Глаза Ангела

— Ничего себе задачка. Дьявольская.

Рассел показал на иллюминатор.

— Смотри, Тори. Наш самолет вошел в воздушное пространство России. Добро пожаловать в преисподнюю.

Москва — Звездный городок

— Мы упустили его.

— Упустили? Да вы что?! — Марс Волков сжал кулаки. Этот предатель уничтожил четверых наших! Похитил свою полоумную дочь у вас из-под носа! И все, что вы можете доложить мне по этому поводу, это: «Мы упустили его». Безобразие!

Капитан Николаев, сотрудник наружной службы, временно подчинялся руководителю Отдела N. Неловко чувствуя себя под грозным взглядом начальника, он плюхнулся на деревянную скамью для зрителей: разговор происходил на территории бейсбольного поля, расположенного недалеко от Московского государственного университета на Ленинских горах. На поле тренировалась национальная команда, и некоторое время двое мужчин наблюдали за действиями игроков. Со стадиона были видны павильоны Мосфильма и красивые особняки — одни из красивейших в городе. С другой стороны, напротив стадиона, виднелись корпуса университетского студгородка — неуклюжие, громоздкие, как и другие строения, возведенные в период правления Сталина.

— Каждый раз, когда я прихожу сюда, — сказал Марс, — я думаю о Николае Ивановиче Лобачевском. Великий был человек! Перед зданием университета есть его бюст, и я, если бываю там, всегда останавливаюсь около бюста на несколько минут, испытывая чувство гордости оттого, что я — русский.

«А я, — подумал капитан, — когда прихожу на Ленинские горы, вспоминаю историю великого русского народа. Странный этот Волков, любитель неэвклидовой геометрии».

— Насколько мне известно, — заговорил о другом Марс, — подошла последняя танковая часть, и мы готовы в любое время пересечь границы с так называемыми суверенными государствами Литвы и Латвии.

— Да, — отозвался капитан Николаев, — план смелый.

— А еще что вы можете сказать по этому поводу?

— Я не военный тактик, и не могу судить о подобных вещах с должной компетентностью.

Марс посмотрел на своего собеседника с некоторым удивлением.

— Но неужели эта военная акция оставляет вас равнодушными, не будоражит кровь?

— Мне кажется, — усмехнулся капитан, — что золотое время для армии уже прошло. Николаев промолчал и продолжал наблюдать за игроками, с горечью думая о том, что и военным не помешали бы такие вот ежедневные тренировки.

— Мы не смогли захватить и связного Бондаренко, который находился в интернате в Архангельском, — со вздохом продолжал докладывать капитан. Когда мы погнались за парнем — связным и почти догнали его, откуда-то, словно из-под земли, появился Валерий и помешал нам. Ловко он это придумал — обмениваться информацией в этом Богом забытом заведении, да еще и дочку свою туда упрятал.

— Ловко, спору нет, — согласился Марс. — Так бы мне хотелось всадить этому Бондаренко пулю в затылок...

— Полагаю, с большой долей уверенности можно считать Валерия Бондаренко одним из самых активных членов «Белой Звезды». Мы получили информацию, подтверждающую этот факт.

— Поэтому и надо как можно скорее схватить его. Он сейчас скрывается — ушел в подполье, так сказать, но не будет же он скрываться вечно! А вот когда эта крыса высунет нос из норы, нашим людям следует быть наготове.

Снова наступило молчание. Мужчины, ничего не говоря, следили за двумя худыми, подтянутыми тренерами, работавшими с молодыми игроками национальной сборной по бейсболу. Это были обычные тренеры по физической подготовке, не профессиональные бейсболисты, — лучшими, на взгляд Марса, до сих пор оставались кубинцы, — и главной их целью было развитие у своих подопечных быстроты реакции, а не выносливости, что, по мнению русских специалистов, должно было стать основополагающим элементом тренировок. Возможно, специалисты были правы, и выносливостью русские спортсмены, прошедшие хорошую подготовку в спортшколах, обладали в полной мере. Профессор Кутателадзе, много разглагольствовавший о «системе воспитания бейсболистов», обещал, что выпускники его школы получат достойное образование и смогут составить конкуренцию лучшим западным игрокам. Марс надеялся, что когда-нибудь действительно так будет.

— Капитан, вы узнали, где в данное время находится Ирина Пономарева?

— Пока нет.

"Где же может быть Ирина? — недоумевал Марс. — Ее нет ни дома, ни на квартире Бондаренко, ни в Звездном городке. Николаев лично проверил эти места, Она пока может оказаться для меня полезной. Ирина уже принесла немалую пользу и, вероятно, еще принесет в будущем. Эта женщина была в течение последних месяцев в близких отношениях с Валерием. Если кто и знает место, где он прячется, так это она. Придется мне самому начать поиски Ирины.

* * *

Внутри здания все было тихо. Марс сначала увидел Татьяну — она складывала в аккуратную стопку свежепостиранные и выглаженные рубашки космонавта. В воздухе стоял приятный, домашний запах чистого белья. Татьяна равнодушно взглянула на вошедшего в комнату Марса, поздоровалась. Ее широко расставленные серые глаза ничего не выражали. Она спокойно продолжала заниматься своим делом.

— Он один? — спросил Марс.

— С ним Лара. Вы же дали указание, чтобы кто-нибудь из нас обязательно был при нем.

— Да-да, конечно.

Марс сел в шезлонг, вытянул ноги, молча наблюдая за Татьяной.

— У вас такой вид, что вам не помешает выпить чего-нибудь покрепче. Хотите, я принесу, — сказала Марсу Татьяна.

— Нет ли «Перцовки»?

— Пойду посмотрю.

Женщина ушла и через несколько минут вернулась с двумя стаканами из толстого стекла и бутылкой. Показав на бутылку, сказала:

— Не думаю, что вам этого хватит.

— Посмотрим, — ответил Марс, налил водку в стакан и с удовольствием выпил.

Приятное тепло сразу разлилось по телу, согрело горло. Марс протянул Татьяне стакан:

— Налей-ка еще. — Выпив, утер рот рукавом. — Хорошо. Знаешь, мне кажется, космонавт взял над нами верх.

— В каком смысле?

— Ну, я имею в виду поединок умов между нами, им и мною. Могу признаться тебе в том, что для меня лично он как был загадкой, так и остался. Сумасшедший он или нет? Действительно ли он встретился с инопланетянином? Или он так зол на нас за тот эксперимент, что все это время нагло врет?

— Вы хотели бы узнать мое мнение?

— Разумеется. А почему нет?

— Ну что ж. — Татьяна отхлебнула из стакана, словно хотела набраться смелости перед тем, как высказаться. — Я считаю, что Виктор ненормален. И стал таким после полета, а что уж там с ним произошло, теперь трудно узнать. Но Виктор ненормален не в привычном понимании этого слова. Понимаете, он не шизофреник и не псих. Вряд ли наши ученые сталкивались с таким явлением когда-либо прежде. Виктор отличается от всех нас, он — другой. Он не такой, как вы или я, к примеру.