Глобус 1976

Главный элемент стыковочного агрегата — кольцо с тремя лепестками, расположенными по

окружности. Если кольцо выдвинуто, то корабль активный, втянуто — пассивный. При стыковке

кораблей лепестки «переплетаются» друг с другом, оставляя в центре «цветка» люк диаметром в 80

сантиметров для перехода космонавтов.

Хотя принципиальная схема стыковочного узла и была общей, каждая страна конструктивно

решала ее по-своему. Так, например, амортизация кораблей в «Союзе» осуществлялась

электромеханически, а в «Аполлоне» — гидравлически. Поэтому получилось так, что в них не было

ни одной одинаковой детали, за исключением, конечно, взаимодействующих элементов, размеры

которых,были тщательно согласованы.

Была и другая трудность, вовсе исключавшая стыковку, — атмосфера кораблей. При создании

кораблей советские и американские конструкторы шли различными путями. В «Союзах» космонавты

дышат обычным воздухом при нормальном давлении. Американцы же, начиная с первых своих

кораблей «Меркурий», использовали чистый кислород. Эту атмосферу унаследовали и корабли

следующих поколений. Но кислород создавал опасность пожара на борту корабля от малейшей искры.

И хотя американские специалисты понимали выгодность применения обычного воздуха, сделать они

ничего не могли: прочность «Аполлона» при повышенном давлении оказалась бы опасна малой.

Пришлось оставить атмосферу разреженного кислорода.

В таких условиях при переходе из корабля с большим давлением атмосферы в другой у

космонавтов, как у водолазов, быстро поднимающихся с глубины, может возникнуть болезнь,

связанная с быстрым выделением растворенного в крови азота, — десатурация. Избежать ее можно

только медленным, в течение многих часов, снижением давления. Можно, чтобы удалить из крови

азот, дышать несколько часов чистым кислородом. Но это неудобно, так как на такое «шлюзование»

уходит много времени. А для аварийной ситуации и вовсе неприемлемо. Поэтому американцами был

создан переходной модуль-шлюз со смешанной атмосферой. А чтобы полностью исключить

десатурацию, давление на «Союзе» перед стыковкой снижалось почти на треть и становилось таким

же, как на высоте трех километров, а содержание кислорода повышалось. Оно становилось вдвое

больше, чем на Земле, и для перехода из корабля в корабль теперь требовалось всего полчаса.

СХЕМА СОВМЕСТНОГО ПОЛЕТА

„АПОЛЛОН" — „СОЮЗ"

(К очерку Ю. Коптева «Экспериментальный полет

17 ИЮЛЯ. ОРБИТА

К этой встрече на орбите космонавты готовились около трех лет. Поэтому вполне понятно было их

желание скорее увидеть друг друга. Дональд Слейтон взялся за рукоятку люка и потянул ее на себя.

— Давай, Том, входи же наконец! — нетерпеливо воскликнул Леонов, когда в переходном тоннеле

показался Стаффорд. Леонов признался потом, что ему очень хотелось хлопнуть его по плечу — жест,

которым на Земле всегда заканчивались тренировки, — но тут была невесомость, и Стаффорд от

такого дружеского приветствия мог улететь обратно.

Стаффорд протянул Леонову руку и гостеприимно пригласил:

— Проходите, пожалуйста!

— Нет, пожалуйста, к нам, — возразил Кубасов.

Советские и американские космонавты обнялись. И опять, в который раз за этот день, в залах

Центров управления раздались аплодисменты. И вот мы видим на экранах телевизоров Леонова,

Кубасова, Стаффорда и Слейтона в орбитальном отсеке «Союза». Как на семейной фотографии, они

сидят, тесно прижавшись друг к другу. Сейчас они действительно единая семья, живущая и

работающая в космосе. В эти минуты полет происходит над территорией нашей страны. Слышны по-

зывные Москвы, звучит приветствие Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.

«Можно сказать, что «Союз» — «Аполлон» — прообраз будущих международных станций», —

говорит он.

Стаффорд, слушавший обращение без переводчика, согласно кивает головой: «Все правильно, все

очень хорошо».

Полет над планетой продолжается. На связи Хьюстон. Президент США Джеральд Форд говорит:

«Я уверен в том, что не за горами тот день, когда такие космические полеты, которые станут

возможными благодаря этому первому совместному полету, будут в какой-то мере обычным делом».

Начинается, если можно так выразиться, официальная часть визита. Экипажи обмениваются

флагами СССР, США, командир «Союза» передал командиру «Аполлона» флаг ООН, члены экипажей

подписывают свидетельства Международной федерации авиационного спорта о первой

международной стыковке в космосе. И хотя весь мир на экранах телевизоров видит этот факт,

порядок есть порядок.

Был, как полагается, и праздничный обед. Хотя его и приготовили заранее на Земле мастера своего

дела и его оставалось только подогреть, но в космосе — не на Земле, здесь и подогреть надо уметь.

Меню было подобрано специально. Американцы заказали борщ, индейку в желе, сыр «Янтарь»,

яблочный сок, конфеты. Наши космонавты ели харчо, куриное мясо, чернослив с орехами. Запивали

еду березовым соком. Все было очень вкусно, не зря волновался оставшийся нести вахту

на .«Аполлоне» Вэнс Бранд. Но его шутливо успокоил Леонов:

— Взяли тебе три порции борща, ты же обязательно попросишь добавки.

В один из переходов произошла сборка медали, изготовленной в СССР. Часть ее — с

изображением Государственного флага СССР и рисунком «Союза» — взяли советские космонавты,