Глаз Охотника

Гвилли на последнем издыхании полз по полу туда, где от целого полчища наступающих покойников отбивались Риата и Араван. Кровавый след тянулся за варорцем, цепи сковывали его движения, но он из последних сил все полз и полз вперед. В его угасающем сознании крепко засела одна-единственная мысль: нужно во что бы то ни стало добраться до друзей и освободить их.

Смертельная усталость охватила его, однако он медленно, но верно продвигался вперед, а угасающий огонек жизни поддерживало в нем зелье Стоука. Осталось каких-то несколько футов, но силы уже покидали варорца.

И вот, когда Гвилли уже совсем ослаб, он почувствовал, как эльфийка взяла ключ из его руки, улыбнулся ей и провалился в темноту.

А гхулк наконец-то исхитрился схватить Фэрил за волосы и подтянуть к себе. Но дамна не растерялась: она плюнула в лицо чудовищу и по самую рукоятку вонзила серебряный клинок прямо в сердце гхулку. Раздался страшный предсмертный крик, и враг как подкошенный рухнул на пол.

К Фэрил уже тянулись вереницей мертвецы, занося свое смертельное оружие, но на помощь дамне пришли наконец-то освободившиеся от наручников эльфы, ловко орудуя сильвероновым мечом и хрустальным копьем.

А посреди комнаты медведь все глубже вонзал свои клыки и когти в тело валга. И тут взгляд умного животного упал на стоявший неподалеку заостренный жезл. Медведь оторвал валга от пола и насадил его на им же изобретенный инструмент для пыток. Из утробы Стоука брызнула кровь и вывалились внутренности.

Мертвецы застонали и в страхе попятились.

Валг рычал и бился в агонии, пытаясь высвободиться, но только еще глубже насаживался на золотой жезл. Малейшее движение причиняло ему страшную боль, ибо лезвия, вставленные по бокам жезла, раздирали его плоть.

Валга на мгновение окружила темнота, и на месте черного чудища вдруг оказалось гигантское существо с кожаными крыльями, крючковатым клювом и острыми когтями. Но и это дьявольское отродье было проткнуто насквозь, и Стоук снова перевоплотился, приняв облик тридцатилетнего человека с желтыми глазами. Это тоже не помогло. Барон корчился в страшных муках, а из проткнутого насквозь живота свисали внутренности.

Эликсир, который он успел выпить, удесятерял его страдания, но умереть барон не мог, ведь он был оборотнем.

Медведь подошел к нему, чтобы нанести решающий удар, но в последний момент отступил, пропуская вперед эльфийку.

Риата встала прямо перед Стоуком и занесла над ним сильвероновый меч. Барон отчаянно кричал, глаза его расширились от невыносимого страдания, потом крик его перешел в жалкий вой.

— Это тебе за Талара, — с ненавистью произнесла эльфийка, и слезы бежали по ее щекам. — И за Гвилли. И за всех остальных.

И своим острым мечом, на темном сильвероновом лезвии которого играли блики света от горящей лампы, Риата отсекла голову монстра.

Мертвецы немедленно рассыпались в прах.

Медведь опустился на пол, его обволокло темное облако, и на месте зверя появился Урус.

Риата подошла к нему и взяла за руку. Слезы струились по ее щекам, и она не утирала их.

— Чиран. Аво, чиран. Я думала, ты погиб.

Урус привлек ее к себе и поцеловал.

Но тут на глазах его тоже выступили слезы, ибо он увидел скорбную фигуру Аравана, возвышавшуюся над убитой горем Фэрил, которая оплакивала своего погибшего баккарана.

Глава 41 НА КРЫЛЬЯХ ОГНЯ 5 ФЕВРАЛЯ 5Э990 (настоящее время)

Урус утер слезы и проговорил:

— Как бы ни было нам сейчас горько, нужно подумать о том, как выбраться отсюда. Ты ранена, моя любовь, и Фэрил с Араваном, возможно, тоже. И раны, нанесенные оружием вергов, коварны: если их вовремя не промыть, они могут впоследствии убить.

Риата кивнула и, всхлипывая, принялась рыться в сваленных в углу пожитках в поисках лекарств и одежды для Фэрил. Урус в это время занял наблюдательный пост у выломанной двери, чтобы задержать врага, если он появится. Человек не стал расчищать проход от безжизненных тел неприятеля и от прочего хлама, чтобы в случае атаки все это служило естественной преградой.

Эльфийка отыскала аптечку и одежду для Фэрил, а из чистого балахона наделала бинтов. К своему удивлению, она нашла также несколько бутылок, в которых все еще оставалась вода. Насыпав в каждую из них немного белого порошка, служащего для выявления ядов, и удостоверившись, что вода не отравлена, дара протянул одну бутылку Урусу, две другие отнесла Аравану и Фэрил, одну взяла себе, а остальные решила использовать для обработки ран.

— Пейте, друзья, вода чистая, — произнесла она своим товарищам. Наклонившись к Фэрил, эльфийка сказала: — Малышка, мы должны уходить. И нам понадобится твоя помощь. Враг все еще может напасть на нас.

Араван поддержал Риату:

— Камень прохладный, хоть и не ледяной. Неприятель все еще здесь. Кто именно, сказать трудно, но рюкки и хлоки никуда не делись. Вполне возможно, что и валги где-то рядом.

Фэрил, не отрывая взгляда от Гвилли и держа его за руку, медленно покачала головой:

— Валгов нет. Гвилли убил их всех, распахнув ставни и впустив дневной свет. Если бы эти твари остались в живых, они явились бы на зов Стоука.

— Пусть так, — согласилась Риата. — Но, Фэрил, будь Гвилли с нами, он не позволил бы тебе рисковать своей жизнью и сказал бы, что самое время приготовиться к тому, что ожидает нас впереди.

Риата взяла ключ и сняла с Фэрил наручники. Дамна немедленно потребовала, чтобы наручники сняли и с Гвилли. Эльфийка выполнила ее просьбу и мягко сказала:

— Давай, Фэрил, я осмотрю тебя. А потом ты оденешься, и мы пойдем. Без тебя нам ни за что не выйти отсюда.

Фэрил помедлила, но затем все же отпустила руку баккана и со вздохом поднялась. Эльфийка осмотрела ее, но никаких ран, кроме ссадин, оставленных наручниками на запястьях, не обнаружила. Риата перешла к Аравану, а Фэрил, утолив жажду водой из бутылки, начала одеваться и застегивать ремни с оружием.

Эльфийка тщательно промыла раны Аравана и свои и забинтовала их. Затем, попросив эльфа сменить Уруса на посту, она стала осматривать человека. К ее вящему удивлению, почти все его раны затянулись и на их месте остались лишь розоватые шрамы. Промыть следовало только две-три царапины.

Увидев ее изумление, Урус пояснил:

— У меня так всегда — уж такой уродился.

— Только серебро и сильверон, а также огонь и зубы и когти такого же существа, как ты, могут повредить тебе, — проговорила Фэрил, заботливо завертывая оружие Гвилли в чистую рубашку и засовывая его в свой заплечный мешок.