Глубина. Трилогия

– Ура! – вдруг тихонько произносит Пат. – А здорово мы спустились, да?

– Великолепно, – подтверждает Маг.

Пат вдруг шагает к Нике и неловко чмокает ее в щеку, явно приходя в ужас от собственной смелости. Девушка улыбается, ерошит ему волосы и возвращает поцелуй.

Маг откашливается и бормочет:

– Ну и молодежь пошла, нам теперь только у стеночки стоять в теплом тихом месте… Давайте покричим, что ли, все хором!

Начинаем вопить, подтверждая удачный спуск. Пять раз подряд. Пат сияет.

Шестым спускается Падла. Очень медленно, аккуратно. Но когда он отцепляется от троса, его всего колотит. На восторженные вопли и объятия Пата он просто не реагирует.

Седьмой – Маньяк. Его спуск очень быстрый, почти как у нас и Нике. Но это не столько отсутствие страха перед падением, сколько неудачное торможение. Мы помогаем ему отцепиться от троса, переглядываемся… Мне почему-то не по себе.

– У меня тоже нехорошее предчувствие, – неожиданно говорит Крейзи.

– Не зови беду! – немедленно обрывает его Падла. – Спустится Чин, никуда не денется.

Разумеется, никто не спорит.

…Но я почему-то представил себе, как Чингиз стоит наверху, вслушиваясь в наши далекие вопли. Вокруг – паутина стальных труб, перед ним – натянутый, как струна, канат. Слабый свет редких ламп, оставленных заботливым строителем внутри декорации.

И никого.

Он пристегивается к тросу. Закрепляет «тормозную» петлю. Виснет на тросе, еще сжимая его, но уже начиная сползать, и спуск все быстрее переходит в падение, почти неконтролируемое падение, пусть даже и рядом с опорой…

Черт. Не люблю дурные предчувствия! Они иногда сбываются.

– Это ведь все равно понарошку… – неуверенно говорит Пат. – Даже если что… мы сами все сделаем, а Чингиз пусть завидует…

Он даже хихикает, но так неуверенно, что в веселье не верится.

– Спускается, – говорит Падла. Прижимая ладонь ко лбу, словно в этой бетонной коробке есть солнце, от которого стоит закрываться, он смотрит вверх. – Нормально… вроде… чуть быстрее Сашки…

Я молчу. Мне не хочется объяснять, что Шурка и так спускался слишком быстро и наверняка потерял десяток процентов жизни при ударе о пол…

– Чин! – радостно вопит Пат, глядя на скользящую по тросу фигуру. – Давай-давай! Не спи!

На мой взгляд, он и так не спит… даже слишком.

Чингиз был уже совсем низко. Так… на высоте двадцатиэтажного дома.

Тут все и случается.

Вначале я вижу, что Чингиз раскидывает руки. Обрывков ремня не видно, но нетрудно догадаться, что они летят следом.

– Нет! – кричит Пат и кидается к тросу. Падла молча и молниеносно ловит его за воротник.

А Чингиз уже летит вдоль троса, летит головой вниз. Ремень на поясе, которым он пристегивался, выдержал рывок. Но его падение теперь – просто падение. Со всеми вытекающими последствиями.

– Мир вашему дому, – неожиданно говорит Падла. Пат начинает отчаянно его пинать, но хакер словно не замечает этого.

Уже в последние секунды Чингиз ухитряется вцепиться в канат. Разумеется, полностью затормозить он не успевает, но все-таки падение замедляется.

Абсолютно беззвучно Чингиз падает к уходящему в бетон основанию троса.

Зато Пат кричит в полный голос.

Первой к Чингизу подбегает Нике. Секунду смотрит в лицо, потом выхватывает аптечку… надо же, и не знал, что у нее есть запас, прикладывает к телу.

– Не может быть… – доставая свою аптечку, говорит Крейзи.

После третьей и последней нашей аптечки, припасенной Маньяком, Чингиз открывает глаза.

– Ты похож на зомби, – говорит Пат. Как только Нике достала аптечку, он немедленно прекратил вопить. И теперь, похоже, отчаянно стыдится своей реакции.

– Верю… – коротко отвечает Чингиз.

Он весь в крови. Это немножко неестественно, ведь никаких ран не видно, но программы «Лабиринта» привыкли показывать тяжесть повреждений именно так. Один глаз у Чингиза заплыл, перчатки на руках стерлись.

– Как ты умудрился сорваться? – Падла наклоняется над ним, одним движением ставит на ноги. Чингиз покачивается, но стоит.

– Ремень выскользнул, – просто отвечает Чингиз. – Странно…

– Что странного? – интересуется Крейзи. – Удивительно, что это случилось только с тобой.

– Странно, что я живой…

– Больше аптечек нет? – Нике оглядывает нас всех. Я молча даю Чингизу отобранный у Мага бутерброд.

– Спасибо, я сыт по горло.

– Это пять процентов жизни.

Чингиз мрачно съедает пищу. Видимых изменений в его облике, правда, не происходит.

– Пустим тебя впереди. Монстров пугать, – ехидно говорит Пат.

– К ним еще надо выбраться… тут есть выход?

Мы с Крейзи не сговариваясь расходимся. Я иду налево, он – направо. Мы обходим здание по периметру, возвращаемся к ребятам. Дверей нет.

– Тогда стреляй, – кивает мне Чингиз. – Я бы очень хотел найти пару аптечек.

– Подождите. – Крейзи подходит к Маньяку. – Мне нужны твои официальные банковские реквизиты.

Улыбка на лице Маньяка появляется медленно и плавно.

– А номер кредитки и пин-код?

– Сам введешь. Когда будешь снимать штуку баксов.

– Какую штуку баксов?

– Утром я направил в совет директоров «Лабиринта» докладную записку. О проведении инспекции «Лабиринта» с привлечением сторонних лиц. Ты ведь брался доказать, что в «Лабиринт» по-прежнему возможно пронести вирусное оружие?

Кажется, даже Чингизу стало лучше.

– Значит, судебных преследований мы можем не опасаться? – уточняет Маньяк.

– За что? За проверку систем безопасности, о которой мы договорились еще вчера? – с легкой улыбкой отвечает Крейзи.

– Ты мог сказать это раньше?

– Мне показалось, что это уместнее сейчас.

Я понимаю Крейзи. Нам сейчас очень кстати положительные эмоции. Для хороших новостей иногда надо подбирать время, как и для печальных.

– Штука баксов?

– Девятьсот девяносто девять, если точнее. У меня нет права выписывать чеки на четырехзначные суммы.

Нике улыбается. Для нее это и впрямь радостная информация. Чего только она пошла с нами, когда мы решили нарушить закон, – это же убивало ее мечту работать в «Лабиринте»?