Глаза в глаза

Пытаясь скрыть реакцию на очередное озарение, она посмотрела себе под ноги. Ладони вспотели, пульс зачастил. Аддисон сказала себе, что все это не имеет значения. У нее нет времени на любовь, да и Спенсер не полюбит ее в ответ. Он утверждал, что ему не важно, какую фамилию она носит, но Аддисон прекрасно знала, что между ними слишком много препятствий, и ему не захочется их преодолевать.

– Все в порядке? – спросил Спенсер, сощурившись.

– Да. Продолжайте.

Ей хотелось услышать его историю до конца. Вряд ли такие люди, как Спенсер, часто открывают душу. Если сейчас Аддисон упустит свой шанс, то второго просто не получит.

– Подошла наша очередь. Детей собирали и загоняли в кузов большого черного фургона. Наверное, обращений было больше, чем ожидали власти: людей было столько, что плюнуть некуда. – Спенсер тряхнул головой, и Аддисон поняла, что он утонул в воспоминаниях. – Видимо, мама тогда испугалась. А может быть, прошла усталость, или она наконец пришла в себя. Как знать? Мне было всего четыре. До сих пор не могу поверить, что она по собственной воле решила нас сдать, так что даже не пытаюсь понять ее мыслей.

– О таком ужасно даже просто думать. Мой отец скрывал мои способности.

– В ее защиту, какое-то время именно это она и делала. Пыталась скрыть наши способности. Но с двумя маленькими детьми… К тому же со мной было, мягко говоря, трудно.

– Однажды вам придется простить себя за то, что вы росли в обстоятельствах, изменить которые ребенку не под силу.

Уголок рта Спенсера приподнялся с намеком на улыбку.

– Может быть. Я, видите ли, становлюсь невыносимым, когда теряю контроль над ситуацией. – Спенсер невесело рассмеялся. – В общем, мама испугалась и попыталась сбежать с нами из очереди, но ее остановили. Тогда не было никакого «Гнева», зато повсюду стояли представители нацгвардии. Один из них скрутил маму и попытался успокоить. Роман воспользовался шансом, вырвался из маминых рук, схватил меня, и нам удалось затеряться в толпе. Последнее мое воспоминание – у нее была сухая кожа. Я держал ее за руку, а мгновение спустя уже сломя голову бежал с Романом.

– Куда вы отправились потом?

Ему было столько же, сколько сейчас Джереми. Неудивительно, что Спенсер с таким рвением помогает детям. Мало того, на сей раз он едва не лишился жизни, потому что слишком далеко зашел во тьму без пути назад.

– Я плохо помню. Парадом руководил Роман. В конце концов, ему было целых пять лет. – Эти слова были пропитаны иронией. – Кажется, несколько дней мы ночевали на заброшенном складе. Роман уходил и возвращался с едой. Понятия не имею, где он ее добывал. А через несколько дней нас все-таки нашли и отправили в «Уютный рассвет».

– А что случилось с вашей мамой?

– Когда мне исполнилось восемнадцать, Родс рассказал, что через год после тех событий она вступила в так называемое «Общество борцов за свободу от изоляторов» и, чтобы вызволить нас с Романом, пыталась сжечь «Уютный рассвет». Разумеется, их поймали. Бороться с изоляторами глупо. В каждом есть целые группы ясновидящих, которые предсказывают будущие события задолго до того, как они происходят. Маму застрелили. Так она и погибла.

– Она пыталась вас спасти.

Наверняка для Спенсера это хоть что-то, да значит. Со скоропостижной влюбленностью Аддисон уже успела смириться. Но откуда в ней так быстро родилось отчаянное желание облегчить его боль?

– Слишком поздно. Спустя четыре года Романа забрали и стали готовить к работе в «Гневе». Понятия не имею, какой была его жизнь после «Уютного рассвета». Периодически он то появлялся, то опять исчезал, но мы никогда не проводили время вместе. В том, что нас поймали, он до сих пор винит меня. Наверное, я слишком много плакал на том складе, плюс не умел скрывать свои уродства.

– Но ведь он нам помогает.

– И это беспокоит меня больше всего. – Спенсер провел рукой по волосам, улыбнулся и коснулся щеки Аддисон. – Я знаю одно. Нужно поговорить с Родсом. У меня накопилось к нему много вопросов. Завтра я должен вернуться в «Уютный рассвет», а значит, вам придется меня отвезти.

– Вас потом отпустят?

– Джереми еще не нашли, так что да. И мы должны выяснить, как обыграть Присциллу. Она единственный человек на свете, который способен блокировать мои способности в поисках энергетических следов Джереми. Если она действительно жива, мне понадобится помощь, которую можно получить только в «Уютном рассвете».

– Я с вами.

Спенсер покачал головой:

– Для вас там слишком опасно. Если кто-нибудь догадается, на что вы способны…

– Вы не дадите меня в обиду.

– Я только что рассказал вам о своей матери. С самого рождения я только и делаю, что подвожу женщин. С чего вы взяли, что на меня можно положиться?

– Ни с чего, я это просто знаю. Как и ваш брат, я умею чувствовать то, чего не чувствуют другие. Или вы уже забыли?

– Ладно. Но вы должны кое-что пообещать.

Аддисон поймала себя на том, что готова пообещать Спенсеру что угодно.

– Что именно?

– Когда придет время, вы дадите мне вас защитит от «Гнева» и не позволите им себя забрать.

– Чего я точно не позволю, так это чтобы вы из-за меня рисковали жизнью.

– Черт возьми, Аддисон! – Спенсер стукнул кулаком по стене, и зеркало в раме с клоуном задрожало.

– Но обещаю сделать все возможное, чтобы меня не схватили.

Ничего другого предложить она не могла, а значит, должно быть достаточно и этого.

Глава 13

 Спенсер держался за дверь, пока Аддисон гнала по шоссе на страшной скорости в красном двухдверном спортивном автомобиле. По ее словам, спортивная машина может быть только красной.

Уехали они на рассвете, чтобы не объясняться ни с ее дедом, ни с обслугой. Ранний час никого не волновал. После приключений в темном месте, встречи с Романом, липовой смерти Присциллы и сотрудничества Родса с «Гневом» Спенсер был как на иголках, а тут уж не до сна.

Единственное, что могло поднять ему настроение, спало дальше по коридору. Аддисон свернулась в клубок. Светлые волосы рассыпались по подушке и упали на лицо. И нет ничего странного в том, что Спенсер заглянул к ней ночью, когда на самом деле давным-давно должен был видеть десятый сон. Вступать с ней в интимные отношения он не собирался. И не важно, как сильно ему этого хотелось, и как отчаянно его тело умоляло о близости с этой женщиной.

Сама она оказалась сложной личностью. Обстоятельства, в которых они существовали, были еще сложнее. А собственная жизнь Спенсера и вовсе была сплошным запутанным клубком проблем и неудач. Неподходящее время для каких бы то ни было привязанностей. Оставалось только как-то убедить самого себя, что он уже не увяз в этом по уши. А сделать это не так-то просто.