Глаз бури

Он резко обернулся ко мне.

– Кого вы имеете ввиду, Тээле? Кто был с вами?

Я попятилась назад. Он меня немного напугал.

– Со мной никого не было, когда я очнулась на берегу. У меня были связаны ноги и вокруг не было ни души. А что было до этого - я не помню.

Его брови поползли вверх.

– Так вы совсем ничего не помните? И кто вы, и кто ваш отец?

Вот еще новости.

– Какой отец? Ну в смысле да, я не помню…даже имя только с браслета.

Эмин-су озадаченно потёр лоб. А у меня именно в этот драматический момент громко заурчало в животе. Эмин опомнился.

– Ладно, всё позже. Мы почти пришли.

Мы подошли к бунгало, неотличимому от других. Рядом с ним рос душистый горошек и цветы табака.

– Проходите внутрь, - показал мне рукой впереди себя Эмин-су.

Я медленно поднялась на две ступеньки и отодвинула занавеску из тонких бамбуковых палочек.

Внутри было темновато и я не сразу разглядела, что в помещении находится еще кто-то.

Вошедший после меня Эмин-су поздоровался громко

– Храни этот дом, Асфита! Выйди поприветствуй гостью, Инди-ра.

Я не особенно поняла, как звали девушку, которая вышла из сумрака - Асфита или Инди-ра, но решила, что разберусь потом.

Девушка почтительно поклонилась мне, при этом её длинные, причудливо заплетенные волосы коснулись деревянного пола. Когда она выпрямилась, я разглядела её лицо получше.

Глаза необычайной красоты, раскосые, чуть китайские, но огромные с опахалами ресниц. Небольшой носик. Держится почтительно и скромно, без улыбки. Белки глаз словно светятся в этом полумраке. Руки тонкие и от этого кажутся длинноватыми.

– Тээле, - окликнул меня Эмин-су, - вы будете жить пока с Инди-ра, вы не против?

Я растерялась.

– Ддда-да, конечно, если я не помешаю.

Эмин-су удовлетворённо кивнул головой.

– Я зайду за вами ближе к вечеру. А теперь отдыхайте, восстанавливайте силы. Инди-ра позаботится о том, чтобы вам было удобно.

Девушка так же почтительно поклонилась ему и снова её волосы коснулись пола.

Как же я с ней общаться буду, с такой японо-послушной и молчаливой? Наверное, придётся тоже молчать и кланяться.

Однако, как только Эмин-су вышел за дверь, Инди-ра резво повернулась ко мне и глаза её озорно сверкнули.

– Значит, ты та самая Тээле, дочь хранителя реликвий? Как же нам повезло, что тебя вышвырнули сюда, на наш Глаз бури! Ты же мне расскажешь, как оно там всё в столице? Пойдём скорей!

Пока я стояла, разинув рот, соображая, что это за метаморфоза такая, как девчонка схватила меня за руку и потащила вглубь бунгало. Из задней его комнаты шли ступеньки наружу к небольшой площадке, густо засаженной по периметру буйной тропической растительностью. А в центре площадки стояла чаша из какого-то древесного материала, типа коры, наполненная водой.

– Снимай свою тунику, - скомандовала она. А так как я продолжала стоять, как вкопанная, она буквально содрала её с меня и лёгким движением через плечо отправила в эту ванну-скорлупу.

Едва я отплевалась, как она стала поливать меня каким-то мыльным раствором из маленького кувшинчика. Потом отскочила куда-то и кинула в меня чем-то вроде растительной мочалки, только странной фактуры.

Слов у меня не было.

– Ты давай пока, мойся, а я приготовлю такую вкусную ашитаку - пальчики оближешь. А какая у меня имбара! Эмин-су знал, куда тебя вести.

С этими словами она исчезла, а я сидя в этой скорлупе, стала натирать себя мочалкой. Вода была приятно теплой, прогретой на солнце, мочалка — в меру шершавой, мыло сладко и нежно пахло кокосом. Вскоре вокруг меня взбилась плотная сиреневатая пена.

Отмывала она, к слову, отлично. Только как её было смыть я не понимала. Душа, само собой, не было.

Я встала в полный рост и огляделась.

Тут же появилась Инди-ра.

– Ну что ты так долго, давай ополосну.

Я осторожно вылезла и снова поискала глазами душ. В эту секунду в меня прилетело огромное ведро ледяной воды. От моего собственного вопля даже у меня заложило уши.

– Мало, давай еще!

Мой крик “Неееет” буквально утонул в очередном потоке.

Девчонка Инди-ра стояла довольная.

– Всё, держи, у меня всё на столе! Одевайся и я тебя жду!
– с этими словами она запустила в меня на этот раз грубоватым льняным полотенцем, которым я, лязгая зубами, растёрлась докрасна.

Вообще-то ощущения по итогу были прекрасные. Тело стало невесомым и загорелось огнем. Я надела свою тунику, которая по-прежнему была идеально чистой и свежей и прошла в бунгало.

Стол был накрыт, как в экзотических ресторанах (в передачах видела) - на банановых листьях были разложены какие-то неведомые мне закуски, похожие на роллы. В глиняных мисках дымилась какая-то похлебка, от запаха которой я шумно сглотнула, иначе бы захлебнулась, а высокие грубые стаканы из мутного стекла были наполнены странной жидкостью бирюзового цвета.

– Вот это да, - тихонько не удержалась я.

Тем временем, Инди-ра зажгла в кокосовой скорлупе тоже по-видимому кокосовое масло и по комнате разнесся густой сладкий аромат, от которого сразу захотелось спать.

– Давай, садись. Пей сначала имбару.

– Я не пью, попыталась отказаться я.

Инди-ра недоуменно уставилась на меня. Потом расхохоталась.

Да это же не та гадость, что наши мужчины пьют, такое и я не пью! А имбара - это нектар! Пей давай!

Она буквально впихнула бокал мне в руку и заставила сделать несколько глотков.

Это и впрямь было божественно вкусно — нотки мяты, горчинка лайма, еще какие-то незнакомые оттенки вкуса. Напиток меня взбодрил и я с энтузиазмом взялась за ложку.

Похлебка оказалась из морепродуктов с какими-то кореньями и травами. Немного загущена, словно мукой. Это было что-то невероятное. Я чуть тарелку не вылизала.

Инди-ра сияла.

– Правда понравилось? Я же говорила! Еще хочешь?

Я хотела бы, но мои глаза неудержимо смыкались.

– Спасибо тебе большое, но я сейчас упаду, если не посплю.

На лице девушки отразилось сильнейшее огорчение, но дважды просить её не пришлось. Она провела меня за ширму, где висел гамак с толстой периной. Уложив меня туда, она накрыла меня такой же толстенной периной, качнула гамак, как люльку и исчезла.