Глиф

Эге! А я ведь тебя знаю, подумала Ника. Мысли были тяжелые, ржавые и слипшиеся. Точно знаю. Но откуда?..

Автоквест! Вова. Из команды «Бегущие кабаны». Угрюмый пролетарий-молчун, которого Ника использовала как барьер между собой и похотливым краеведом Русланом. Заднее сиденье древнего «Форда-эскорта». Первая ночь Игры…

— Ника! — сипло позвал ее Ромчик из студии деда. — Ты в порядке?

— Вроде того, — пробормотала Ника себе под нос, пытаясь встать на ноги. Колени подламывались. Ромчик был уже рядом, поддерживал под локоть, заботливо заглядывал в лицо. Хороший мальчик… Синяк под глазом, еще один — на скуле, разбитая губа, глубокие царапины на лбу (последствия выбитой лбом двери), ссадины на шее. Досталось парню. Но очнулся первый и поспешил на помощь слабой женщине.

Не мальчик. Мужчина.

— Спасибо, Рома, — Ника кое-как встала. Ее пошатывало.

— Пошли, — сказал Ромчик настойчиво. — Ты должна это увидеть.

— Не могу, — честно ответила Ника. — Что — увидеть? — переспросила она, когда до нее дошел смысл Роминых слов.

— Так. Ты постой пока, хорошо? Подыши. Я сейчас.

Он прислонил Нику к стене и метнулся к входной двери. Ника закрыла глаза, на три счета вдохнула, еще на три — задержала дыхание, и на четыре — выдохнула. Помогло. Она повторила процедуру еще раз, и в голове чуть-чуть прояснилось. А тут и свет загорелся. Умничка Рома, догадался ввернуть пробки на место…

— Пошли! — потребовал он, беря Нику под руку.

— Куда? Зачем? — запротестовала Ника. — Да подожди ты… Надо же этого связать, сейчас очнется, гад…

— Не очнется, — уверенно сказал Рома. — А очнется — опять вырубим. Пошли, это важнее…

И была в его словах такая убежденность в собственной правоте, что Ника послушно двинулась за ним.

Рома завел ее в студию деда (она не заглядывала туда с момента приезда, дверь была заперта) и щелкнул выключателем.

Здесь все было знакомо и привычно: штативы, свет, зонтики-отражатели, светофильтры, матово-белый экран…

Все как всегда. Кроме одного.

Одну из стен студии занимала огромная карта Житомира, к которой были прилеплены сотни желтых бумажек-стикеров с нарисованными глифами. Тут были и v'ev'es, и руны, и кельтские орнаменты, и алхимические символы, и знаки зодиака, и египетские иероглифы (они опоясывали Житомир по периметру), и множество других, знакомых и незнакомых глифов...

Был даже кадуцей, появление которого Ника наблюдала сегодняшним утром — и стикер был прилеплен именно там, где сегодня нарисовали кадуцей, напротив аптеки в двух кварталах от дома деда… Только вот стикер прилепили как минимум две недели назад, а кадуцей нарисовали только сегодня.

— Ты знала об этом? — спросил Рома.

— Нет. Хотя… Догадывалась.

— Значит, это все Аркадий Львович?..

— Не он один.

— А кто еще?

— Давай-ка спросим об этом у нашего пленного, — мрачно предложила Ника.

20

Тухлый на встречу не пришел.

Хрущ с пацанами приехали в назначенное место заранее и прождали там лишних полчаса, пока Свисток не сказал:

— Все, кинул нас Тухлый. Вот падла…

Хрущ, у которого опять нагноился отрезанный палец, выдавил струйку черной жидкости прямо на пол «Ниссана» — а фиг ли, тачку все равно придется бросить, на ней уже столько всякого дерьма висит, да и в салоне смердит паленым мясом — и сказал:

— Ждем еще десять минут — и разбегаемся.

Тут Макара приплющило не по-детски. И до того вел себя, как дебил, а тут его перемкнуло, и он начал тихонько подвывать как собака, глядя на луну, и поскуливать.

— Закрой хлебало, — скомандовал Хрущ. — Это что там за движуха?

Место, указанное Тухлым для окончательного расчета, было унылым сквером недалеко от центра города, в тени пары девятиэтажек. Ни людей, ни машин, ни даже собак здесь не было. И тут — нате здрасте! — заруливает здоровенная «Тойота», за рулем которой сидит гламурная фифочка. Из «Тойоты» вылазят три кренделя: два жирдяя и один бугай, и начинают что-то доставать из багажника.

— Это че там такое? — заинтересовался Свисток. — Че там делается?

— Тихо! — одернул его Хрущ, прильнув к лобовому стеклу.

Жирдяи натянули поверх одежды мешковатые батники с капюшонами и «кенгурухами», и замотали морды шарфами. Бугай же надел на жопу странную ленточную хрень, прицепил туда какие-то железяки и забросил за плечо моток веревки, после чего размотал шапочку, которая оказалась маской, как у ОМОНовцев.

Потом все трое упетляли в подъезд девятиэтажки.

— Домушники, — заявил Свисток. — Хату брать пошли.

— Ты че, какие, нах, домушники? — возразил Хрущ. — На такой-то тачке? С такой девахой?

Деваха в натуре была классная, Хрущ таких только в порнухе видел. Даже в темноте и через стекло он рассмотрел, что волосы у нее светлые, прямые и длинные. Хрущ аж облизнулся.

— Зря они ее одну оставили. И мотор не заглушили…

— Гы, — понял его замысел Свисток. — Заодно и машину поменяем. А что с этим делать будем? — Он кивнул в сторону подвывающего Макара.

— Ничего. Потом подберем. От него щас толку — как от козла молока…

Хрущ со Свисток выбрались из загаженного «Ниссана» и вразвалочку приблизились к «Тойоте». Хрущ зашел со стороны водителя и постучал в окошко. Загудел электроподъемник, стекло поехало вниз. Ну все, красавица, капец тебе…

— Добрый вечер, — глумливо поздоровался Хрущ.

— Что надо? — Блондинка за рулем смотрела на него брезгливо.

Хрущ вытащил из кармана выкидуху и картинно щелкнул лезвием.

— Вылазь, сучка, — спокойно приказал он. — А то волосы на хер отрежу.

Блондинка вздохнула, сунула руку куда-то под сиденье и ткнула Хрущу прямо в морду дуло пистолета.

— Вали отсюда, придурок, — посоветовала она.

Свисток у этому времени уже открыл заднюю дверцу «Тойоты» (лохи не захлопнули ее, поэтому даже фомка не понадобилась), и через багажник залез в салон.

— Бу! — сказал Хрущ и резко присел, а Свисток ударил фомкой по пистолету. Тот вылетел из руки взвизгнувшей блондинки и брякнулся на асфальт. Пока Свисток наматывал волосы фифы на кулак и тащил ее на заднее сиденье, Хрущ подобрал пистолет. Травмат…

Он сунул руку в окошко, отпер дверь и потянул ее на себя, собираясь сесть за руль — но не успел. Как раз в это время в сквер с рокотом и грохотом зарулила целая колонна байкеров. Ну, может, и не целая, и не колонна — но мотоциклов пять точно.

Во главе банды был двухметрового роста амбал с вислыми седыми усами и седой же косицей. За его спиной на мотоцикле сидела девка в шлеме, и когда девка шлем сняла, освободив гриву белых вьющихся волос, Хрущ ее узнал.

Именно это парочка обляпала его грязью на Корбутовке, когда Хрущ забирал клеймо у Чоппера.

А теперь банда заявилась сюда по их души. В этом Хрущ почему-то не сомневался. Даже Свисток замер на заднем сиденье, вломив от души трепыхающейся блондинке.

Седой вожак слез с мотоцикла, помог свой девице — та была в деловом прикиде с узкой юбкой, не самый подходящий наряд для катания на байке, потом что-то скомандовал бойцам и направился прямо к «Тойоте».