Глаз бури

Шестеро преследователей остановились метрах в тридцати. Ларс-Уве увидел, что в отличии от стражей, они неплохо подготовились к походу по снегам. Удобная меховая одежда с нашитыми стальными пластинками одинаково хорошо защищала и от холода, и от вражеского оружия. Легкие кривые сабли были удобнее тяжелых прямых мечей стражей. Еще один пример зловредной консервативности. Преследователи о чем-то совещались.

— На как? Сражаемся?

— Да! — раздраженно крикнул Айдори. — Жаль, если Айдори сейчас убьют, — обратился он к Ларсу-Уве. — Такой гениальный поэт погибнет. Только сегодня утром в моем головном мускуле родилось новое великолепное стихотворение. Запомни его, если останешься жив.

Ни одной росинки

Им не уронить…

Лед на хризантемах.

Ларс-Уве молча кивнул. Тогда Айдори повернулся к стражам.

— Запомните приказ комендатуры Арсенала Прилива. Экипаж звездного корабля не должен попасть в руки отщепенцев. Последний, кто останется в живых, обязан убить Расса-Уве. Это приказ комендатуры, это приказ командира экипажа. А сейчас — вперед! Умрем с честью!

— Умрем, — без особого воодушевления отозвались стражи. Похоже, они рассчитывали на другое решение, но протестовать сейчас не решились. Тем более все равно не ясно, как их примут отщепенцы, попробуй они сдаться.

Преследователи обнажили сабли и медленно шли навстречу. Когда между группами осталось шагов десять, Айдори остановился перед решительным броском.

— Подождите! — гортанно крикнул отщепенец с золотым значком на шапке, видимо командир.

— Грязная тварь, чего ты хочешь? — вызывающе ответил Айдори.

— Зачем сражаться? — слова произносились со странным акцентом, и Ларс-Уве с трудом понимал быструю речь. — Отдайте нам Расса-Уве и ступайте с миром.

— Подыхать во льдах?

— Мы отвезем в ближайший порт ваш экипаж, там дожидайтесь прихода корабля из вашего Арсенала. А потом возвращайтесь к себе.

— Сдаться в плен? Никогда!

— Зачем в плен? Пусть Айдори не воображает слишком много. Тратить еду на неграмотных стражей… Истинные герои отвезут стражей за плату, как пассажиров.

— Лжешь!

— Зачем? Объясни.

— Отщепенцы всегда убивали пленных.

— Почему Айдори так думает?

— Откуда отщепенцам известно мое имя?

— Истинные герои знают все. А может, пленные сами не хотят возвращаться?

— Опять лжешь! Стражи верны своему священному долгу!

— Всегда ли? Эй, стражи! Бросайте этого самозванца, страдающего разрывом головного мускула! Отдайте звездный экипаж, тогда истинные герои заплатят стражам! Зачем умирать, жизнь так прекрасна, а солнце светит так ярко.

— Не слушайте подлеца! — взревел Айдори. — Отщепенец лжет, даже когда обещает, что завтра взойдет солнце! Наши головы срубят и опозорят, как только глупые стражи вступят на палубу чужого корабля. Помните, для чего вы носите латный нашейник! Но мало того, отдав звездного чужака, вы погубите наш родной Арсенал! Коварство и злоба отщепенцев, соединившись с мощью звездного Арсенала испепелят его. Помните о долге!

— Хватит слов! — взбеленился командир отщепенцев. — Истинные герои хотели кончить дело миром, но если стражам угодно подохнуть, тем лучше!

И воины бросились друг на друга. Зазвенела сталь. Нападавших было больше, однако стражи Нуисира ночью отдыхали, кроме того их подстегивало сознание, что отступать им некуда.

Айдори схватился с командиром и еще одним воином. Обмотав левую руку тяжелым меховым плащом, он использовал ее вместо щита. Что-то бешено выкрикивая, Айдори с такой яростью наносил удары, что его противники начали медленно отступать. Хрипя и задыхаясь, Айдори преследовал их, не обращая внимания на происходящее. Бой рассыпался на ряд отдельных поединков. Уже кто-то валялся на земле, и кровь хлестала из рассеченного горла, растекаясь красной дымящейся лужей. На этот раз Ларс-Уве решил не отворачиваться и увидеть все.

С треском разлетелась на куски сабля под ударом тяжелого меча. Человек инстинктивно вскинул руки, пытаясь закрыться от удара, но лезвие отсекло их и обрушилось на голову… Смотри, смотри, кто это… Ларс-Уве, сжав кулаки, прикусил губу, подавляя в себе желание отвернуться и убежать.

Айдори уже прикончил одного из противников и сейчас, в слепой ярости размахивая мечом, как кузнец молотом, надвигался на командира вражеского отряда. Тот перестал обороняться и только пятился, выставив перед собой саблю. Здесь все было ясно…

Тяжело отдуваясь, Айдори повернулся. Последний из его стражей с трудом отбивался от троих противников. С пеной на губах, Айдори обрушился на них сзади и сразу же убил двоих, одному разрубив голову, а второго проколов насквозь. Но помощь пришла недостаточно быстро. Последний из стражей Нуисира упал навзничь. На залитом кровью склоне остались только двое.

Ларс-Уве напряженно следил за финалом трагедии.

Бойцы кружили, лишь изредка выбрасывая вперед острие своего оружия. Лезвия сталкивались с тихим звоном, и снова начинался безумный вальс. Долго так продолжаться не могло, и развязка наступила. Отщепенец нанес рубящий удар сверху вниз, Айдори полуповоротом уклонился, и когда сабля оказалась у него за спиной, рванулся вперед, зажимая запястье противника под мышкой. Одновременно он правой рукой вонзил меч в грудь отщепенца.

Какое-то время Айдори стоял молча, обводя мутными глазами поле боя. Потом уронил меч и опустился на землю. Он не обратил никакого внимания на подошедшего Ларса-Уве, полностью отрешившись от окружающего. Наконец, шатаясь как пьяный, он поднялся.

— Поздравляю с победой, — сказал Ларс-Уве и отшатнулся, увидев безумный взгляд воспаленных глаз.

— Победа… Конечно… — равнодушно заметил Айдори, подбирая меч.

Волоча оружие за собой по снегу, он подошел к поверженному противнику и задумался.

— Не стоит, — посоветовал Ларс-Уве.

— Не стоит?

— Зачем Айдори позорить их? Айдори мужественно и благородно сражался. Надругательство над мертвым не прибавит ему чести, а только запятнает завоеванную в трудном и кровопролитном бою славу.

— Чужак… Чужак не понимает. Путь славы — путь окончательной победы над врагом. Победив тело, нужно опозорить душу. — Айдори говорил лихорадочно облизывая пересохшие губы. — А это значит опозорить тело.

Ларс-Уве пожал плечами.

— Конечно, звездный экипаж не знает всех тонкостей кодекса. Пусть Айдори поступает так, как подсказывает ему сердце.

Айдори хрипло захохотал, точно закаркал.

— Сердце… Мое сердце говорит иное.

Спокойная

После яростного шторма

Взошла яркая луна.

Вот истинно важное, все прочее — тлен. Однако, если к стихам присовокупить ратную славу, Айдори встанет наравне с божественным Дзэнъюином.