Глобальное потепление

Разумеется, то был не банановый размах. Основную часть Острова с самого начала выкупили олигархи этой страны, которым уже тогда на родине становилось более чем неуютно. Местные же сдали ключевые позиции практически без боя: на тот момент, сразу после обвала глобального потепления, никто из них еще не успел опомниться, зализать раны, переориентироваться на выгодную кондишенную сферу. А уже через пару лет подобраться к Острову стало невозможно. Собственно, территорией Банановой республики он числился до сих пор скорее номинально: на самом деле ничем банановым тут и не пахло, ни в имущественном, ни в социальном, ни в ментальном, ни в любом другом смысле.

Как только издательская торпеда (кроме Ливанова, поехали сам Паша, его исполнительный директор и по совместительству жена Аля в, похоже, лучшем своем черном коктейльном платье и мальчик на реализации с пачкой «Валентинок», выгрызенной-таки из типографии) нырнула под кондишенный купол, похожий издали на мираж над раскаленным асфальтом, к ним тут же подскочили два патрульных катера и вежливо, но ненавязчиво отбуксировали к специальному закрытому причалу. По морю, разительно отличавшемуся от культурного шельфа и фактурой, и цветом, здесь раскатывали только яхты. Изысканные, стильные, сплошь на кружевных, белых или нежно-бирюзовых, лиловых и закатных, с большим подозрением на виртуальность, парусах.

Аля нервно отцепила от платья кондишен. Под куполом и вправду царила приятная прохлада, однако жест нес скорее символическую окраску: отречение от банановой действительности в чистом виде, усмехнулся Ливанов. Издательская команда заметно стушевалась, даже неугомонный Паша перестал бестолково рулить всеми и каждым, присмирел и, кажется, сам ожидал теперь, чтобы ему указали, где встать, куда пойти и какой текст озвучить. С банановыми, вырванными из родной среды, оно обычно так и происходит. Под синим полупрозрачным куполом причала их перепуганные лица казались совсем уж потусторонними.

Пауза начала затягиваться.

— Может, перезвонить? — напряженно предложила Аля. — Что мы уже?

— Они знают, — отозвался Паша. — Это же Остров, камеры всюду.

Ливанов помалкивал и наслаждался: прохладой и происходящим. От презентации на Острове он ждал прежде всего аттракциона. Со всеми несообразностями, фейерверками и взрывами, которые непременно должно было породить столкновение столь полярных реальностей, банановой и островной. Аттракциона, в каковом он лично был намерен играть роль зрителя и никого больше. Никаких советов, никакого взятия ситуации в свои руки, никакой мало-мальски активной позиции. Только наблюдать, созерцать, ловить изысканный кайф.

Минут через двадцать, подозрительно похожих на отмеренное ожидание в приемной, с беломраморной эстакады спустился человек в сине-белой униформе и, не размениваясь не слова, жестом позвал прибывших за собой. Первым рванулся мальчик, чуть было не уронив за борт пачку драгоценных «Валентинок», Паша выругался, отодвигая его локтем, Аля что-то отрывисто прошептала мужу на ухо. Все трое сгрудились на торпедном носу, вполголоса выясняя отношения на быстром, а потому малопонятном банановом наречии, и первым на берег таки ступил Ливанов, хотя казалось бы.

Они побрели вереницей вверх по узкой закрученной лестничке, явно предназначенной отнюдь не для высоких гостей. Аля спотыкалась на каждом шагу, мучаясь на высоченных каблуках; честное слово, Ливанов помог бы, поддержал под локоток и даже, может быть, занес на руках, она была очень даже ничего в своем маленьком черном, с разрезом от аккуратной задницы. Но приставать к женщинам в присутствии их законных супругов было не в его правилах — хотя большинство идеальных жен, он знал, ни разу не против, а большинству мужей, соответственно, глубоко пофиг. Паша уж точно заморачивался сейчас, мягко говоря, не этим.

Наконец, они вышли в просторный холл, украшенный абстрактной живописью и скульптурами из гнутой арматуры, самое место которым было на дайверской базе, — стильно, одобрил Ливанов. Здесь приезжего знаменитого писателя из страны, явно не чуждой жителям Острова, опять оставили ждать непонятно чего. Сказывается банановый элемент, предположил он. Обслуживающий персонал тут, как ни крути, местный, не привозили же хозяева островной жизни с собой администраторов или горничных. Максимум секретарш.

— Набери его, — снова предложила Аля мужу минут через семь топтания на месте и разглядывания предметов искусства.

— Да знает он, — огрызнулся Паша. — Остров же.

Однако мобилку вынул и уставился на нее задумчиво, словно Гамлет на череп. Раздался стук, и все вздрогнули: это мальчик сообразил, наконец, что типографскую пачку можно и не держать на весу.

И тут появилось чудесное видение. Чудесное, ибо дверной проем, где оно возникло, открылся под самым потолком, а также потому, что было от подбородка до щиколоток задрапировано в летящие светлые складки; оказывается, полуголые банановые женщины уже успели сместить Ливанову систему эротических координат. А в принципе, блондинка как блондинка.

— Здравствуйте, Дмитрий Ильич, — прозвенела она; остальным просто кивнула с высоты. — Идемте, Андрей Львович вас ждет.

Издательская мафия (кстати, прикинул Ливанов, несмотря на цветущую Алину молодость, мальчик вполне мог быть их с Пашей сыном) панически переглянулась: непонятно, во-первых, адресовано ли предложение всем или одному Дмитрию Ильичу, а во-вторых, как допрыгнуть до дверей, расположенных на высоте метров пяти, не меньше. Ливанов наблюдал с азартом. Блондинке он, конечно, подмигнул, но со своей божественной высоты она могла и не заметить.

Видимо, она там у себя наверху нажала на какую-то кнопку, но впечатление было такое, будто из-под волнистых складок ее одеяния сама собой соскользнула вниз, как струйка воды, тонкая винтовая лесенка. Многовато лестниц, подумал Ливанов, хотя оно, конечно, неудивительно: Остров — сплошная горная система, дополненная понтонными конструкциями, остальная часть бывшего полуострова благополучно ушла под воду, на культурный шельф. Правда, у островных берегов его расчистили еще в первые, дикие годы после глобального потепления.

Он вероломно оставался на месте, его спутники все переглядывались, и наконец Аля, отважная женщина, ломанулась по ступенькам первой; покачнулась, взмахнула руками. И угораздило же ее надеть на Остров такие каблуки.

Блондинка повела их по узкому, наклонному вверх тоннелю, похожему на коридор в международном аэропорту. Из-за решимости исполнительного директора Ливанов видел прямо перед собой открытую спину и смелый разрез на черном платье, а вовсе не светлые складки, и это было слегка обидно. Паша и мальчик, отдуваясь, топали следом.