Глазами тьмы

— Ой, душенька, — заискивающе протянула девица, — а нельзя ли мне талию чуть поуже сделать? Я выгляжу толстой!

Тэйра скептически посмотрела на утянутые корсетом бока модели, но благоразумно промолчала. Почти восемь лет стажа научили ее, что вступать в такой ситуации в спор — себе дороже. Покупательницы журнала все равно будут рассматривать модный наряд и млеть от восторга, не замечая неестественности фигуры. «Главное — деньги, — мысленно произнесла Тэйра как некое заклинание. — Мне еще в этом месяце за дом платить».

Четко представив будущую картинку, девушка снова провела ладонью по чистому листу бумаги. Она действительно чуть сузила талию модели и немного изменила фон — так, словно на декорациях был вечер. Образница не любила повторяться, поэтому все положенные пятьсот экземпляров отличались друг от друга. В городе у богачей они пользовались хорошим спросом — некоторые брали по два, а то и по три экземпляра именно из-за разницы в антураже, из-за другого колорита.

Закончив работу над пятисотой картинкой, Тэйра развернулась к другой модели, стоящей в ожидании неподалеку, и приготовилась выслушать очередную порцию требований. Всем девушкам чего-то хотелось — исправить нос, удлинить ноги, сделать грудь побольше, губы полнее… Она старалась не отказывать без причины, и из-под ее рук выходили изображения совершенств.

— А я уже договорилась о месте в другом журнале, — похвасталась очередная модель. — Уйду к конкурентам, и пусть Лара потом, когда одумается и вернется к работе, локти кусает!

— Я тоже к ним пойду, — загорелась идеей еще одна девушка.

— Кто тебя, кикимору, возьмет?!

— Тот же, кто и тебя!

— Девочки, не ссорьтесь, — попыталась успокоить разошедшихся моделей Тэйра, пока дело не дошло до драки и таскания соперницы за волосы. — Вы обе достойны того, чтобы быть принятыми на новую работу. Я уверена, что вас возьмут. А вот куда теперь мне податься…

— С нами? — неуверенно предложила названная кикиморой девица.

— Дура! В том журнале свой, не менее опытный образник есть! — с видом превосходства доложила блондинка, над изображением которой как раз билась Тэйра. Девушка в вечернем наряде успевала и фальшиво улыбаться, и разговаривать между делом. — В местных журналах и газетах должности образников в основном занимают по блату. Это нашей сиротке повезло попасть в поле зрения одной небезызвестной вам жаднючей стервы!

— Тише! — шикнул заместитель Лары, покосившись на дверь.

— А что она мне теперь сделает? — фыркнула модель. — Уволит?

— Значит, придется искать работу в другой сфере, — тяжело вздохнула Тэйра, которой не нравилась подобная неопределенность в будущем. Она не представляла, к кому можно обратиться.

— Если хочешь, я могу замолвить за тебя словечко, — нерешительно предложил Кобальт и замолк, словно тут же пожалел о великодушном порыве.

— Было бы неплохо, — ухватилась за возможность Тэйра. Взросление в приюте и последующие одинокие годы жизни не подготовили ее к тому, что придется бегать по городу, много общаться и пытаться навязать кому-то свои услуги на выгодных условиях. Из множества мест она сама наверняка выберет худшее!

— Подожди соглашаться, я еще главное не сказал, — ворчливо заметил мужчина. — Работать придется не с людьми, а-а… — замялся он, — большей частью с трупами. Знакомые сыскари ищут образницу, чтобы можно было мгновенно получать картинки с мест преступления. Четкого графика у них нет, но вряд ли придется трудиться больше, чем здесь. Зато зарплата очень хорошая.

— Ужас какой! — охнула «кикимора». — Тэйра, ни за что не соглашайся! Там потому и платят много, что образникам приходится любоваться на истерзанные трупы.

— Все не так уж плохо, — попытался выступить в защиту своего предложения заместитель Лары. — Осмотр мест преступлений бывает не каждый день, и к тому же сыскари расследуют не только убийства.

— Но ведь и жертвы одержимых должны встречаться, — уперлась модель.

Мужчина был вынужден пожать плечами, так как он соврал бы, если бы принялся убеждать, что такого не случается.

Однако Тэйра все равно серьезно задумалась о возможности устройства на работу к сыскарям. Трупы ее не пугали, даже если они находились в очень плохом состоянии. Главное, чтобы убийцей при этом была не она сама. Было бы странно падать в обморок при виде луж крови, если она на своем веку близко видела двадцать семь жертв. И не только видела… ведь именно ее темная половина приняла непосредственное участие в том, чтобы на утро оставить сыскарям и инквизиторам материал для расследования. В таких случаях всякий раз после рассвета, вернув себе контроль над телом, Тэйра долго рыдала и отмокала в ванне. Но если смыть с кожи кровь было легко, то очистить душу — невозможно. Временами девушку посещало желание пойти и добровольно сдаться инквизиторам. Но, во-первых, тут же просыпалась темная половина и тащила ее в другую сторону, а во-вторых, Тэйра и сама не хотела, чтобы над ней проводили процедуру экзорцизма. Бесы срастались с человеком, и потому изгнать их обратно в ад или в демонический мир можно было только вместе с душой. Это означало окончательную и бесповоротную смерть без возможности перерождения. Душа постепенно растворялась в злой сущности, испытывая страшные мучения. Когда-то одержимые с удовольствием сообщили об этом на допросах инквизиции.

Многие считали подобное наказание справедливым для того, кто оступился и впустил в мир зло, ведь без добровольного согласия бесы не могут попасть в тело. Людей искушали богатством, силой, помощью в делах, властью, нашептывали им сладкие обещания. И Тэйра попалась, сама того не подозревая! Не зря, читая сказки, родители твердили, что в настоящей жизни месть калечит душу. Конечно, она была невинным ребенком и не знала точно, на что соглашается, не ожидала подвоха. Но кого теперь винить? Только себя. Теперь ей предстояло до-олгое и кошмарное существование без старости, пока бесовка не накопит шестьсот шестьдесят шесть жертв и не оставит ее умирать в дряхлом теле и расплачиваться за свои грехи. Цифра пугала, но мучительное растворение в злой сущности, водворенной назад в ад, казалось еще хуже. Она ничем не обязана людям, общество которых когда-то отвергло ее.

— Можно я пару дней подумаю над предложением? — вслух поинтересовалась Тэйра, не нашедшая сил сразу принять решение о смене работы.

— Конечно, — кивнул Кобальт. — Обращайся, если что. Кузина очень просила поспрашивать знакомых образников.

— Только я не умею ни держать в руках меч, ни драться врукопашную, — на всякий случай сообщила Тэйра, умолчав при этом, что ее темная половина прекрасно справляется с обеими задачами.

— Тебе и не нужно, — махнул рукой мужчина. — Образники не участвуют самостоятельно в расследовании преступлений и задержании подозреваемых. Если не надо отправляться на место для исполнения непосредственных обязанностей, будешь сидеть в кабинете и перекладывать бумажки, писать доклады вместо других членов группы.

— А с инквизицией часто придется иметь дело? — с опаской поинтересовалась Тэйра, продолжая водить ладонью по чистым листам бумаги.

Настороженное отношение к инквизиции не было чем-то необычным для горожан, так что девушка никого не удивила проскользнувшими в голосе эмоциями. Святоши отнюдь не славились хорошим обхождением, их уважали, но не любили. Они запросто могли скрутить на улице любого прохожего и подвергнуть проверке. Заставить войти в церковь или вылить на подозрительную личность бутыль ледяной освященной воды посреди зимы — это были еще мелочи. Могли ведь сначала и избить хорошенько за «попытку оказать сопротивление». Дернулся кто-то непроизвольно в сторону от них — и пожалуйста. Власти всячески успокаивали горожан, пытаясь примирить их с подобным беспределом, но все зря. Сколько бы граждан ни убеждали в том, что, рискуя жизнью каждый день, поневоле начнешь подозревать неладное в любом жесте, ничего не помогало. От святош предпочитали держаться подальше. Тем более что захваченные ими люди так редко возвращались домой… И ведь не выяснишь — то ли и вправду в чем-то виноваты, то ли их замучили пытками в подвалах и прикопали, чтобы скрыть свои собственные зверства.

— Инквизиция — это неизбежное… добро, — усмехнулся заместитель начальницы, чуть замявшись перед определением. — Я в принципе точно не знаю, но кузина вроде не жаловалась.

— А ее часто проверяют? — уточнила образница.

— За шесть лет только один раз вежливо попросили пройтись до дверей церкви. Инквизиторам хватает и того, что на шее моей двоюродной сестры висит освященный крестик. Изредка она его специально достает из ворота и словно случайно демонстрирует.

— Как насчет других сотрудников?