Глаза ведьмы
Шрифт:
Она была прекрасна, без шуток. Глаз не отвести!
Нет, чтобы встретить Симону такой... тогда они могли бы быть на равных. Но фигушки, та как назло явилась, когда Дашка только вскочила после кошмара, словно из дебрей лесных вылезла.
Да и ладно.
Полюбовавшись собой, Дашка вернулась в гостиную, включила панель и стала смотреть фильмы.
Время шло. Сашка не возвращался.
И вот наступил момент, когда ей стало страшно. Ведь день она упорно гнала прочь мысли, что он ввязывается во что-то опасное. Весь день она пыталась не замечать его оговорку «если станут вламываться»,
Служители не отличаются жалостью, но своего-то пощадят? Не станут портить ему жизнь из-за одного проступка?
По логике, ничего ужасного Сашке не угрожало, но от волнения она не могла усидеть на месте. Что-то происходило, что-то случалось прямо сейчас или вот-вот случится. Это ощущение надвигающейся беды слишком сильное, чтобы получилось от него отмахнуться.
Невроз, сказали бы на работе. Отдохни, отвлекись.
Но у ведьм всё не так просто устроено.
Чтобы отвлечься, Дашка вдруг решила позвонить матери. Сама. Всё равно та рано или поздно до неё доберётся, так лучше опередить и узнать про мамины планы, вдруг от неожиданности лишнего сболтнёт? Может и про древнюю что узнает. Как бы ещё удержать эту древнюю подальше от Сашки, ну, или Сашку подальше от древней?
Дашка вздохнула. В ней, словно свет и тьма, боролись две стороны. Одна затаила на Сашку обиду и требовала плюнуть на него и на его Симону, пусть хлебнёт с ней лиха, сполна получит, чего хотел. Вторая обижалась уже за него – Сашка не заслужил такого пренебрежительного отношения, и, если совсем по правде, он всё же что-то испытывал к Даше. Возможно, был шанс заставить его забыть о Симоне.
Ну и что дальше? – спросила она сама себя. Ну, предположим, забудет – и что? Я – ведьма, он – Служитель. Всё равно ничего не светит.
Так, думая о вопросах, на которых нет ответа, она написала сообщение Раисе и попросила прислать номер телефона, с которого звонила мама. Та прислала и пометкой «надеюсь, ты знаешь, что делаешь».
Дашка не знала. Только чувствовала – что-то делать надо.
Она быстро, чтобы не передумать, вышла на лоджию, поближе к аквариуму, навевающему медитативный настрой, набрала номер и скрестила руки на груди.
– Да?
– Мама?
– Даша!
Судя по всему, слышать её были рады.
– Даша! Ты где сейчас?
Ещё бы не помнить обстоятельства их последней встречи.
– Зачем ты меня искала? – Дашка не дала себя сбить с толку, нет уж. А то снова попадёшь в ловушку, как тогда.
– Хотела узнать, как дела? Всё ли в порядке?
– Всё в порядке. Жива-здорова.
– Так где ты сейчас?
– Какая разница?
– Я волновалась, – с укором заявила мама.
Ага, конечно. Дашка разозлилась.
– Если это всё, чего ты хотела, то пока.
– Нет, подожди!
– Да?
– Скажи, где ты. – Теперь мамин голос был прежним – требовательным. – Всё равно ведь найду.
– Зачем?
– Зачем? – Она усмехнулась и вдруг продолжила громким шёпотом. – Я знаю, что всё получилось. В тебе прижилась плоть Безымянной, ты – словно нить между былым и настоящим. Словно трубопровод, по которому ходит сила...
Что?
Плоть Безымянной? Что там было в этом чёртовом
стакане?Дашка бросила трубку и побежала в туалет, где её вырвало. Плоть? Это явный перебор. Нет, она не желает знать состава зелья, которым её напоили, не желает и всё! Где вообще конец выходкам этих извращенок?! Когда они угомонятся?!
Желудок выворачивало наизнанку. И конечно, в этот самый момент Сашка вернулся. Не тогда, когда она красавицей стояла у зеркала, а когда больная зависала над белым другом.
Он остановился на пороге ванной, привалился плечом к двери и даже не спросил, что случилось. Снова отстранённый, чужой и слишком серьёзный.
Дашка молча встала, умылась и повернулась к нему.
– Ну?
Он равнодушно пожал плечами.
– Всё уладилось.
– Что всё?
– В том-то и дело, что нечему особо было улаживаться. Не знаю, почему так все всполошились. Любой мог ведьму привести, мало ли какие у него планы.
Сашка смотрел куда-то вдаль и говорил заторможено.
– Ну, сказал я им правду. И что? Только похвалили да в путь добрый благословили. Так к чему вообще эта вся суета была? К чему Яровой личную встречу организовал, допрашивал, как преступника какого-то?
– Видимо, когда речь идёт о Симоне, любимой дочери, реакция у сильных мира сего совсем другая!
Дашка не хотела этого говорить, особенно таким ядовитым тоном, но не сдержалась. Её коробило всё происходящее, она от этого на время даже про маму и Безымянную с их огромными тараканами забыла.
– Откуда ты знаешь, что Симона его дочь?
– Фото на его столе стояло. Для любовница слишком нормальная.
Сашка долго смотрел, молча о чём-то думая.
– Да, – сказал рассеяно. – Надо, кстати, ей позвонить. Наверное, отошла уже. И правда, я постоянно чем-то был занят, на звонки не отвечал. Это неправильно, она такого отношения не заслужила.
Дашка сжала зубы. Он ещё собирается оправдывать эту истеричку и не стесняется ставить Дашу в известность, как там у них дела? Как они помирились? В подробностях может ещё расскажет?
– Давай, вали. – Она не сдержала злой ухмылки. – Ползи к своей драгоценной, ну, вытрет разок ноги, зато потом великодушно простит. Такому «деревенскому прихвостню» не привыкать, верно? Ради цели и потерпеть можно.
Он выпрямился, глянул свысока и бросил сквозь зубы:
– Ведьма.
– Давай, вали!
Сашка, ни сказав больше ни слова, ушёл. А Даша собрала свои вещи и ушла следом. Ей было наплевать, что уже ночь и идти некуда. Найдёт хостел какой-нибудь, до утра перекантуется. Сидеть у него, ждать, когда Сашка вернётся и вернётся ли? Думать, как они там... мирятся? Нет, лучше в реку с моста!
– Пора выбросить этого козла из головы! – Процедила Дашка, захлопывая дверь. – Пора расстаться! Навсегда!
Глава тринадцатая
Утром, конечно, пришлось вставать рано. Хостел, в котором ночевала Дашка, оказался не ахти – куча каких-то работяг нерусской внешности с сальными взглядами, на общей кухне с бесплатным «чаем» шаром покати, сильно пахнет хлоркой. Поэтому, как только забрезжил рассвет, она проснулась и ушла.