Глубокие раны

— К господину Новаку? — спросила Пия.

Элард замялся, потом утвердительно кивнул.

— Откуда вы знаете, что он лежит здесь? — спросила Пия недоверчиво.

В присутствии Боденштайна Элард Кальтензее уже не казался таким зловещим, как в субботу вечером.

— От его бухгалтера, — ответил он. — Она позвонила мне сегодня утром и рассказала, что случилось. Вы, должно быть, знаете, что я помог Новаку получить крупный заказ во Франкфурте — проект восстановления франкфуртского старого города. Через три дня состоится важная встреча, и сотрудники Новака опасаются, что шеф до этого времени еще не выйдет из больницы.

Это звучало правдоподобно. Постепенно Элард, кажется, оправился от своего испуга, его восковое лицо порозовело. Он выглядел так, как будто с субботы не спал.

— Вы уже с ним разговаривали? — спросил он.

Боденштайн кивнул.

— Да, говорили.

— И как? Как у него дела?

Пия недоверчиво посмотрела на него. Была ли это на самом деле лишь вежливая забота о здоровье знакомого?

— Его пытали, — сказала она. — При этом его правая рука была так расплющена, что ее, возможно, придется ампутировать.

— Пытали? — Кальтензее опять побледнел. — Боже мой!

— Да, у господина Новака серьезные проблемы, — продолжала Пия. — Вы наверняка знаете, что ваша мать задолжала ему за работу на мельнице шестизначную сумму денег.

— Что вы сказали? — Изумление Эларда казалось естественным. — Этого не может быть!

— Господин Новак нам сам это рассказал, — подтвердил Боденштайн.

— Но… но это же просто невозможно. — Кальтензее растерянно покачал головой. — Почему он никогда об этом ничего не говорил? Боже мой, что он должен обо мне думать!

— Насколько хорошо вы знаете господина Новака? — спросила Пия.

Элард ответил не сразу.

— Скорее поверхностно, — сказал он сдержанно. — Когда Новак работал в Мюленхофе, мы время от времени беседовали.

Пия ждала, что Кальтензее скажет что-то еще, но он замолчал.

— Вчера вы разговаривали с ним по телефону тридцать две минуты, — сказала она. — В час ночи, прошу заметить. Вы не находите, что это не совсем подходящее время для беседы с мимолетным знакомым?

На мгновение на лице профессора появился испуг. Мужчине было что скрывать, это очевидно. Его нервы дрогнули. Пия не сомневалась, что на настоящем допросе он бы сдался.

— Мы говорили о проекте реконструкции, — ответил Кальтензее жестко. — Это серьезный вопрос.

— В час ночи? Ни за что не поверю. — Пия покачала головой.

— Кроме того, ваша мать заявила на господина Новака в связи с причинением ей телесных повреждений по неосторожности, — вставил Боденштайн. — Против него было проведено три процесса.

Элард с недоумением посмотрел на Боденштайна.

— И что? — Он, казалось, чувствовал себя неловко, но все еще не понимал, что именно они имели в виду. — Какое отношение все это имеет ко мне?

— Вы не находите, что господин Новак имел серьезные основания всем сердцем ненавидеть вашу семью?

Кальтензее молчал. У него на лбу выступил пот. Было не похоже, что его совесть чиста.

— Поэтому мы задаемся вопросом, — продолжал Боденштайн, — как далеко готов был пойти господин Новак, чтобы получить свои деньги.

— Что… что вы имеете в виду? — Избегающий конфликтов профессор был пресыщен создавшейся ситуацией.

— Маркус Новак знал господина Гольдберга и господина Шнайдера? А может быть, и фрау Фрингс? Новак имеет в своем автомобильном парке автомобиль с фирменной надписью. Аналогичную машину видели в ночь убийства Шнайдера около половины первого у въезда к его дому. У господина Новака нет убедительного алиби, так как он утверждает, что был дома. Один.

— Около половины первого? — повторил Элард.

— Новак довольно долго работал в Мюленхофе, — сказала Пия. — Он знал всех троих, и ему было известно, что они являлись ближайшими друзьями вашей матери. Для вас сто шестьдесят тысяч евро, возможно, не являются большой суммой, но для господина Новака это целое состояние. Может быть, он считал, что сможет оказывать давление на вашу мать, если отправит на тот свет ее друзей. Одного за другим, чтобы придать особое значение своему вызову.

Кальтензее пристально смотрел на Кирххоф так, как будто она потеряла разум. Он энергично покачал головой.

— Но это же полный абсурд! За кого вы его принимаете? Маркус Новак ведь не убийца! И все это — не мотив для убийства!

— Месть и неуверенность в будущем — достаточно сильные мотивы для убийства, — сказал Боденштайн. — Лишь очень немногие убийства совершаются действительно киллерами. В большинстве случаев это совершенно нормальные люди, которые не видят иного выхода.

— Маркус ни за что бы никого не убил! — возразил Кальтензее на удивление резко. — Я удивляюсь, как вы пришли к такой нелепой идее!

Маркус?Отношения между обоими были явно не столь поверхностны, как Кальтензее хотел их представить. Пие в голову пришла мысль. Она вспомнила, с каким равнодушием Элард пару дней тому назад отреагировал на сообщение о смерти Германа Шнайдера. Может быть, потому, что это для него вообще не являлось новостью. Возможно ли допустить, что Кальтензее — состоятельный, влиятельный человек — использовал Новака, приманил его миллионным заказом и за это в качестве встречной услуги потребовал произвести три убийства?

— Мы проверим алиби Новака в ночь убийства Шнайдера, — сказала Пия. — Мы также выясним у него, где он находился, когда погибли Гольдберг и фрау Фрингс.

— Вы совершенно определенно и полностью заблуждаетесь. — Голос Кальтензее дрожал.

Пия внимательно рассматривала Эларда. И даже если он хорошо себя контролировал, нельзя было не заметить, что он был крайне возбужден. Заметил ли Кальтензее, что она разгадала его тайну?

Мобильный телефон Пии зажужжал, едва она покинула больницу.

— Я уже час пытаюсь тебе дозвониться. — В голосе Остерманна звучал упрек.

— Мы были в больнице. — Кирххоф остановилась, хотя ее шеф пошел дальше. — Там нет связи. Что случилось?

— Слушай. Маркус Новак 30 апреля в 23:45 был остановлен в Фишбахе для контроля полицейским патрулем. У него не было при себе ни водительских прав, ни паспорта, и он должен был представить и то, и другое на следующий день коллегам в Келькхайме. Разумеется, он этого до сих пор не сделал.

— Это интересно. Где точно происходил контроль автомобиля? — Пия слышала, как ее коллега стучит по клавиатуре компьютера.