Гнев

Ожидая смерти.

Вздрогнув, Круз вырвался из видения и прижал руку к ближайшему дереву, чтобы убедиться, что оно стоит. Он почувствовал влажную кору на своей ладони, пытаясь восстановить дыхание, и смутился, заметив, что по его щекам текут слёзы. Он грубо провёл костяшками пальцев по коже, стирая слабость, и осмотрел местность вокруг себя более внимательно, отмечая поваленные деревья, над которыми кусты и мох росли так густо, что Крузу оставалось только догадываться, что с момента их падения прошла целая вечность.

— Ты умер здесь? — пробормотал он, зная, что голос не имеет значения, особенно в этом странном, призрачном месте, где он оказался.

Его захлестнула волна эмоций, более сильная, чем поток дождя, который они пережили за те дни, что провели здесь — печаль, сожаление, страх, но больше всего — ярость.

— Тебя оставили тут как меня? — спросил он. — Оставили умирать?

Он получил ещё одну вспышку образов, на этот раз кареты, подобной той, что доставила его и других в это место — но больше похожей для перемещения скота, чем детей, — а затем всплыл образ города у моря, который он когда-то называл домом.

Локи.

Тогда Круз дал себе обещание. Он сделает всё, чтобы выжить в этом диком крае. И когда-нибудь, сколько бы дней это ни заняло, он отомстит тем, кто это сделал. Не только за него, но и за всех тех, кто умер в этом месте до него.

* * *

После ещё нескольких встреч планы были составлены и под грохочущий шум грозы Аврора начала свою первую миссию в восстании. Она была укутана с головы до ног, её личность была скрыта, но не от лишних глаз, а для необходимости ночной работы. Если бы она не надевала одежду из толстой кожи, любой смог бы увидеть странный свет, который, без сомнения, беспорядочно пульсировал в её груди вместе с тревожным биением сердца. И это был единственный секрет, который она собиралась хранить как можно дольше.

Острый взгляд голубых глаз Авроры скользнул по верхушкам дворцовых стен. Посты наверху должны быть пусты, во время бури солдаты обычно отступали к башням, расположенным на каждой из сторон света, выступая второстепенным уровнем защиты для Бурерождённых, сражающихся с высоты на куполе дворца. Но всё равно, её взгляд метнулся вверх, она желала осмотреть стены на всякий случай. Аврора услышала приближающиеся лёгкие шаги Джинкс, и её сердце кувыркалось между каждым прерывистым вздохом. Остальные мятежники наблюдали за ней издалека, ожидая её сигнала. Как и её товарищи-охотники, слепо последовавшие за ней в этот хаос, хотя она и не заслуживала их преданности.

Сегодня ночью мятежники проникнут во дворец, который когда-то был её домом. И Аврора будет той, кто откроет дверь. Или врата, так сказать.

Аврора замедлила шаг и встретилась взглядом с Джинкс, ведьма кивнула в знак готовности. На лице подруги не отразилось ничего, кроме уверенности. Присутствие Джинкс рядом с ней немного успокаивало нервы Авроры, но с Кираном она чувствовала бы себя лучше, и в то же время хуже. С ним всё было… сложно. Они всё ещё казались частью той же самой команды. Они взяли на себя обязательства по тому же самому восстанию. Они даже спали под крышей одной и той же гостиницы. Но это единственное, что осталось прежним.

Их взгляды редко встречались, да и когда встречались, его глаза были непроницаемы. Он любой ценой избегал оставаться с ней наедине, быстро исчезая после встреч с мятежниками или с другими охотниками. Девочки спали вместе, как и предполагалось изначально, и та ночь, которую она провела в комнате Кирана, была больше похожа на сон, чем на воспоминание. Словно и не было тех недель, что они провели вместе в диких землях. Он вычеркнул её из своей жизни, как будто она была не более чем сноской в длинной истории.

Так что было к лучшему, что он был назначен частью группы проникновения. Она беспокоилась о нём, о риске, на которой пошло восстание, но если он уйдёт с мятежниками, то не сможет помешать её собственным планам. На их встречах было решено, что Аврора «слишком ценна», чтобы внести свой вклад в миссию, кроме самого необходимого — а следственно их с Джинкс нынешний подход к дворцовым вратам, которые могли быть открыты только кем-то из Паванского рода (или кем-то, кто владел магией небесного огня, как они).

Но она уже не была той Авророй, которая выросла в Паване, вынужденная из опасения позволять другим принимать её решения. Она перестала видеть свою ценность в виде приза, который нужно держать подальше и охранять, и лишь иногда играть, создавая видимость в нужное время. Авроре ещё предстояло многому научиться, но в одном она была уверена: ценность человека остаётся неизмеримой, пока он не сделает что-то стоящее. Иногда самое главное, что человек мог сделать, это просто появиться. А Аврора Паван отсутствовала достаточно долго.

Сегодня вечером она поможет миссии восстания, но она также возьмёт на себя миссию по своему собственному выбору.

— Готова? — спросила Джинкс, нарушая молчание.

Аврора кивнула. Она была готова к этому уже несколько дней. Только разум и страх перед последствиями помешали ей ворваться во дворец несколько дней назад.

Зная, что грохот грома над головой послужит лучшим прикрытием для их миссии, они подождали, пока не начнётся следующий раскатистый грохот, а затем перешли на тяжёлый бег. Они вынырнули из-за изгиба стены, и, как и обещал Тавен, только один человек стоял на страже у врат дворца, все остальные разошлись по своим местам на время бури. К тому времени, когда солдат перевёл взгляд с неба на них, было уже слишком поздно. Джинкс протянула руку, словно собираясь послать воздушный поцелуй, но вместо этого с её ладони, словно туман, заплясал мелкий порошок. Солдат жадно втянул воздух, чтобы закричать, вдыхая зачарованный Покой Резны, и прежде чем его язык успел хоть что-то произнести, он провалился в глубокий сон, неловко раскинув руки и ноги по мокрой траве.

Аврора быстро взглянула ему в лицо, но не узнала, поэтому с помощью Джинкс они отнесли его ближе к стене и осторожно уложили в тени. Джинкс дала ему достаточно большую дозу, чтобы он пролежал без сознания несколько часов.

Небо над головой выглядело так, словно звёзды плакали — гигантские сверкающие слёзы падали на невидимый барьер. Аврора тихо присвистнула, давая понять, что всё чисто. Звук был едва различим за шумом бури, но где-то там к ней бежали товарищи-повстанцы. План состоял в том, чтобы проникнуть во дворец и похитить, по крайней мере, одного из Локи, чтобы использовать его как знак доверия в своих попытках установить контакт и заключить сделку о мире с Повелителем бурь.

Аврора старалась не думать об этом, о том, что они отдают человека безумцу, который опустошил деревни по всему континенту Каэлиры, который стёр город Локи с лица земли так же основательно, как и город Калибах был разрушен два десятилетия назад. Локи творили ужасные вещи с народом Павана, с солдатами её города, возможно, с её собственной матерью и, конечно же, с Новой.

Теперь она должна была бороться за них.

И более того, она старалась вообще не думать о Повелителе бурь, потому что мысли о нём заставляли страх просачиваться из тёмных мест её души. У них был общий дар — у неё и у этого безумца, — и если она позволяла себе слишком долго думать об этом, то начинала беспокоиться, что однажды его судьба станет её судьбой. Об этом страхе она подумает в следующий раз.