Глобальный треугольник. Россия – США – Китай. От разрушения СССР до Евромайдана. Хроники будущего

Реальные принципы и механизмы деятельности каждого «мирового банка», будь то американский, сионистский или японский, достаточно далеки от свободы-демократии и достаточно близки коммунистическим и нацистским — вернее, это явления одного порядка. Назвать их тоталитарными было бы проще и понятнее, но раз уж термин «тоталитарный» получил устойчивую негативную окраску, применение его к здравствующим структурам, скорее всего, будет воспринято как дифамация: «Какой же тоталитаризм без концлагерей? Это же свободное общество!..» Так что пусть будут «мировые банки»…

Рассмотрим, однако, их отличительные черты.

Во-первых, «мировой банк» немыслим без планомерного и централизованного использования гигантских сил и средств.

Во-вторых, эта планомерность и централизация проистекают из определённого идеологического обеспечения — «модели развития», иными словами.

В-третьих, до минимума сводится опасность спонтанных всплесков, способных нарушить реализацию данной модели, будь то классовые антагонизмы, экономические кризисы или межгосударственные столкновения (способные помочь — только поощряются).

Поэтому, в — четвертых, распространяется контроль за деятельностью общественных групп и каждой отдельной личности, организуется широкая сеть сторонников (лобби, «агентура влияния») внутри других геополитических образований и ведется мощная пропаганда собственной модели развития. Концлагеря и ГУЛАГ на этом фоне выглядят примитивным, хотя и достаточно радикальным, средством достижения поставленных целей. На современном технологическом уровне существуют не менее эффективные, но менее заметные стороннему взгляду методы контроля и подавления.

Посему громкие рассуждения западных идеологов о правах и свободах более всего напоминают старинную восточную мудрость: «Имеющий в кармане мускус не кричит об этом. Запах мускуса кричит за него».

Но вернемся к процессу банкротства — в данном случае, коммунистического «банка». Чтобы произойти, оно должно быть выгодно не только его управляющим, но также их партнерам по «межбанковским» отношениям. И то, КАК происходит банкротство, во многом отвечает на вопрос, ДЛЯ ЧЕГО оно происходит.

Чем дальше, тем труднее восстанавливать последовательность и связь действий партийно-государственных органов СССР в начале перестройки. Но некоторые вехи обозначить можно. Одной из таких вех была программа ускорения, а в ней особое место уделялось развитию машиностроения, то есть отрасли не только на 80 процентов оборонной, но и костяка всё того же устаревшего способа индустриального производства. Было ли это проявлением политической близорукости и стремления к политическому самоубийству? Возможно. Однако не разнесенные постатейно расходы госбюджета СССР в 1985–1989 гг. составили около 200 миллиардов рублей (или около 35 миллиардов долларов даже по тогдашнему «черному курсу»). Не исключено, что развитие машиностроения было лишь кодовым названием, а в реальности деньги ушли на совсем другие цели.

В те же годы СССР получил свыше 50 миллиардов долларов кредитов буквально со всего света, не исключая даже Южную Корею и позднее оккупированный Ираком Кувейт. Эти деньги ведь тоже вкладывались куда-то — и не обязательно в американский хлебушек или в родимый Афганистан. Но на территории нашей страны никаких видимых последствий этого кредитного дождя не проступало. Отсюда можно сделать вывод, что сумма порядка 100 миллиардов долларов (с учётом продажи золотого запаса страны и подпольного экспорта вооружений) за шесть лет перестройки «ушла под землю». Не исключено — что вслед за сравнимой суммой нефтедолларов «застоя» [1] .

1

Согласно современным оценкам, за период 1968–1989 гг. из советской экономики на Запад «перекочевали» примерно 400 млрд. долл, что эквивалентно современной сумме на уровне 6 трлн. долл. (примечание 2014 года).

Последним по времени аккордом этой сюиты стала неясность с официальными зарубежными активами КПСС и СССР после августовской «победы демократии». Люди, занимавшие узловую позицию в движении данных денег, опробовали собой мостовые столицы. Концы оказались оборваны, и сравнительно небольшая группа элиты «коммунистического банка» из формально управляющих этим достоянием стала его собственниками, изящно устранив формальных владельцев: КПСС и СССР. На более низком уровне такую же операцию позволили проделать и местному «полусвету», дабы он тоже увидел свои возможности и светлые перспективы в революционной перестройке.

Куда ушли деньги? Разноречивые, выразимся так, слухи приписывают деятелям «коммунистического банка» контроль над 8–15 процентами западноевропейской экономики. Автор склонен видеть в этих цифрах не слишком сильное искажение реального состояния дел. А если вспомнить целый ряд финансовых возвышений последнего двадцатилетия, когда эмигранты-выходцы из Восточной Европы становились мультимиллионерами и даже миллиардерами, причем все как один — антикоммунистами, что не мешало им издавать самых главных большевиков и открывать в «соцлагере» различные фонды, вряд ли это будет искажение в сторону преувеличения.

В данном отношении лозунг «общеевропейского дома», «Европы от Атлантики до Владивостока» отнюдь не был беспочвенным. Он признавал участие «коммунистического банка» в акциях «крепости Европы», с одной стороны, а также приглашал католиков и социал-демократов к сотрудничеству по эту сторону «железного занавеса» — с другой. Судя по всему, приглашение было принято.

Таким образом, команда Горбачева сделала всё возможное, чтобы банкротство коммунизма сопровождалось выгодной распродажей недвижимости (Восточная Европа) и чтобы полученные деньги были эффективно вложены в Западной Европе с гарантией их безопасности. Эта сложнейшая акция, надо сказать, была проделана виртуозно, в чем сказались и немалый исторический опыт, наработанный «коммунистическим банком», и огромная подготовительная работа, и попустительство контрагентов.

После подобного обеспечения тылов (конечно, странно звучит: Западная Европа как тыл коммунизма!) стало возможным и решение основной проблемы: внутреннего банкротства.

Хорошо известно, что в СССР и других социалистических странах государство брало на себя основные расходы по образованию, здравоохранению, социальному обеспечению, транспорту и связи, не говоря уже о дотациях на сельское хозяйство и жилищно-коммунальное строительство. Именно это мирило людей и с ограничениями свобод, и с низкой заработной платой. Вместе с тем государственный долг Советского Союза своим гражданам к январю 1991 г. превышал годовой ВВП СССР. И вот, благодаря гиперинфляционной политике правительства Ельцина (Кравчука, Назарбаева и К°) реальная величина внутреннего долга сократилась приблизительно впятеро, зарплата трудящихся (в долларовом эквиваленте) — в 10 раз, а условия «социального договора» оказались нарушенными: все перечисленные выше отрасли либо вообще лишились государственных дотаций, либо их величина была резко сокращена.

А это даже не послевоенные сталинские займы, с их пусть гипотетическим, но обязательным возвратом — это гораздо серьёзнее. И если вдруг Гайдару или его преемникам удастся на подобных условиях выйти к бездефицитному бюджету — значит, более чем сомнительная обдираловка огромной страны завершилась успешно: Мы вас ограбили, теперь давайте жить каждый по своим средствам!»

Автор хочет отметить, что для подобных грязных дел «коммунистический банк» специально выставил новоявленных демократов-антикоммунистов с хорошей аппаратной выучкой и проверенных, штатных диссидентов, чтобы максимально дистанцироваться от разгребания советских конюшен, сопряженного с безработицей, кабальными кредитами и прочими неприятностями, оставшись в памяти народной копеечным хлебом, поголовной занятостью и уверенностью в завтрашнем дне. Будь автор коммунистом, приплачивал бы тому же Попову с Бурбулисом за новейшие эффективные методы пропаганды советского образа жизни.