Глубинка

— Я поздно подумала, что надо взять что-нибудь менее приметное, — улыбнулась девочка. — А твоя куртка мне как раз подойдет.

— Носи на здоровье, — улыбнулась в ответ Аня.

— Как тебя зовут? — прервал я трогательную сцену зарождения новой женской дружбы.

— Меня Эльвира зовут. Можно просто Эля. А вас?

— Я Аня, а это Филипп, — ответила за меня Аня.

— Филипп? — прыснула девочка. — Впервые встречаю живого Филиппа.

— Звучит, как угроза, — пробурчал я, присаживаясь к костру. — Может, ты расскажешь, что делаешь здесь одна?

— Если честно, — потупилась Эльвира или просто Эля. — Я сбежала из дома.

— Ха, — не удержался я. — Тогда добро пожаловать в наш клуб.

— Клуб? — не поняла она.

— Он шутит, — пояснила Аня, одарив меня недобрым взглядом. — Как ты сюда попала?

— На лодке. Она вон там, в камышах стоит.

— Откуда ты?

— С усадьбы, — равнодушно пожала плечами Эля, словно это все объясняло.

— С какой еще усадьбы?

— Первоцветово.

— Впервые слышу, — сказали мы одновременно с Аней и недоуменно посмотрели друг на друга. Кажется, в тот момент наши мысли сошлись. Какое еще, к лешему, Первоцветово?

— Конечно, не слышали, — рассмеялась Эля. — О ней мало кто слышал.

— Мало кто слышал… — повторила Аня.

— Значит, так, — решил я. Здесь холодно и ветрено. Если никто не против, мы переместимся в местечко потеплее, где и поговорим. Эльвира, ты как?

— А вы далеко живете? — спросила девочка. Удивительно, но она совершенно не боялась нас: двух незнакомых, не очень цивилизованно одетых и, к тому же, вооруженных людей. И вообще странно все это, сама ситуация странная. Да и девочка тоже… На вид ей лет двенадцать, не больше, а ведет себя и говорит она так, словно вдвое старше.

— Недалеко, — ответил я. На противоположном берегу деревенька есть, там и живем.

— В Зуево? — поинтересовалась Эльвира. — Там же только летом люди бывают, зимой никого нет.

— Ну… Это да… Но мы на даче у родственников остановились…

Откуда у ребенка такая информированность? Хотя, если она с усадьбы, о которой мало кто слышал…

— Ладно, я с вами, — девочка оперативно свернула спальник и потащила его к лодке. Я проследовал за ней. В небольшой заводи мерно покачивалось на волнах легкое двухместное суденышко, на корме которого был закреплен небольшой электромотор.

— Я думаю, тебе лучше к нам, — заметил я. — У нас места больше. А лодку твою возьмем на буксир. Я бы предпочел лишний раз не шуметь.

— Да, я понимаю, — кивнула Эльвира. — Я бы тоже не хотела. Пойдем на веслах?

— Слушай, — прямо обратился я. — Сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — ответила она.

Наверное, в тот момент у меня было очень глупое выражение лица.

Глава XXII: Эльвира Добренко

— Понимаете, мы давно уже здесь живем, — рассказывала Эльвира. — Уже пятнадцать лет, если я не ошибаюсь.

Мы сидели на кроватях друг напротив друга: с одной стороны я с Аней, с другой — наша новая знакомая. Недоверчивый Агат был временно посажен на цепь. Увидев пса, она удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Я тоже решил подождать с расспросами. Еще успеется.

Глядя на Эльвиру, я чувствовал себя как-то неуютно. Очень тяжело было воспринимать ее как взрослую, но все, кроме внешности говорило о том, что ей действительно девятнадцать лет. Так, на вид, это была обыкновенная девочка, коих можно встретить в каждом дворе: светленькая, курносая, с большими серыми глазами. Только вот эти самые глаза были совсем не детскими. И разговоры тоже.

— Наверное, вы думаете, что я какая-нибудь ненормальная, но это не так. Я не стала бы сбегать из дома абы куда, если бы не обстоятельства. Наверное, стоит рассказать по порядку. Раньше, до переезда сюда, мы с семьей жили в Москве, в маленькой квартирке. Я почти и не помню ее. Вообще, у нас была большая семья: мама, папа и восемь детей.

— Восемь? — не удержавшись, перебил я. — Немало по нашим временам.

— Да, восемь, — кивнула Эльвира. — Тимофей, Андрей с Петром — близнецы, Арсений, Вероника, Григорий, Надежда, ну и я. Я самая старшая. Всем детям имена христианские дали кроме меня, родители потом жалели, что меня назвали не по-христиански. Хотели даже в Елену переименовать, но я воспротивилась… Впрочем, не важно. Когда мне было два года, родились близнецы, Петя и Андрюша. Они росли очень буйными, если не сказать больше. Еще через год родился Тимофей. Конечно же, в квартире стало тесно, и тогда мы уехали из города, сюда. У нас здесь усадьба… Мы ее так называли, хотя сначала это был обычный дом, я помню, как его строили. До войны на этом месте стояла деревня Цветково, но это название не понравилось маме, и тогда мы переименовали ее в Первоцветово. Там строился наш маленький детский рай. Вообще, на природе жить здорово: лес, вода, тишина… Папа всегда говорил, что свежий воздух полезнее городского, тем более, Тимофей родился очень слабеньким. Родители даже боялись, что он не выживет, но все обошлось.

— Подожди минутку, — слишком много информации, я не успевал все переваривать. — Ты говоришь, вы переехали еще пятнадцать лет назад?

— Да, около того, — кивнула Эля.

— Получается, мы с тобой давно уже соседи.

— Получается, так. После дом разобрали и перестроили. Сейчас у нас большой коттедж, прямо возле озера. Постепенно мы так отстроились на участке, что теперь это действительно настоящая усадьба. Большая огороженная территория, много построек, самых разных. Есть конюшня, гараж, домик для прислуги, летний домик, причалы, обсерватория, даже бассейн, в котором можно плавать зимой. А в доме у каждого своя комната, а еще…

— Подожди, подожди… — снова не выдержал я. — Где все это находится?

— Это в Черепитском озере, километрах в десяти отсюда, — пояснила Эльвира. — Там есть большой залив, по берегам которого папа скупил всю землю и благоустроил территорию. Причем, сделал все так, что с воздуха ничего не видно, все закрыто деревьями, а зимой мы натягиваем специальные маскировочные сети.

— А он объяснял, от кого вы прячетесь? — спросил я, с трудом сдерживая ликование в голосе. Андрей оказался прав! Вот она, ниточка, которая, возможно, выведет нас к свету! Вот они, тайные обитатели леса!

— Объяснял, — помрачнела Эльвира. — Но я не хочу говорить.

— Почему ты сбежала? — подала голос Аня. Мне показалось, она до сих пор пребывала в небольшом ступоре после того, как узнала, что девочка, которую она собралась было опекать, на самом деле на три года старше ее. Тут у кого угодно шаблоны порвутся, а у Ани и без того выдался непростой день. А может, она думала обо мне?

— Я сбежала, потому что жить здесь стало невыносимо. Сначала все было хорошо. Про детский рай я не преувеличивала: все, чего бы мы ни пожелали, исполнялось буквально на следующий день, будь то новая игрушка, пианино или учитель французского. Родители в один голос твердили, что в городе нам делать нечего, что мы счастливы и тут. Мы и были счастливы. А вот папа с мамой, кажется, не очень… Теперь я понимаю это. У Нади на втором году стали проявляться симптомы аутизма, затем Гриша родился глухим… К девяти годам у близнецов на фоне постоянных приступов немотивированной агрессии развилась шизофрения. («Ну и семейка, — про себя отметил я. — Просто образец здорового генофонда»). В общем, дети часто болели, поэтому у нас дома постоянно жил врач. Это оборотная сторона нашей счастливой и безбедной жизни. Одна я была здоровой, и родители смотрели на меня, как на лучик света, свою последнюю надежду. Но в двенадцать я неожиданно перестала расти. Гормональное расстройство — и все. Такой я останусь до самой старости.

— Кошмар… — одними губами прошептала Аня.

— Моя болезнь окончательно подломила маму, хотя какое-то время она еще крепилась, старалась не подавать виду. А два года назад от обычного гриппа умер младший, Арсений, у него был слабый иммунитет. И мама не выдержала… Мы похоронили ее через месяц после Арсика…

Эльвира замолчала. Я понимал, что ей тяжело говорить, и не торопил, хотя мне не терпелось слушать дальше. Ведь в моих руках была разгадка! Разгадка, которая сама пришла ко мне в дом! Выручила Аня: пересев к Эле, она обняла ее за плечи. По ее лицу я увидел, как сильно подействовал на нее рассказ. Она ведь тоже пережила потерю. Так мы и просидели с минуту в тишине, Наконец, девушка продолжила: