Глупые игры... в Любовь

Ну, ну.

– Эта Ваша родственница… - начала та свое глупое нытье.

– Она мне не родственница, - грубо перебил ее Аско.

(право, было НЕПРИЯТНО услышать такие слова, пусть даже правду, пусть даже это была такая долгожданная грубость для Француженки)

– А, а, - замялась на мгновение дамочка. – Ладно. Эта девушка, Жозефина Матуа, она ведет себя неподобающе. Вульгарно.

(Эй, эй! И это я – вульгарная?!! Да ты только на себя посмотри! Как одеваешься! Развратница!)

– Она, она… - заикалась, подыскивая нужные слова.

Тяжелый вдох.

– Я разберусь, - грубо, властно отрезал вампир и, не обращая больше на нас внимание, пошел в свой кабинет. – Жду вас, Жозефина, у себя… через час.

Всё-таки… выстрелил.

Попала я.

Франни ликующе заулыбалась. Бросив на меня пренебрежительный взгляд, проделала незамысловатый, короткий (резкий) разворот и ушла прочь (видимо, продолжать урок).

Скажите мне, дамочка, это вы мне за мою вольность и бойню, или же за Доминика,… МСТИТЕ?

***

– Жозефина, я уже устал проводить с тобой нравоучительные беседы. Ты все равно ничего не слышишь.

– Слышу, - нервно вздохнула, невольно закатив глаза под лоб.

– Нет. Не слышишь. Понимаешь, это тебе - не школа, не университет. Тут не могут отчислить за неуспеваемость или плохое поведение.

– Тогда казните, - гордо выпрямилась и уставилась ему в глаза.

Удивленно дрогнула бровь.

– Не шути так.

– Не шучу.

Тяжелый вдох. Встал из своего кресла… Медленная, плавная, растяжистая походка… и (обогнув свой стол), встал прямиком передо мной.

Глаза в глаза.

– И что мне с тобой делать? Не понимаю… К чему эти войны? Бойни? Самовыражение?

Детский сад.

– Пока будут меня обижать, унижать, опускать, пока и буду буйствовать. И с этим Вы уж… ничего не поделаете, как бы ни хотели и не старались.

На мгновение закусил нижнюю губу, и погрузился в раздумья. Короткий вдох и наконец-то изрек:

– Ты думаешь, Искья – паршивое место? Исчадье ада? Что же… Недолго тебе осталось здесь принужденно находиться. Четыре месяца – и уедешь на Эйзем. Может, уклад… смиренных монахов тебе по душе больше будет, … без вампиров.

Э-э… какой еще смиренный уклад монахов? (удивленно дрогнула, но со всех попыталась удержать маску равнодушия)

– Молчишь? Молчи. Прошу только… без драк. Неужели так сложно… выяснять всё… без рукоприкладства?

– Постараюсь.

(обижено надулась)

– Ладно, иди,… Хулиганка.

Уселся в свое кресло, и, не обращая больше на меня внимание, стал перебирать какие-то бумаги.

***

И снова дни в попытках вести себя отрешенно, не реагировать на «глупые ошибки Природы» (или Nature, как модно здесь говорить).

Вечера бездушно таяли за книгами в библиотеке.

Ужасная, дикая, гадкая скука сжимала, мяла все внутри меня, заставляя ныть, выть от изнеможения.

Эх, мой Рафаэль, мой Марк,…

Даже Бредли. Я скучаю… по мужским ласкам и за тем, как я мучила их, своих «жертв».

Скучаю по игре. По скандалам, обидам, ссорам.

***

– Все. С меня довольно, Жозефина. Я звоню твоему отцу.

– Звоните. Привет передавайте…

Тяжелый вдох.

Что? Не ожидал?

– Неаполя тебе до конца месяца не видать.

– Подумаешь, - растяжно пропела и показательно развела руками в стороны, - Там все равно ничего интересного нет.

– Что ты от меня хочешь? – резкий, дерзкий шаг навстречу. Вплотную.

Глаза в глаза (а он-то свысока все равно на меня смотрит).

– Ничего.

– Долго будешь издеваться? Или тебе нравиться, как я отчитываю тебя?

– Может, и нравится, - гордо вздернула подбородочком.

Пристальный взгляд. С вызовом, гордостью…

Замер. Замер, не дыша…

И ТУТ МЕНЯ ОСЕНИЛО!!!

ВоТ! Вот то, что мне нужно! По чем мое сердечко уже сколько времени плачет.

Игра в Любовь.

Игра.

И это уже не просто азарт. А настоящее БЕЗУМИЕ.

С каждым разом все сложнее и сложнее цель…

Недоступное невероятно притягивает.

Да так, что рассудок плывет, уступая полной неадекватности.

И вот теперь… передо мной…

… венец всех былых сражений.

Такой властный, гордый, неприступный… и это уже даже не Павлин. Лев.

Настоящий Лев.

И он… будет моим.

Бутылочка сделала свой замысловатый ход, последний круг… и остановилась,… уткнула свой носик на Асканио.

В дверь постучали.

– Да? – грубое, властное (как и годиться для моего «мальчика»)

… нехотя оторвался от меня своим взглядом.

Эх, в какой неподходящий момент нас прервали!

Шаг в сторону.

Несмело дрогнуло дверное полотно.

Молодая девушка, запинаясь от волнения, едва слышно прошептала:

– Вас просили явиться в зал Суда. Ар де Ивуар приехал, со своими…

– Сейчас буду, - резко перебил, не желая дальше глушить голову пустыми речами.

Короткие, быстрые шаги к столу – и, живо перебрав бумаги, достал какой-то сверток с красной печатью.

Задумчивый, отвлеченный взгляд в мою сторону. Замер на мгновение.

– С тобой мы еще не договорили.

Я коварно улыбнулась.

Ну-ну.

– Я потом тебя вызову, а сейчас иди на учебу.

– Уроки закончились, - гордо задрала нос. Выровнялась во весь рост.
– И наши уехали в Неаполь. Шопинг… и все дела.

Подошел ближе. Тяжелый, раздраженный вдох.

Казалось, сейчас… мой лев меня и съест.

– Значит, и ты езжай.

– Я же наказана, - гордо вытянулась, пытаясь еще больше взбесить «царя».

– Пока нет.

Удивленно вздернула бровью (больше наигранно, чем инстинктивно).

Резкий разворот, и повиляв (мысленно) хвостиком перед раззявленной пастью Льва, медленно поплыла к выходу.

Видели бы… застывший ужас, удивление и шок… на лице дамочки, что принесла новость на блюдце… великому Королю. О да, а такая малолетка, как я,… тАкое себе позволяет.