Гнев Тиамат

– Боеприпасы?

Задержка сигнала ощущалась, но не настолько сильно, чтобы переходить на записанные сообщения. Разговор шел почти лицом к лицу.

– Ах, черт, кое-что забыла, – сказала Эмма так, что по голосу чувствовалось: она дразнится. – Конечно, мы загружены под завязку. На «Каме» полные трюмы… Кому понадобится подзарядка, мы тут. Это если всех не перебьют. Тогда меньше останется.

– И то верно. Перешли мне спецификации и коды транспондеров. А что капитан Бернем?

– Досрочная отставка, – сказала Эмма. – Закрыл свой счет и купил долю в медклинике.

– Может, он умней всех нас вместе взятых.

– По мне, так трусливее.

– Рада тебя слышать, Эмма. Не глуши двигателей. Как только поговорю с остальными, вышлю полетный план.

– Ждем приказаний, адмирал!

Закрыв ее канал, Наоми перешла к следующему. Восемь кораблей с устаревшим маскирующим покрытием и внутренними теплопоглотителями. Пару поколений назад они были властелинами космоса, да и сейчас не так уж плохи. Следующая группа вытащила из нафталина крейсер класса «Доннаджер». По частям перевезли на пустую луну четверть миллиона тонн и слепили заново, как детскую модельку в масштабе один к одному. Удачно будет, если таких найдется еще три-четыре. То был любимый проект Сабы.

Саба все это начал и не дожил до окончания. Все люди, с которыми говорила Наоми, которых расставляла на наименее рискованные позиции, которыми при необходимости готовилась пожертвовать, были людьми Сабы. Она подобрала меч, который он выронил на поле боя.

Пятьдесят три системы. Четыреста восемнадцать кораблей, среди них пять грузовиков Союза, три крейсера класса «Доннаджер» и «Предштормовой» на подходе – подраненный, но летать может. Вся ударная сила, какую сумело собрать подполье.

Но флот не дотягивал и до половины того, с чем расправилась «Буря» в системе Сол. Есть надежда, что, если с умом распорядиться, хватит и этого. Если Наоми сваляет дурака, расплачиваться придется всем. Однако она почти не сомневалась, что действует правильно.

Получив все данные, она рассортировала корабли по модели двигателя, массе и общему энергетическому профилю. Подошел Алекс с тюбиком чечевицы со специями и грушей холодного чая. Наоми не замечала, как проголодалась, пока не взялась за еду, но уж тогда заглотила всё в единый миг. Отставив монитор, скатала тюбик, выдавливая последние крошки пряного сочного пюре. Когда от него остался только жгучий вкус на языке и приятная тяжесть в желудке, вздохнула.

– Как в старые времена, – заметил Алекс. – Ты всегда забывала поесть, увлекшись интересной задачей.

– Раньше у меня таких задач не бывало. Большей частью решала, как бы безопасно добраться до следующего порта.

– А мы что делаем? – ухмыльнулся Алекс.

– У нас о безопасности речи нет. Вот уж чем мне никогда не хотелось заниматься. Драться? Убивать? Я никогда не брала в руки оружия.

– Знаю, – сказал Алекс, и улыбка его стала мягче. – Еще есть время. Отзови их, верни в порты. Давай снова проводить своих в Ассоциацию Миров.

Наоми помолчала, прислушиваясь к привычному спору разума и сердца. Алекс неверно истолковал ее молчание.

– Я не совсем шучу, – сказал он. – Еще есть время отступить. Мы их еще ни во что не впутали. Пока что.

– Нет, но придется впутать. Будь у нас время… не знаю. Возможно. Наверное, я бы искала, пока не нашла бы лучший путь. Не такой, как этот.

Включилось предупреждение на панели связи, замигал оранжевый огонек. Но это всего лишь докладывал о состоянии боевой части «Предштормовой». Наоми сунула в карман пустой тюбик из-под пюре. Выбросит в утилизатор, когда закончит. Груша с чаем холодила ей. пальцы и стягивала из воздуха пленку конденсата.

– Ты это делаешь, потому что решила, что должна им? – мягко спросил Алекс. – Бобби. Сабе. Амосу.

– Нет, – ответила она. – И не из-за Джима. Я не чувствую себя виноватой. Это… шанс? Я не хочу войны. Не хочу, чтобы кто-то страдал. И умирал. Ни с нашей стороны, ни у них. Я хочу примирения. Бобби всегда на меня за это злилась. Она хотела победы.

– И ты, похоже, теперь тоже?

– Беда в том, что проигравшему трудно добиваться мира, – продолжала Наоми. – Кто-то захватил всю власть, а ты пытаешься вернуть прежние отношения? Это капитуляция. Я и теперь не думаю, что силой можно что-то решить. Но, быть может, победа даст нам возможность проявить великодушие.

– Встретиться с Дуарте на полпути?

Она по голосу слышала, что не убедила Алекса. Если не сумеет поколебать его, надежды, наверное, вовсе нет. Но она пыталась.

– Дать ему пространство маневра. Он может принять, может не принять. Вдруг его адмиралы увидят то, чего не видит он. Цель этой войны – не гибель Лаконии. Мы должны сократить дистанцию, которую они установили между собой и остальными. Может быть, для этого необходимо будет кого-то наказать. Возможно, привлечь к ответственности за старые преступления. Но что обязательно – это найти способ двигаться дальше.

– Ты уверена, что это не слова Холдена? – спросил Алекс. – Потому что все это очень похоже на то, что сказал бы он. А остальные в таких случаях выразительно закатывали глаза.

– Не знаю, – ответила она. – Может быть. Сейчас нужно стать Сабой, и я стану, раз уж иначе нельзя. Но позже может возникнуть необходимость в Холдене. А если его нет на месте, нам придется сыграть и эту роль.

– А что Наоми Нагата?

– Она, вероятно, займется расчетом переходов. Чтобы не появилось новых голландцев. И чтобы никто ненароком не вызвал новых провалов во времени. Если их можно избежать, – сказала Наоми и, услышав новый вызов, ответила: – «Росинант» слушает.

– Говорит истребитель «Предштормовой», – произнес женский голос. В нем так и звенела гордость и предвкушение драки. – Запрашиваем разрешение на стыковку и передачу экипажа.

Алекс поднял руку.

– Этим я займусь, адмирал.

Наоми передала ему управление.

– Привет, Джиллиан. Это Алекс. Можете причаливать, только проверь, чтобы Каспар заходил сбоку. Вроде включать тягу не собираемся, но вдруг придется. Не хотелось бы вас поджарить.

– Как будто ваш малютка может нас поджарить! – отозвалась женщина.

– Просто обидно было бы, понимаешь ли. Передаю коды.

– Приятно будет повидаться, старик, – сказал «Предштормовой» и разорвал связь.

– Джиллиан Хьюстон, – объяснил Алекс. – Славная девочка. Будет хорошим капитаном.

– Отец у нее, помнится, большая дрянь.

– Она тоже – в своем роде.

* * *

Через три часа «Предштормовой» пристроился к боку «Росинанта» и протянул стыковочную трубу. На лаконском, построенном по лаконским технологиям корабле странно было находить признаки общей с «Росинантом» истории. Наоми случалось забывать, что Лакония во многом – наследница Марса, пока не попадались вот такие напоминания.