Глубокое волшебство

– Ого! Да ты чувствуешь себя овечкой, которую волокут на заклание! Если так, то отступись, Нита. – Он снова стал серьезным. – Да, Песню придется исполнить до конца. Но свершить это надо только по собственной воле, даже с радостью. И тогда волшебство твое наполнится такой силой, какую ты и вообразить себе не можешь. Одинокая Сила не колеблется: зло не размышляет, оно действует. И лишь страстное желание остановить его может разрушить страшную работу Одинокой Силы. Не покоряться необходимости, а покорять.

Взгляд Карла был твердым и пристально прямым.

– Ты поняла?

– Да. – Нита постаралась придать своему голосу побольше бодрости.

Карл вдруг рассердился.

– Не надо притворяться, делать вид, будто тебе уже все равно. Ты Волшебница и не имеешь права обманывать даже себя. Не быть мучеником – вот чего требует волшебство. Не готовность к смерти, а желание одолеть ее способно разрушить любое деяние Одинокой Силы. – Он снова устремил взгляд в море. – Это вовсе не означает, что ты полностью избавишься от страха. Он будет терзать тебя. И еще как!

– Великолепно, – сказала Нита с нервным смешком.

– Запомни, когда Жертвоприношение свершалось по доброй воле, на долгое время утихали войны, становилось меньше преступлений, горя, потерь…

И Нита вдруг подумала о тех, в кого стреляют, кого бьют или похищают. Она подумала о водородных и атомных бомбах, о бедных, умирающих с голоду… Значит, этого всего будет меньше? И все же эти ужасы, бедствия и несчастья других казались ей такими нереальными и далекими в сравнении с ее собственной, сию минуту подвергающейся опасности жизнью.

– Не знаю, смогу ли я… – чуть слышно прошептала Нита.

Наступила длинная пауза.

– Я тоже не знаю, смог бы я… – эхом откликнулся Карл.

Некоторое время они сидели неподвижно.

– Хорошо…

– Не спеши, – покачал головой Карл, – ты, вероятно, еще не успела твердо решить. Но даже если и решила… – Он отвернулся. – Есть еще время передумать… и тогда тебе не придется краснеть и терзаться потом…

– Потом? – Она с надеждой поглядела на него. – Ты хочешь сказать, что увидишься со мной после, того, как я… – Она помолчала. – Подожди. Если я отступлюсь, то ведь не буду даже знать тебя, забуду обо всем, что сейчас со мной происходит! А если я… тогда не будет никакого «потом». Или я что-то не понимаю?

– Существует Сердцевина Времени, – мягко сказал Карл.

Нита молча покивала. Она когда-то была там, в том месте, куда при жизни могут найти дорогу лишь Волшебники. Это страшное и прекрасное место-пространство, где сохраняется все, что любимо, где после мгновенной остановки времени длятся вечные мгновения радости и бессмертия.

– После того… после того как… – Она не в силах была договорить, выговорить это слово.

– Любящие выживают, – прервал ее Карл.

Она с грустью глядела на него.

– Ну конечно, – тихо сказала Нита, – ты Верховный Волшебник. Можешь проникать туда в любой момент, хоть все время проводить там.

– Нет. – Он все так же глядел на море. – В сущности, чем выше ты вознесен в волшебстве, тем больше работы наваливается на тебя здесь, на Земле, и тем меньше возможности проводить время вне этого мира, кроме как по делам, – Он вздохнул и печально покачал головой. – Я не был в Сердцевине Времени очень давно. Разве что во сне…

Теперь загрустил он. Нита протянула руку и нерешительно похлопала Карла по плечу.

– Ладно, – сказал Карл. Он медленно поднялся, стряхнул песок с полотенца и поглядел на нее. – Нита, – голос его дрогнул, – прости…

– Да, – спокойно сказала она.

– Позвони нам накануне, перед тем как отправишься в море. Если сможешь. О'кей? – буркнул под нос Карл. Расстроился? Или это его нью-йоркский акцент, когда кажется, будто у человека насморк?

– Хорошо.

Он повернулся, затем остановился и еще раз взглянул на Ниту. И все в ней словно бы оборвалось. Она кинулась к Карлу, обхватила его руками и вся зашлась в рыданиях.

– Ну, милая, – успокаивал ее Карл, нагибаясь и крепко прижимая Ниту к себе. Ей сейчас так необходимо было это крепкое объятие. Она подняла голову, взглянула ему в лицо. Его кривящиеся в беспомощной, натужной улыбке губы ошеломили ее и заставили забыть собственную боль.

Нита оттолкнула Карла, который еще какую-то долю секунды продолжал удерживать ее в своих объятиях.

– Нита, – срывающимся голосом произнес он, – если ты… если ты сделаешь… – Он задохнулся. – Спасибо тебе, – вымолвил он наконец, – спасибо… – Он твердо глянул ей прямо в глаза. – Спасибо тебе за те десять миллионов людей, которые останутся жить и даже не узнают, что им грозило. Но Волшебники будут знать… и они никогда не забудут.

– Ага. Это меня очень утешит, – улыбнулась Нита сквозь слезы.

– Дорогая, – сказал Карл, – я вовсе не собираюсь тебя утешать. Да, никаких наград не существует. Мы поступаем так, как считаем нужным. И в этом наше счастье. И сила. – Он явно был взволнован. – Кстати, ты правильно сделала, что рассказала все родителям.

Пока.

– Пока, – кивнула Нита, с новой радостью отметив про себя это «пока».

Карл, не оглядываясь, быстро зашагал в сторону. Воздух сомкнулся, захлопнулся за ним, и он исчез.

Нита пошла назад, к дому.

Она быстро скинула куртку, оставшись в одном купальнике, и хмуро пробормотала «до свиданья». Родители стояли рядом с ней на пляже и растерянно кивали.

– Ма, может быть, мы вернемся к вечеру, – сказала она, – а может, и нет. Ш'риии говорит, что это зависит от того, сколько нам потребуется репетиций.

– Репетиций? – Мама с удивлением поглядела на нее.

– Ну да. Я же вам рассказывал, – вмешался Кит. – Все, кто поет, имеют свою собственную партию… но Песня поется сообща, и ее надо пропеть правильно. Он объяснял им, как детям.

– Кит, мы опаздываем, – поторопила Нита. – Ма, – она крепко обняла маму, – не беспокойся, если мы вдруг не вернемся сегодня вечером. Пожалуйста, ма… Может, нам придется сразу и исполнить Песню… – Она запнулась. – А это займет дня полтора. Ждите нас утром в понедельник. – Все в ней напряглось и кричало от боли, но она постаралась сдержаться и не показать виду. – Па… – Она кинулась к нему, прижалась к груди и краем глаза увидела, как мама обнимает Кита.

Нита оторвалась от отца и оглядела пляж.