Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– А про цель ничего пока не слышно? – спросила Джиллиан Хьюстон.

Дочь губернатора Фригольда Пэйна Хьюстона первой вступила добровольцем в команду Бобби. Это была высокая голенастая девушка с мускулатурой и строением скелета урожденной землянки и вечной хмурой морщиной между бровей. За время совместной работы она стала негласной заместительницей Бобби. Алекса это беспокоило. Джиллиан была ядовитой, как змея. Бобби, когда он с ней об этом заговорил, ответила, что мышей им хватит на всю жизнь. Он так до конца и не понял, что она хотела сказать.

– Нет. Ребята наверху держат секреты за пазухой, –

ответила Бобби. – Я подозреваю, что, пока не начнем, не узнаем.

– Потрясающе, – сказала Джиллиан.

– «Предштормовой» на месте, и через тридцать часов «Маятник» отбывает в систему, – продолжала Бобби. – Наслаждайтесь жизнью в «Родительском доме», но на корабле чтобы все были вовремя и в должном порядке ровно через двадцать четыре часа, или ваши задницы сведут неприятное знакомство с моим башмаком.

Строй ответил ей добродушными смешками.

– Свободны.

Несколько секунд сутолоки, и Бобби с Джиллиан и Алексом остались в комнате втроем. Бобби так и не сняла неприметного комбинезона, в котором встречалась с Наоми, а на Джиллиан был черный спортивный костюм – ударная группа Бобби выбрала его неофициальной формой полка. И еще кобура с большим пистолетом, без него Алекс ее ни разу не видел. Фригольдерам оружие было так же привычно, как штаны.

– Не нравится мне, что Саба морочит нам головы, – заговорила Джиллиан. – Охрененно похоже на импровизацию.

– Тому, что подробности задания еще не определены, может найтись множество законных причин, – вежливо, но твердо возразила Бобби. – Понимаю твою озабоченность, но мы с самого начала подписались на «что бы там ни было, а сделаем».

– Наверняка Каллисто, – продолжала Джиллиан, словно не расслышав мягкого предостережения в тоне Бобби. – Только она чего-то стоит и притом достаточно далека от чертова дредноута, чтобы реально было достать.

Бобби придвинулась к ней на полшага и распрямилась, подчеркивая разницу в росте. Джиллиан замолкла, но и не подумала пятиться. «Змея змеей, да еще со здоровенными медными яйцами», – подумал Алекс.

– Подобные гипотезы непродуктивны. И, откровенно говоря, опасны, – сказала Бобби. – Держи их при себе. Ступай, выпей раз или пять. Затей в баре драку, если тебе без этого никак. Так или иначе, облегчи организм и возвращайся завтра на «Предштормовой». К тому времени мы будем знать больше. Свободна!

Джиллиан как будто поняла наконец намек. Полунасмешливо отсалютовав Бобби, она вылетела за дверь.

Алекс открыл было рот, но Бобби ткнула в него пальцем:

– Промолчи на фиг.

– Слушаюсь, – отозвался он и заговорил о другом: – Еще день на станции, а заняться нечем. Жаль, что Наоми нет. С ней не только жевать проклятый концентрат хорошо.

– У нее своя работа, – сказала Бобби. Ее поджатые губы побелели.

– Ну, – осведомился Алекс, – ты сама скажешь, что там между вами вышло, или выбивать из тебя ответ?

От неожиданности у Бобби вырвался лающий смешок – на что Алекс и рассчитывал. С тем же успехом чихуахуа мог бы угрожать многоэтажному дому, и Алекс усмехнулся, подтверждая, что шутит. Бобби вздохнула.

– Она до сих пор считает, что можно обойтись переговорами. Тут мы с ней не сходимся. То же дерьмо не первый год.

– Она много потеряла, – напомнил Алекс. – И боится потерять

все.

Бобби ухватила Алекса за плечо, дружески встряхнула:

– Вот это я и пытаюсь ей втолковать, друг. В такой войне, если ты не готов потерять все ради победы, потеряешь все, потому что проиграешь.

Глава 4. Тереза

– Мы не знаем, как они себя называли, – говорил полковник Илич, растянувшись на траве и подложив ладони под лысый затылок. – Мы даже не знаем, были ли у них названия. Они могли вообще обходиться без языка.

Тереза знала полковника Илича всю жизнь. Он был частью ее вселенной, как вода или звезды. В ее жизни, до краев полной холодных заботливых людей, он воплощал собой холодное внимание. С одним отличием: его внимание полностью принадлежало ей. И еще – он ее не боялся. Девочка шевельнулась, потянулась.

– Кое-кто называет их протомолекулой, хотя она была всего лишь изготовленным ими инструментом. Это все равно, что называть людей гаечными ключами. «Создатели протомолекулы» ближе к истине, но на этом язык сломаешь. Еще говорят: «Исходный организм», или «Общество чужаков», или «Архитекторы». Подразумевая более или менее одно и то же.

– А вы их как называете? – спросила Тереза.

Полковник хмыкнул:

– Я их называю Римлянами.

Великая империя, возвысившаяся и павшая в древние времена, оставившая после себя дороги. Мысль была интересная. Тереза несколько секунд покрутила ее в голове, словно пробуя на вкус. Аналогия понравилась ей не точностью, а выразительностью. Тем и хороши аналогии. Мысленно она нырнула в эту кроличью нору, осмотрелась, отметила, что в ней интересного, и решила спросить у Тимоти, как он считает. Он всегда удивлял ее неожиданным взглядом. За то она его и любила. И он ее боялся не больше, чем полковник Илич, только уважение Илича отдавало уважением к ее отцу и от этого… нет, не делалось меньше. Просто другим. А Тимоти принадлежал ей.

Тереза почувствовала, что молчание слишком затянулось. Илич, конечно, ждал ее слов, а о Тимоти говорить было нельзя. Она выбрала другое.

– Так это они все создали?

– Нет, не все. Врата, строительные платформы, ремонтные дроны. Артефакты, да… Но живые организмы существовали на планетах до них. Устойчивые репликаторы не так редки, как мы привыкли думать. Немного воды, немного углерода, постоянный приток энергии от звезды или термального источника… добавь несколько миллионов лет, и наверняка получишь какой-то результат.

– А иначе Римлянам не с чем было бы работать.

Тысяча триста семьдесят три раза, насколько нам известно, это случилось, – сказал Илич. – Довольно много.

Колонизированные миры – в том числе и система Сол – были включены в сеть врат только потому, что на них существовала жизнь, пригодная для использования Римлянами. Несколько сотен систем в галактике, где их миллиарды. Илич принадлежал к поколению, когда все, что больше одного, представлялось чудом. Тереза, в отличие от старого полковника, росла не в единственном мире. Одиночество ее мира было другим, несравнимым. Закрыв глаза, девочка подставила лицо солнцу. Тепло ласкало кожу. Свет, пронизав веки, окрасил все алым цветом. Термоядерная реакция в крови. Она улыбнулась.

Поделиться с друзьями: