Гнев Севера
Шрифт:
А чтобы реализовать этот простой и позитивный план, нам нужно плавсредство, способное доставить нас домой. Поэтому сегодня мы отдыхаем, а завтра займемся постройкой драккара из имеющегося в нашем распоряжении материала. Спешить особо не требуется, потому что он, Рагнар, переговорил с пленными и прикинул, что раньше чем через десять дней убивать нас никто не придет. Пока весть дойдет до местного конунга, пока тот соберет войско, пока они заявятся сюда, полмесяца минет. Так что пьем, кушаем, развлекаемся и думаем о хорошем.
Наши радостно заорали и принялись веселиться, а конунг поманил меня пальчиком и сообщил, что у меня будет особая миссия: пока владеющие искусством кораблестроения будут собирать драккар, я с двумя десятками бойцов должен сбегать в расположенную
И вот мы едем по дороге к монастырю. Ведет нас свободный англичанин по собственной свободной воле. То есть сам вызвался. Он монастырю должен. И если бы на его родину не пришли мы, кровожадные северные дьяволы, то весной он перестал бы быть свободным землепашцем и вместе с семьей поступил бы на монастырское обеспечение. Весьма скудное, поскольку монахи заботившиеся о спасении души рабов, держали их в строгости и кормили через раз.Не будет монастыря — не будет долга, рассуждал этот добрый христианин.
И вот мы едем по вполне приличной по средневековым меркам дороге. Вокруг — лес. Хороший лес. Вековой. Обильный дичью, практически не пуганной. Лес принадлежит монастырю. Дорога тоже. Проезд по ней платный. Вернее, был. Возглавляющий наш отряд Укси Плешивый приказал убивать всех, кто имел несчастье попасться нам по дороге. Монастырские мытари — попались.
Я еду рядом с Укси, слушаю, вернее, не слушаю его болтовню и думаю о хорошем. О своих чудных женах, Гудрун и Зарёнке, о сыновьях, о моем брате Свартхёвди Медвежонке, о моем маленьком, но славном хирде, каждый воин которого мне близок и дорог. Я думаю о моем поместье на острове Сёлунд и о моей крепости на будущем Замковом острове, который расположен в глубине будущего же Выборгского залива. Крепости, чья ценность многократно увеличивается оттого, что мимо нее проходит альтернативный путь из Балтики в Ладожское озеро. А если пожелается, то и на юго-восток, к Волге. Я думаю о будущей Руси, которую северяне называют Гардарикой, страной городов. Вернее, городков, которые стоят на великом пути на юг. Пути, который мечтает подмять под себя мой бывший конунг Хрёрек, ставший теперь новгородским князем Рюриком. Или Рёрехом, как произносят его имя мои братья-варяги.
Я еду по нортумбрийской дороге, проложенной через нортумбрийскую дубраву, и отчетливо осознаю: мне нечего здесь делать. Мне ничего не нужно тут. Ни в Нортумбрии короля Эллы, ни в этой разделенной на множество королевств будущей Англии. Нет, это хорошая земля. Богатая, перспективная, заселенная куда гуще, чем земли моей будущей Родины. Земля, обильная природными богатствами и правильно воспитанным человеческим ресурсом. Здесь лорды — настоящие лорды, а не сухопутные аналоги морских конунгов. Я запросто могу стать таким лордом, если буду рядом с Рагнаром, когда он завоюет Англию. А он ее завоюет, потому что дружины английских феодалов и стоящих над ними корольков не в состоянии противостоять хирдам викингов. Они будут отсиживаться за стенами городов, надеясь, что язычники-норманны разграбят дома их подданных и уйдут. Так уже бывало. Так Рагнар ушел из ограбленной им Франции.
Но отсюда Рагнар не уйдет. Я же вижу, как рачительно он относится к захваченной крепости тана и местному народонаселению. Не ограбить, а овладеть — вот его цель.
Но сейчас мы идем именно грабить. И такая установка тоже понятна, ведь именно духовенство и его имущество — сила, которая объединяет английских корольков и все здешнее народонаселение. У духовенства есть земли и деньги. А также сила и авторитет, чтобы всё это удержать. Деньги — это ключ. Потому что война требует денег. Здешние воины не станут сражаться исключительно за идею. Нет, за идею тоже могут. Например идея ватиканских святош вполне работоспособна. Воины Христа — против диких язычников.Прекрасный лозунг. Но лозунги не кормят. Потому воинам приходится искать варианты. Та же армия крестоносцев, насколько я помню, начала свой славный путь освобождения Гроба Господня с захвата Константинополя и искоренения
своих братьев во Христе, но восточного толка. Свершили то, что не вышло у воинов ислама. Которым в итоге достался и Константинополь со всеми подвластными землями.А вот Рагнар в религиозном вопросе вполне толерантен. Под его знаменем кто только не воюет. И здешние крестьяне точно не станут будут не против подчиниться данам и их законам, если решить вопрос с теми, кто нарек нас «исчадиями ада». Для простолюдина,, как показывает опыт, без разницы, кому платить налоги. А кланяться ли Христу или Тору, черни без разницы. Тор для них даже понятнее.
Полагаю, достаточно подрезать крылышки духовенству, Англия упадет на ладонь Рагнара, как созревшая слива.— Так что ты скажешь, Ульф? — ворвался в мои мысли хриплый голос Плешивого. — Нравится тебе мое предложение?
«Какое?» — едва не сорвалось с моего языка. Но я вовремя его прикусил. Хольду не понравится, что он вот уже полчаса говорит в пустоту.
— Тут надо подумать, — уклончиво пробормотал я.
— А что тут думать! — заявил Плешивый. — Главное свойство этих жрецов — жадность. Как только ты скажешь, что намерен принести дары их богу, так они тут же распахнут перед тобой любые ворота. Помнишь, как это было в Луне?
Как было в Луне, я помнил. Жадность тамошнего руководства подарила нам город, взять который мы бы ни за что не смогли.
У здешнего монастыря стены были пониже и пожиже. Но они были. Судя по описанию, полученному от нашего проводника, то были весьма неплохие стены, преодолеть которые нашими силами будет непросто.
— А если они уже знают о нас? — возразил я. — Этого достаточно, чтобы сделать их подозрительными.
— Да ладно! — отмахнулся хольд. — Стоит им увидеть золото…
— У тебя есть золото, которое можно им показать? — поинтересовался я.
Укси осекся.
Нет, золото у него было. Прямо сейчас я видел на его руке неплохой такой браслетик граммов на пятьдесят. И заколка его плаща, которую он сейчас инстинктивно накрыл ладонью, тоже была не из бронзы.
Золото было, но расстаться с ним даже ненадолго, даже со стратегическими целями для Плешивого было… противоестественно.
Но пришлось.
Сам предложил.
Понятно, что соваться к монахам в одежке типичных викингов не стоило. Поэтому я и мои спутники частично переоделись. Я заменил кольчугу на кожаный доспех одного из убитых мытарей. Личных знаков на доспехе не имелось, так что вряд ли его признают. Золото с себя я тоже снял и спрятал в сумку на поясе. Все, кроме одного перстенька, который пожертвовал в общую копилку. Типично викингский шлем завернул в ткань и прицепил к поясу. Обувь, штаны и рубаху из тонкой шерсти менять не стал. Да, на моей одежде — скандинавская вышивка. Но эти вещи вполне могут быть трофеями. Качество у них такое, что от них даже тан не откажется, не то что простой свободный воин-кэрл, за которого я намеревался себя выдавать.
Спутники мои тоже избавились от самого приметного и нацепили плащи убитых мытарей, предварительно убедившись в том, что и на них нет меток прежних хозяев.
И вот, спустя полчаса после принятия судьбоносного решения я стою у ворот монастыря. Рядом со мной — четверка данов, изображающая местных ратоборцев, а в руке у меня — заветный сундучок с откинутой крышкой. Волшебный сундучок, чьё волшебство уже в действии.
— Вот преподобному больше заняться нечем, кроме как с тобой толковать! — заявил привратник.
Пришлось предъявить «пропуск» — содержимое сундучка — и пояснить, для чего оно предназначено.
И не более чем через пять минут перед нами открылись… нет, не ворота. Калиточка сбоку от ворот. Зато сразу за ней меня встречал не абы кто, а лично настоятель. Его преподобие милорд Годвин.
— Вот, — сообщил я, почтительно склонив голову и очень надеясь, что акцент меня не выдаст. — Хотим пожертвовать, милорд. Взяли у норманнов. Господь направил их корабль на скалы.
Не выдал меня акцент. Может, не так уж он и силен, а может, ему не придали значения. Кучка драгметаллов в сундучке — вот что было центром внимания.