Глаза тьмы

— Покончить? А как?

— Я предоставил это моим друзьям.

Амнита вспомнила стаю вангов над озером.

— Мы уже к тому времени улетели. Я не хотел, чтобы они разделывались с ними при тебе. Эти мерзавцы назначили жертвоприношение на ту ночь, когда ни один житель Улламарны и под страхом смерти не выйдет из своего дома. По поверью, в эту ночь все тёмные демоны являются в Средний мир и летают низко над землёй. Сегодня даже чёрные тиумиды не покидают храмов и до восхода солнца должны молиться Танхаронну. А по-моему, к этому проклятому озеру и днём никто не ходит. Со всех сторон леса, рядом вирновая роща… Улламарна — такая глушь. И народу совсем мало. Неудивительно, что они тут так долго скрывались. Их даже чёрные тиумиды не могли выследить. А может, не особенно старались… Надеюсь, теперь с ними покончено раз и навсегда.

— Ты очень испугалась? — спросил Диннар, немного помолчав. — Ты же понимаешь, что я бы всё равно не позволил им тебя утопить. Честно говоря, я и не думал, что ты так рано очнёшься. Макхана — сильное средство. Это даже не снотворное. От неё на время останавливаются жизненные процессы. Человек даже не дышит.

— Так вот почему Суана догадалась, что я прихожу в себя. Я же притворялась спящей… Она заметила, что я начала дышать.

— Я не испугалась, — солгала Амнита. — Я вообще с трудом соображала, что происходит. А потом почему-то в сон потянуло. Неужели я спала, пока летела на птице?

— Птица, на которой ты летела, — не просто птица, — улыбнулся Диннар. — Как твоя голова?

Амнита пощупала затылок.

— Всё в порядке. Не болит, и, вроде бы, даже шишки нет… Ты и лечить умеешь?

— Только шишки. Может, ещё поспишь?

— Ну нет, хватит. Я уже не помню, когда последний раз стояла на ногах… Так, чтобы они при этом не подгибались. А Суана там тоже была? У озера…

— Нет. Вряд ли её интересуют обряды этих безумцев. У неё с ними были какие-то взаимовыгодные отношения. Они, как и Суана, занимались грязными делами, которые старались держать в тайне, но она не из этой шайки. Выходит, эта тварь сделала с Талафом примерно то же, что много лет назад тиумиды-отщепенцы сделали с моим отцом. Точнее, с одним из них… — Диннар невесело усмехнулся. — Гинта рассказывала тебе историю Танамнита?

— Да… Правда, я не поняла… Танхи спокойно вселяются в тела птиц, в деревья. Зачем понадобилось убивать Танамнита, а потом оживлять его при помощи этих цветов? Гинта тоже не совсем это поняла, но чёрный тиумид рассказал ей только то, что мог или счёл необходимым…

— Возможно, он и сам не знал всех деталей. Недавно я встречался с главой их общины. И вот что я выяснил. Вселиться в дерево или в тело птицы, вытеснив её нафф, тёмному демону несложно. Но вселиться в тело человека без помощи человека танх не может. Потому и говорят, что не стоит сваливать все беды на злых демонов. Люди сами открывают им двери в наш мир. Танамнит мог добровольно отдать своё тело демону, а сам бы он тогда стал танхом, причём одним из высших. Но Танамнит не хотел этого. Когда тиумиды, которые всё это задумали и взяли его в плен, попытались воздействовать на него при помощи высокого анхакара, у них ничего не получилось. Танамнит уже был хорошим колдуном. Тогда они придумали другой способ. Для того, чтобы танх мог достаточно долго прожить на земле в человеческом толе, это тело должно быть неповреждённым. Тиумиды-преступники решили опоить Танамнита настоем макханы, приведя его таким образом в состояние временной смерти. Тогда было бы легче изгнать его душу, чтобы вселить в его тело тёмного демона. Тогда бы и цветов никаких не понадобилось. Макхана — сильное средство, его не каждый колдун обезвредит, особенно если не сразу распознает это зелье в напитке, с которым его смешали. Танамнит отказался от питья. Он пытался бежать. Судя по всему, завязалась схватка, во время которой он и был убит кинжалом в грудь. Танху пришлось вселяться в тело убитого, да ещё повреждённым оказался такой важный орган, как сердце. Вот тут-то и понадобилось то, что колдуны называют «водой жизни», которую можно сделать из иргинов. А сделать её может только женщина. Тиумиды-преступники сказали моей матери, что это единственный способ оживить её возлюбленного, который якобы, возродившись, станет богом. Так что демон вселился в тело человека без его согласия, но с помощью других людей.

— Но если тело Танамнита оказалось повреждённым, почему они не использовали в своих целях кого-нибудь другого? И вообще… Они же знали, что с колдуном справиться гораздо труднее, чем…

— Наверное, они знали и то, что никого, кроме Танамнита, она не станет оживлять. Она же понимала, что это запрещённое колдовство. Да и тот, кому понадобилось тело Танамнита, не случайно выбрал именно его.

— Талаф тоже был убит, — продолжал Диннар после небольшой паузы. — И тоже кинжалом в сердце. Так что и тут нельзя было обойтись без «воды жизни». Нафф не смогла бы вернуться в такое повреждённое тело. Гинта знала, что Суана не успокоится, но эта дрянь оказалась ещё опасней, чем мы думали. И всё же я не верю, что она сама вернула нафф своего дружка. Она могла вырастить цветы. Она могла приготовить «воду жизни», но вернуть нафф… Тех, кто занимается переселением душ, немного. У Суаны есть могущественный союзник. А может…

Диннар задумался, вороша палкой угли в камине.

— Что?

— Может, её кто-то использует, и она только воображает себя хозяйкой положения.

— Она сказала Талафу, что скоро отпустит его нафф. Его тело нужно кому-то другому.

— Даже так? — нахмурился Диннар. — А что она ещё говорила?

— Да в общем-то больше ничего. Талаф страдает и просит освободить его. Суана заявила, что с удовольствием это сделает, чтобы дать его тело кому-то более достойному, но придётся немного подождать. Не понимаю, зачем она вернула ему жизнь, если так его презирает.

— Все обвиняют мою мать, — помолчав, сказал Диннар. — Но она сделала это, потому что любила. Возможно, она и мечтала о власти, могуществе… Но она любила Танамнита. Не знаю, которого больше — человека или демона… Наверное, она запуталась… Мы ведь не всегда можем понять, кто есть кто. Наверное, она не нуждается в оправданиях, но мне почему-то всегда хочется её оправдать.

— Именно тебе и суждено оправдать её полностью.

Диннар ничего не ответил. Амнита не знала, понял ли он, что она хотела сказать. Он задумался, глядя на огонь. Сейчас он напоминал ей Эрлина в детстве. У того было примерно такое же выражение лица, когда она давала ему трудную задачу. Он всегда находил решение самостоятельно. Он не только не просил подсказки, но и виду не подавал, что задача кажется ему слишком трудной. Этот тоже не привык терпеть неудачи. Он и с женщинами всегда был уверен в себе. Со всеми, кроме неё. Что ей ждать от этого человека, который привык добиваться своего и которою она заставила впервые ощутить бессилие и растерянность? Сейчас он похож на ребёнка, который задумался над трудной задачей, но в любой момент в нём может проснуться демон. Кого любила Диннара — человека или демона? Наверное, всё-таки человека… А кого любит она сама? Она столько лет жила под защитой своей богини. У неё не было страха за себя. И за других тоже, поскольку у неё никогда не было особых привязанностей. Может, Диннар привлекает её тем, что от него постоянно исходит опасность? Это особенно ощутимо сейчас, когда богиня лишила её своего покровительства. Она и сама сильна, но Диннар сильнее. Скорее всего. Во всяком случае в данный момент она полностью в его власти… А кстати, где она сейчас! Что это за пещера?

Амнита уже в который раз обратила внимание на покрывавшую её ложе огромную серебристо-серую шкуру. Что это за зверь? Она никогда не видела такою мягкого и длинного меха. Такая же шкура завешивала вход в пещеру. Третья, темнее и гораздо больше, лежала на полу вместо ковра. В углу у входа валялось оружие — лук со стрелами, два кинжала, кеста. Недалеко от камина стояли каменный стол и два кресла, тоже из камня, накрытые шкурами.

— Деревьев здесь нет, вот и приходится делать мебель из камня, — сказал Диннар. — Хорошо, что мне это нетрудно.

«Понятно, значит, мы в пустыне, — решила Амнита. — Он захотел показать мне своё каменное царство. Странно… Он же говорил, что там очень красиво…»

Слева от камина она увидела в стене проём, из которого сочился колеблющийся свет. Похоже, шум воды доносился именно оттуда.

— Иди искупайся, если хочешь, — предложил Диннар. — Там источник. Он сейчас тёплый, а скоро станет совсем горячим, так что лучше поторопись. Здесь по ночам все подземные источники нагреваются. Сейчас ночь, близятся самые холодные часы — это в два раза холодней, чем у нас там зимой. А днём ничего. Примерно как в Улламарне ближе к концу осени…

— Ночью холодней, чем у нас зимой? Где — у нас? А здесь… Где это мы?

— На Чёрной Звезде. Или на Танхаре. В пустыне эту ангаму называют Танамнит. Сутки здесь длиннее, чем на Эрсе, а разница между дневной температурой и ночной просто чудовищная. В глубинах Чёрной Звезды тепла гораздо больше, чем в глубинах Эрсы. Эта ангама согревается в основном изнутри. Чем холодней на поверхности, тем жарче под землёй. И подземные источники по ночам иногда просто кипят. Днём большинство из них остывает, но холодными они, по-моему, никогда не бывают… Что с тобой, Амнита? Разве ты не любишь путешествовать по другим мирам? Днём я покажу тебе Танхар. Здесь довольно интересно, хотя и не очень уютно. Иди, мойся, там есть всё, что нужно… Кстати, вот твоя одежда. Да вот, у камина. Я подобрал её там, на берегу. Иди, я пока мясо поджарю.

Он направился к выходу и откинул шкуру, открыв зияющий в стене, словно чёрная дыра, проём, из которого повеяло холодом. Амнита невольно поёжилась.

— Я храню там продукты, — пояснил Диннар. — А выход наружу далеко отсюда и задвинут камнем. Нам тут ничего не грозит.

И он скрылся в темноте.

«Купальня» оказалась просторной пещерой, в глубине которой тоже пылал камин. Источник бил прямо из стены, заполняя небольшой бассейн, явно вырубленный тут Диннаром. А чтобы постоянно прибывающая вода не лилась через край, он сделал жёлоб, по которому она текла из бассейна и исчезала в круглом отверстии в полу.