Глазами любопытной кошки

МОЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ

Участники «Икхвани Сафаа» разрешили мне снять их на видео для моего фильма. Неделю спустя я наконец записала две композиции в стиле башраф,которые так давно хотела услышать, в том числе и «Афкари» – мою любимую песню для танца живота. Вернувшись домой, я включила видеозапись последней репетиции, пустилась в пляс и не могла остановиться! Мне хотелось танцевать по всей квартире, но для этого надо было носить с собой камеру из комнаты в комнату, а тогда я бы не смогла двигать руками.

Эврика! Идея возникла неожиданно – выпустить новый диск и назвать его «Сорок дней и тысяча и одна ночь: мелодии для танца живота, подобранные Тамалин Даллал». В исполнении оркестра «Икхвани Сафаа» с Занзибара. Правда, музыканты «Икхвани Сафаа» были такими традиционалистами, что могли не принять мою идею записать музыку для танца живота, но попытка не пытка. Однако, прежде чем говорить об этом с клубом, нужно было собрать сведения и узнать что к чему.

Не в силах сдерживаться, я рассказала о своей идее Фурахе во время нашего интервью, посвященного кинофестивалю. Он посоветовал обратиться к Хасану, владельцу студии звукозаписи. На следующее утро мы с Хасаном встретились, и он объяснил, что в его студии платят за каждую песню. Поскольку песни у «Икхвани Сафаа» довольно длинные, это поможет мне сэкономить, рассудила я. Он рассмеялся, и мы договорились; в результате каждая песня у нас получилась почти на десять минут.

… Видимо, между Занзибаром и Сиэтлом существует какая-то связь. Все встреченные мною на Занзибаре люди, которые имели какое-либо отношение к США, приехали из Сиэтла, жили там или были оттуда родом. Хасан имел квартиру в Белвью, штат Вашингтон, – всего в нескольких милях от того места, где жила я. Это был эффектный мужчина высокого роста, которому уже перевалило за сорок. Он редко улыбался, но казался спокойным и собранным, а голос его был глубоким и звучным, он успокаивал меня. Хасан согласился помочь мне в переговорах с музыкантами.

…Как-то вечером по дороге в «Икхвани Сафаа» я поведала Тарику о своем плане и высказала сомнение, что такая традиционно настроенная группа, исполняющая музыку, под которую танцевать не принято, захочет участвовать в записи диска для танцев живота. Я тревожилась, как сообщить Тарику, что переговоры возьмет на себя не он, а другой человек – мне было спокойнее иметь дело с профессионалом в музыкальном бизнесе. Когда я наконец рассказала ему об этом, он расстроился, но быстро взял себя в руки и предупредил:

– Будь осторожна: ходят слухи, что этот Хасан – насильник.

Я никогда прежде не слышала, чтобы Тарик говорил о ком-нибудь плохо, и потому была обескуражена.

– Что? – переспросила я.

– Я слышал из надежного источника: он пригласил домой одну певицу и удерживал ее в заложниках, заставляя заниматься сексом всеми возможными способами. Через неделю ей удалось сбежать.

Я заметила, что это, скорее всего, наговоры, но он не унимался:

– Говорю тебе, будь осторожнее с этим Хасаном!

Я спросила, почему же тогда его не посадили в тюрьму, и Тарик ответил:

– Его сестра замужем за важным человеком из правительства. Кроме того, полицейские не станут ничего делать.

Если бы на месте той девушки был кто-нибудь вроде моей сестры Лейлы, Хасана арестовали бы. А то певичка. Никто не будет ничего предпринимать ради такой женщины.

Мне и раньше приходилось слышать, что якобы к женщинам, у которых есть семья и много денег, относятся с уважением, однако девушек из бедных слоев общества, особенно если их некому защитить, нередко эксплуатируют в сексуальных целях. Например, горничных и женщин с запятнанной репутацией. Если такая женщина подвергается насилию, нередко считается, будто она сама навлекла это на себя, и закон не становится на ее сторону.

Я не знала, что и думать. Хасан казался настоящим профессионалом, рассудительным и благоразумным человеком. Кроме того, в США он был почти моим соседом. Если честно, я даже не отказалась бы пойти с ним на свидание, но он говорил, что в США у него есть девушка. Неужели под личиной совершенно нормального человека скрывается чудовище? Я решила не расслабляться, но и не менять планов из-за необоснованных подозрений.

Настал день, когда мы должны были пойти в «Икхвани Сафаа», я позвонила Хасану, но он сказал:

– Я в больнице. Утром мне вырезали грыжу.

– Хочешь, чтобы я тебя навестила? – спросила я.

– Конечно. Встретимся в палате для особо важных персон и обсудим план действий.

Я позвонила Эмме:

– Хасан заболел и хочет, чтобы я его навестила.

– Не может быть!

– Правда! Он в больнице.

Она встревожилась и поехала со мной.

Я думала, что такой состоятельный человек будет лежать в шикарной палате с букетами цветов на прикроватном столике и суетящимися вокруг него медсестрами. Однако палата для особо важных персон располагалась в длинном темном крыле, отдельно от основного здания больницы. Если где на Занзибаре и водились привидения, то наверняка здесь.

Мрачная палата Хасана оказалась большой и пустой, на окнах висели простыни. В таких комнатах только ужастики и снимать. Вокруг никого не было, и я бы с ума сошла от страха, если бы мне пришлось переночевать здесь.

Странно видеть успешного человека, который несколько месяцев в году живет в Белвью, на покореженной металлической койке и с пустой капельницей рядом. Хасан заверил нас, что его проведывают, и сказал, что пролежит в больнице еще два дня, а затем будет отдыхать дома.

Он взял сотовый и позвонил Сауду, председателю «Икхвани Сафаа». Тот свободно говорил по-английски и жил в основном в материковой Танзании. Мы условились, что в переговорах с музыкантами мне поможет Фураха с кинофестиваля. На обратном пути я взяла с Эммы слово: если вдруг я заболею малярией или чем еще, пусть меня отправят в общую палату, где все мучаются вместе.

На следующий день Фураха сообщил, что ему срочно пришлось уехать в родную деревню недалеко от города Аруша. Видимо, растолковать мою идею членам «Икхвани Сафаа» придется все-таки Тарику. Я захватила с собой компьютер и диск с записью своего танца. Тарик был полон идей и любезно согласился помочь мне. К сожалению, он отказался надеть что-нибудь более приличное, чем его болтающиеся мешковатые штаны. Я боялась, что пожилые члены комитета клуба не воспримут меня серьезно, если такой молодой человек будет вести переговоры.

Однако все прошло хорошо. Мы договорились на тех условиях, которые устраивали всех. Возникла только одна проблема: они наотрез отказались записываться в студии Хасана. Я так и не смогла выяснить причину. Они просто повторяли: «Нужно найти другую студию».

Занзибар – маленький и бедный остров, не изобилующий хорошими условиями для музыкального производства. Единственный музыкальный магазин, который мне удалось здесь отыскать, выживал лишь за счет пиратских копий с копий самопальных записей, сделанных на доисторическом компьютере.