Глоток огня

Переложив аммонит в левую руку, правую он сунул в карман и бережно извлек пластиковый контейнер. В контейнере Рина увидела точно такой же аммонит, повисший в прозрачном, чуть подрагивающем геле.

Внутри аммонита что-то вспыхивало одиночными синими искрами, но сияние было очень слабым. Гель и контейнер разделяли раковину с рукой Гая.

Гай держал аммонит и контейнер в разных руках, подальше друг от друга. Причем удерживал их с определенным усилием, тщательно следя, чтобы они не соприкасались. Рина видела, что раковины притягиваются друг к другу. И чем ближе оказываются, тем ярче плещет живым светом аммонит в контейнере.

– Закладка! – сипло произнес Тилль.

– Вы исключительно наблюдательны, Ингвар! – похвалил Гай, любуясь аммонитом через контейнер. – Причем закладка, которая до сих пор не нашла себе владельца, потому что никто… ну да это долгая история!

– Откуда она у вас? – спросил Долбушин.

– Да все оттуда же. Когда-то давно я вытащил ее из сумки у разбившегося шныра. Причем разбился он даже без моей помощи. Но это тоже отдельная история…

Гай говорил это отрывисто, любуясь закладкой. Лицо у него было нежным, как у матери, которая смотрит на своего спящего ребенка.

– Не знаю, заметили ли вы, Альберт, – это не просто очень похожие аммониты! Это вообще один и тот же камень! Те же валики с краевыми бугорками! Те же блики, те же вкрапления! Разве что этой царапины нет, но это, подозреваю, след от саперки! Такие камни достойны того, чтобы их извлекали без спешки! Не трясущимися ручками! – он с укором взглянул на Рину.

Рина, оскорбленная тем, что ее ручки назвали трясущимися, забыла повторить, что нашла камень на улице.

– Не буду хвастать, у меня прекрасная память на камни, – продолжал Гай. – Многих людей я не запоминаю и с третьего раза, но камень… камень мне достаточно увидеть лишь однажды. Поэтому, когда я увидел этот опал у Ингвара, я был потрясен. Помчался в свой запасник и понял, что не ошибся. Да, это он!..

Гай еще секунду смотрел на аммонит, а потом опустил руку. И опять держал обе раковины далеко друг от друга.

– А если они соприкоснутся? Или контейнер помешает? – спросил Долбушин.

– Контейнер, конечно, помешает, но все равно рвануть может сильно. На наши похороны, Альберт, никто не явится, потому что хоронить будет нечего, – сказал Гай.

Долбушин перекинул свой зонт через плечо.

– Весело, – сказал он кратко.

– Я тоже веселюсь, – признал Гай. – Давно уже. С того дня, как понял, что обе эти закладки – одно целое… А теперь, Альберт, у меня к вам единственная просьба! Убедите вашу дочь, не проявляя героизма – потому что какой тут героизм, когда ей ничего не угрожает? – показать нам точное место на карте двушки, где она нашла эту раковину. Предельно точное место… После этого, если она пожелает, свой аммонит сможет унести с собой!

Рина хотела резко ответить, что ни за что ничего не скажет, но отец коротко и сильно сжал ей руку.

– Хорошо. Я поговорю с ней. Она отметит, – пообещал он.

– Не когда-нибудь, а сейчас! Карта двушки у меня с собой. Чисто случайно, разумеется. Я тоже нашел ее на улице у мусорного бака и забыл отнести в музей, – сказал Гай насмешливо.

Он достал карту и развернул ее прямо на кровати у Млады. Карта развернулась в четыре раза, затем в восемь раз – и заняла всю кровать. Края ее, свесившись на пол, коснулись ковра. Рина узнала заболоченную луговину, лес, ручей. Вот Первая гряда. Вот Прииск. Козырек. Вторая гряда. А дальше? Ведь точно есть и дальше, но как назло, эта часть карты свешивается на пол, и не разглядеть!

Более подробной карты двушки не было и в ШНыре. На ней обозначалось множество знаков, значения которых Рина не знала. Правда, попадалось кое-что и знакомое. Вот «двигаться строго на север», вот «пега не оставлять и не привязывать», а тут во вполне благонадежном месте – знак смертельной опасности. Рина жадно смотрела на карту и жалела, что не может впитать все в себя и запомнить! Ах, почему у нее в голове нет фотоаппарата! Может, потом из мозга можно будет как-нибудь вытащить?

– Легко! – ласково заверил ее Гай. – Но для этого придется вначале вытащить сам мозг. Это я тебе чисто по-дружески говорю. Фельдшер Уточкин неплохо с этим справлялся.

Рина испуганно оглянулась на него и, сообразив, что забыла заблокировать мысли, защитилась все той же сдохшей цаплей.

– Так покажешь место? – в полутьме плохо освещенной комнатки Гай сверкнул синеватой улыбкой, которая почему-то казалась движущейся. – Я подозреваю, что это где-то здесь, да?

– Нет, – сказала Рина, специально не глядя на карту, потому что интуитивно ощущала, что Гай нацелил палец в правильный квадрат, хотя и немного дальше, чем она в действительности забралась. Все-таки приятно, когда тебя переоценивают!

В тесную комнатку втиснулся один из берсерков. Ухитрившись никого не задеть, с ловкостью циркового медведя он добрался до Тилля и что-то быстро зашептал ему на ухо.

– Ты уверен? – спросил Тилль озабоченно. Затем подошел к Гаю и тоже что-то быстро шепнул.

– Странно! – сказал Гай, вздрагивая бровями. – Как же он сюда пробрался? Ну так проверьте его!.. Нет! Пусть это сделают мои люди!

Тилль решительно направился к выходу. За ним суетливо засеменил Дионисий Тигранович, ухитрившийся подслушать шепот берсерка на ухо Тиллю и теперь слабеньким голоском зовущий Младочку и Владочку. Воспользовавшись сумятицей, следом за ними выскользнула и Рина.

Толпа закружила ее. Она сразу потеряла и Белдо, и Тилля и растерянно озиралась, оглушенная звуками и голосами. Ее толкали. По залу скользили официанты с бокалами на подносах. Один из них, слепо наскочивший прямо на Рину, привлек ее внимание своей длинной, очень спутанной рыжей шевелюрой, закрывавшей ему лоб и большую часть лица.

Она как раз удивленно разглядывала его шевелюру, размышляя, как можно с такими волосами что-либо видеть, когда сбоку от того же официанта возник один из арбалетчиков Гая. За его спиной ябедливо подпрыгивал Дионисий Белдо.

Секунду или две арбалетчик пристально смотрел на официанта, пытаясь что-то припомнить и попутно сосчитать взглядом других скользивших по залу официантов. Потом, приняв какое-то решение, двинулся по залу ему наперерез. От лохматого не укрылся повышенный интерес к его скромной персоне. Он остановился и, показывая, что никуда не уходит и ждет, помахал арбалетчику рукой. Затем, извинившись, передал свой поднос одному из шатко бредущих мимо инкубаторов. Инкубатор впал было в ступор, а потом чему-то обрадовался и галопом пронесся вперед, балансируя бокалами на подносе. Видно, решил, что официант теперь он и это очень весело.

Охранник Гая был уже совсем рядом. Правой рукой он тянул из-за спины коробчатый арбалет, а левой примеривался к рукаву рыжего. Лохматый, сохраняя все тот же жалобный вид, зачем-то полез под белый китель.

«Документик ищет!» – подумала Рина.

Телохранитель считал иначе. Отбросив арбалет, которым он уже не успевал воспользоваться, он прыгнул на официанта. Тот уклонился, круто развернувшись в бедрах, и в руке у охранника, успевшего вцепиться ему в волосы, осталась вся его рыжая шевелюра. Арбалетчик в ужасе уставился на нее. Должно быть, ему показалось, что он содрал с официанта скальп. Но это был всего лишь парик.