Глупая девочка
Шрифт:
– Поможешь?
– выдохнул он в губы, на что я нервно кивнула.
Опустила руки к его поясу и принялась дрожащими пальцами расстегивать пуговицу. Все это время Дима меня целовал, разгоняя по телу наслаждение и дикое желание. Оттого я не с первого раза справилась с пуговицей. Но она все же мне поддалась.
– Приподнимись, - прошептал Дима, и я выполнила его просьбу.
Он стянул джинсы вместе с трусами, порождая во мне желание дикого зверя.
– Господи…
– Сними кофту.
Я кивнула и помогла стащить с него кофту, затем и
– Вопрос, на кой хер ты такие носишь? Или женишка собиралась побаловать?
Его вопрос прозвучал как удар под дых. Я замерла и с грустью посмотрела в его глаза. Он думает, я счастливо ожидаю дня свадьбы? Да я молюсь, чтобы этот день никогда не настал.
– Прости, - неожиданно произнес он и руками убрал мои волосы за спину.
– Я его ненавижу, - честно призналась я и опустила взгляд, жалея, что осмелилась думать о Вяземском.
– Он тебя тронул?
Вопрос Димы заставил посмотреть ему в глаза. Что мне ответить? Соврать или сказать правду?
– Даже не смей врать, я все увижу по твоему лицу.
Вот и ответ. Врать не смысла.
– Трогал пидор. Я его уничтожу.
– Димочка, не надо. Он очень опасный человек, он может сделать что угодно.
– В том числе и насиловать женщину?
– Я отделалась малой жертвой, - честно призналась я, потому что понимала, врать не имеет смысла.
– Это как?
– Я… сама позволила ему это сделать.
Дима нахмурился и резко пересадил меня в кресло. Отбросил свои штаны и голым прошел по квартире. Его спина напряжена, мышцы на заднице красиво перекатываются при ходьбе, только вот я видела, что мои слова его задели. Он остановился у барного стола, достал из мини-холодильника виски и, наполнив стакан, залпом его опустошил. Со стуком вернул на стол и развернулся ко мне, зло посмотрев в глаза.
Меня накрыло. Господи, что я творю? Зачем пришла сюда? Я же теперь для Воскресенского одна из шлюх. Я резко поднялась из кресла и, схватив свое платье, принялась натягивать его.
Идиотка. О чем я только думала, когда шла сюда. А главное, чем я думала? Явно не мозгами!
– Села на место!
– прозвучал грозный голос, но я не прекратила одеваться.
Пелена сошла, и меня накрыло реальностью.
– Ты меня не услышала? Я сказал: села на место.
– Не разговаривай так со мной! Хватит!
Я натянула платье и пыталась его застегнуть. Не хочу больше оставаться здесь, не хочу видеть в его глазах презрение. Не могу.
За спиной послышались шаги, и в следующую секунду он резко развернул меня лицом к себе и уставился на меня гневным взглядом. Одернул платье, но я тут же перехватила ткань, не позволяя ему раздеть меня.
– Ты спала с ним.
– Спала. И что?
Я видела в его глазах ненависть. Только что мне тогда говорить о его любовницах? Да и имею ли я право упрекать его в этом? Только почему он упрекает меня?
– А ты бы предпочел, чтобы он меня изнасиловал, разорвал всю, да? Или ты думаешь,
мне принесло удовольствие спать с ним? Мне и этого унижения хватило!– закричала я и резко его оттолкнула.
– Я грязной себя ощущаю после него! А ты смеешь так себя вести со мной? Да я бы уже в ванной лежала с перерезанными венами. Если бы он посмел так поступить со мной, если бы я сама не отдалась ему. Ненавижу вас, ненавижу!
Я быстро побежала к выходу. Хотела поскорее сбежать отсюда, хотела исчезнуть и никогда больше не ощущать унижение.
Зачем он так со мной? Зачем?
Схватила пальто с вешалки, собираясь надеть, но Дима тут же вырвал его из моих рук и отшвырнул, мгновенно притягивая меня к своему телу. Он обхватил так, что я даже пошевелиться не могла. Только всхлипывала и дрожала.
Я не знала, как буду жить дальше и сколько протяну в этом злополучном браке.
– Успокойся. Слышишь меня? Успокойся.
Дима принялся в успокаивающем жесте гладить меня по голове, а я нервно кусала губы, стоя все так же без движения.
– Я ненавижу себя.
– Прости меня. Я идиот. Прости меня, Настя. Ты не грязная, и даже не смей так думать о себе. Ты самая чистая девочка, которую я знаю. Слышишь меня? Лучше тебя нет никого. Для меня нет.
Он шептал эти слова мне в губы, а я боялась посмотреть в его глаза. Боялась понять, что он врет. Мне хотелось верить ему, хотелось, чтобы он действительно так думал.
Я снова всхлипнула и была одарена еще одним поцелуем. Только на этот раз нежным и ласковым. Дима прошелся языком по моим губам, и от нежности я разомкнула их, позволяя углубить поцелуй. Пальчики на ногах поджались, и я вдруг улыбнулась, вспомнив, что Воскресенский стоит передо мной голый.
– Ты чего?
– оторвавшись от губ, тихо уточнил он, большими пальцами поглаживая мои щеки.
– Ты голый, - пояснила я и в ответ получила улыбку.
– А ты нет. Не хочешь это исправить?
– Теперь сам исправляй.
– Хорошо. Только пообещай, что больше от меня не сбежишь.
– Не сбегу.
Он кивнул. И, переместив руки на мои плечи, принялся медленно спускать бретели по рукам. Я наблюдала за его эмоциями и наслаждалась ими. Снова наслаждалась. Кажется, я становлюсь просто зависимой и истеричкой. То кричу, то плавлюсь в его руках.
– Прости, что наговорил глупости. Я тебя больше не отдам ему, поняла меня?
Я кивнула, кусая губу.
– Я не хочу, чтобы ты меня отдавал ему.
– Я не стану этого делать.
Он оголил грудь и, присев, полностью спустил платье, снова оставляя меня в одних трусиках.
– Как же они мне надоели!
Рванул их вниз и отшвырнул куда-то в сторону.
Его руки блуждали по моему телу. Гладили животик, вырисовывая узоры и поднимаясь к груди. Когда большие пальцы коснулись сосков, я прогнулась в спине, ощутив острую потребность в этом мужчине. Дима сжал две горошинки и, перекатывая их, губами коснулся животика, потом ниже, опустился к лобку и языком мазнул по клитору.