Глориана, или Королева, не вкусившая радостей плоти

Все свое внимание безумица сосредоточила на двух оставшихся гостях. Арабийский посланник и лорд, коего она почитала как величайшего из своих героев и чье имя знала, как знала почти всех при Дворе.

– Монфалькон, – шептала она, – доверенный советник Королевы. Правая Рука ее. Неподкупный, искусный Монфалькон!

Хоровое песнопение иссякло, хористы стройными рядами покинули холл; теперь безумица могла подслушать кое-какой разговор Монфалькона и гордого смуглого мужа в украшенных тесьмой шелках и златых витых шнурах, оплетших голову, запястья и талию.

– …Мой господин женится на Королеве? Залог безопасности навсегда, для нас обоих. Бесподобный союз! – услыхала она реплику мавра.

– Мы, однако же, и без того союзники. – Монфалькон тактично улыбнулся. – Арабия и Альбион.

– Во всем, кроме одного: Арабия стеснена в своих попытках расшириться, ибо защищаема Альбионом. Наше тщеславие угнетаемо – как у всех детей, кои выросли и чьи родители не признают сей факт.

Монфалькон расхохотался.

– Позвольте, лорд Шаарьяр, нельзя же недооценивать мою разумность либо ожидать, что я недооценю вашу. Арабия защищаема Альбионом, ибо не располагает ресурсами, чтобы защитить себя от Татарской Империи. Она не составила союза с Полонием, ибо Полоний разделяет ее страх перед татарами, однако надеется, что те оставят Полоний в покое и сконцентрируются на Арабии, если уж та слаба. С другой стороны…

– Я утверждаю, милорд, что Арабия уже не слаба.

– Разумеется, нет, ведь ей помогает Альбион.

– И Татарская Империя может быть покорена.

– Глориана не станет воевать, пока безопасность ее Державы не под угрозой, пусть кажущейся. Мы сражаемся, только будучи атакованы. Татария о сем знает и потому не нападает. Подобной политикой Королева надеется в итоге привить народам привычку не отправляться машинально на войну, дабы добиться своего. Она провидит великий Совет, Лигу…

– Интонация лорда Монфалькона выдает его с головой. – Лорд Шаарьяр усмехнулся. – Он верит в легковесное женское миротворчество не более меня. О, такие устремления восторгают в любой женщине. Однако между Мужеским и Женским инстинктами должно установиться балансу. Здесь никакого баланса нет и в помине. Потребен мужчина, стоящий на своем столь же твердо, как Королева. Мой господин Всеславный Калиф тверд…

– Но Королева не желает выходить замуж. Она полагает замужество очередным бременем – а у нее и так уже много обязанностей.

– Она благоволит другим?

– Она не благоволит никому. Она польщена, разумеется, ухаживаниями Всеславного Калифа…

Лорд Шаарьяр пригладил голову.

– Пришел мой черед напомнить вам о моей разумности, лорд Монфалькон. То, что я сказал о Королеве и ее нуждах, сказано из лучших побуждений. Мы заботимся о ней.

– В таком случае мы разделяем вашу заботу, – сказал лорд Монфалькон. – И если вы уважаете ее, как уважаю Королеву я, вы будете уважать ее желания, ее решения, как уважаю их я.

– Вы не делаете ничего, чего она не одобряет?

– Она – моя Королева. Она – Альбион. Она – Держава. – Лорд Монфалькон возвысил подбородок. – Она – Закон.

– Действующий не всегда.

– Что?

– Ваш Закон. Кажется, он препоручает преступников рукам правосудия не во всех случаях.

– Теперь я вас не понимаю.

– Мой племянник Ибрам был убит в Лондоне, когда я садился на корабль в Бен-Ганши. По прибытии я узнал о его смерти – об убийстве – и о том, что убивец гуляет на свободе.

– Карль? Его вышлют на будущей неделе.

– Но в деле замешан еще один человек – тот, кто и совершил злодеяние, – тот, за кого вы, как мне сообщили, вступились, милорд.

– Был и еще один обвиняемый, вестимо. Я вступился за него, так как на деле он выполнял мое поручение и никак не мог участвовать в потасовке, окажись он даже способным на такое холуем.

– Так вы всецело уверены в невиновности вашего слуги? – Лорд Шаарьяр не сводил глаз с лорда Монфалькона. – Фехтовальщика в черном, соглядатая из ваших…

– Квайр? Соглядатай? Королевский курьер, не более.

– По имени Квайр. – Лорд Шаарьяр кивнул. – Я и забыл. Сей Квайр известен как превосходный дуэлянт. Он мог выманить моего племянника на бой, дабы ограбить, как по-вашему?

– Я знаю Квайра хорошо. Он в жизни не стал бы тратить время на такую интригу. Он для сего слишком горд.

– Итак, вы ручаетесь, милорд, что ваш капитан Квайр ни при каких обстоятельствах не убил бы моего племянника.

– Ручаюсь, лорд Шаарьяр. – Лорд Монфалькон не моргая смотрел в глаза арабийца.

– Возможно, вы позволите мне с ним побеседовать – дабы удостовериться, что он вас не обманул? – продолжил лорд Шаарьяр мягко.

– Он выполняет очередное мое задание. Он не в Лондоне.

– Где же он?

– Содействует предприятию, касающемуся полонийского Короля. Если вы принимаете во внимание слухи, милорд, сей слух должен был до вас дойти, а?

– Что Касимира захватили разбойники – ради выкупа? Да. Полагаете, он еще жив?

– Полонийские купцы получили письмо о выкупе. Злодеи считают, что у них на руках всего-навсего обычный аристократ.

– Что ж, я верю, что ему с вашим правосудием и его осуществлением повезет более, чем моему племяннику. – Сарацин встал из-за стола. – Альбион верно становится беззаконной страной, как я гляжу, в коей разбойникам и душегубцам разрешено бродить где им заблагорассудится, умерщвлять дворян, похищать королей…

– Неужто в вашей собственной стране нет душегубцев, милорд?

– Сколько-то, конечно, есть…

– Их было немало, прежде чем Альбион стал защищать вас и даровал вам свой Закон.

– Когда Король Герн сидел на троне сего государства, да, – съязвил лорд Шаарьяр. – Дабы править страной как полагается, надобен мужчина…

– Королева – величайшая государыня, знаемая Альбионом. Мир завидует нам из-за нашей монархини.

– Как мать она порой слишком уж добра к своим детям. Потому она не в состоянии узреть ни их промахи, ни промахи тех, кто, притворяясь другом, им угрожает. Будь рядом с нею годный строгий супруг…

– Ей помогают мужчины вроде меня. – Лорд Монфалькон осмотрел блюдо с жареным фигами, выбрал одну и переложил ее на тарелку перед собой. – Разве мы не опытны – и не строги?