Гнолья Шкура

Шли вверх по течению реки, и за очередным поворотом русла открылся вид на небольшое поле, среди которого стояла небольшая избушка с сараем, рядом виднелись раскопанные грядки и ходили куры. Так могло выглядеть только жилище гуманов, и Щин вопросительно посмотрел на Дреша. Тот только хмыкнул, и группа пошла к домику. Возле сарая возилась молодая самка гумана, которая сначала всполошилась, увидев гноллов, но потом заулыбалась и спокойно подошла к Дрешу.

– Привет тебе, воин стаи Ог, - кивнула она головой.

– Привет Наина, - рыкнул Дреш, - Хасан дома?

– Нет, на охоте. Но скоро должен вернуться. А вы что?

– Мы не что, мы кто, - заржали горбатые, и гуманка вместе с ними.

Щин понял, что по крайней мере пока тут всё спокойно. Гноллы расположились возле избы, вытряхнули на траву рыбу и чтобы не терять времени, продолжили её чистить от лишней ерунды. Щин присоединился к ним, поглядывая на симпатичную хозяйку, которая к тому же спокойно разговаривала с гноллами, что ему нравилось куда больше, чем её внешность. Особо рассидеться не успели, так как натурально вернулся хозяин, с которым Дреш о чём-то трепался. Они и не скрывались от остальных, но им просто были непонятны десятки имён и названий. Кто такой Черпак, и зачем ему идти в Кузницу Второго Дерьма, никто в душе не грыз.

– А это что?
– кивнул на Щина Хасан.

– Не что, а кто!
– довольно резко рыкнул Дреш, - Сколько можно учить тебя отличать живое от неживого?

– Случайно, - пожал плечами гуман, - Тык?

– Тык, это такой же дикий гуман как и вы. Только в отличие от вас его уже собирались повесить, судя по всему.

– А вас не трогают?
– осведомился Щин, - За то что вы имеете наглость жить не спрашивая разрешения короля?

– Пытались, - кивнул Хасан, - Начальник местной полиции считает, что я сообщаю ему о гноллах. Поэтому и не трогают.

– А гноллы считают, что ты им сообщаешь о гуманах?

– Во, ты хватаешь на лету!
– усмехнулся Хасан, - Слушай, может останешься у нас? Нам помошник был бы кстати.

– Спасибо чё-то не хочется, - довольно сухо ответил Щин, - Хватит с меня этой помощи.

– Ну как знаешь, - легко согласился тот.

Группа тронулась дальше, и скоро поляна осталась за спиной, затерянная в бескрайнем лесу.

– Я думал ты захочешь у них остаться, - сказал Дреш.

– Не-не-не, - отмахнулся Щин, - В печку. Я вот что думаю, этот хмырь может нас сдать.

– Конечно может. Просто он всё ждёт, когда будет что такого ценного сказать полицаям. А я ему никак не даю этого узнать, - пояснил гнолл, - Тут к нему ещё и братья-смертники заходят.

Братьями-смертниками назывались организованные банды гуманов, орудовавшие по Элвинскому лесу и Вестфалу. Отличали их красные маски на рожах и большая любовь к материальным ценностям.

– Ну и дурак этот Хасан, - сказал Щин, - У него не крепость, чтобы так играть с огнём. Его же рано или поздно зарежут не те, так другие. И жену вместе с ним.

– Угу, - зевнул Дреш, потом усмехнулся, - Ты хочешь это сделать сам?

– Да нет, - пожал плечами Щин, - Они никому не мешают жеж.

В раздумьях о том о сём была одолена обратная дорога, и пока рассовали рыбу по местам её сушки и хранения - наступила ночь. Пришлось лезть в берлогу и дрыхнуть, что впрочем всегда пожалуйста.

Наутро Хар позвал Щина за собой и провёл куда-то вдаль через всё становище, на небольшую прогалину в лесу, где на примятой траве тренировались несколько воинов, махая деревянными муляжами оружия. Объяснять долго не требовалось - теперь Щину предстояло поработать чучелом гумана. Деревянный крест, облачённый в телогрейку, похож был слабо, а в стае имелось немало молодых гноллов, которые вообще не видели живого гумана. Соответственно Щину пришлось взять деревянный щит, страшно оттягивавший руку, и защищаться от ударов палок. Как пояснил Хар, основное заключалось в том, чтобы приучить бойцов к тому что враг на две, а то и три головы выше их. С непривычки они могли стушеваться или ступить, так что тренировка на действующем экземпляре была для них чрезвычайно полезной. Не особо полезной она была для самого Щина, который плохо владел щитом и оттого постоянно пропускал болезненные удары.

Синяки ему не понравились настолько, что он включил голову. Вспомнив слова Хара, Щин быстро сообразил, что всё что требуется - это увеличение высоты гнолла. А для этого достаточно привязать ему к лапам высокие колодки из лёгкого дерева. На изготовление этого изделия ушёл почти целый день, зато Щин избавился от надобности получать по морде палками. Поначалу Хар смотрел на это весьма скептически, но когда понял что таким образом он может получить сразу много "чучел" - заметно повеселел и сообщил Дрешу, что тот умный гад. А Дреш в свою очередь сообщил тоже самое Щину.

Следующей задачей, которую он попытался решить, было производство арбалетов. Как он и предполагал, тяжёлое орудие Дреша было трофейным, а сами гноллы таких делать не умели.

– В общем метод что-либо сделать всегда один, - умничал Щин, - Разобрать на части и сделать эти части по отдельности.

– Значит мы сможем сделать такой же?

– Но не в этом случае. Я не знаю, что вот это, - Щин показал тетиву, - В смысле из чего это сделано. А без неё всё бесполезно.

– Колодезно, я постараюсь выяснить, - кивнул Дреш.

Кивнул и ушёл выяснять! Всё-таки или гноллы правильно думают, или у гуманов в голове гумно, подумал Щин. У них непременно было бы или "эй ты раб делай что скажут" или "не соизволит ли ваше святейшество". Ни того ни другого он не увидел ни разу за уже порядочное время, проведённое в стае. Настолько порядочное, что осень становилась всё более холодной, по утрам вода в ёмкостях и на лужах замерзала, а иногда и валил снежок.

Щин хоть и занимался самыми разными делами, но всё же не забывал про Дрифу. У знахарки было много возни, и её никогда нельзя было застать с пустыми лапами. Даже на ходу она ухитрялась перетирать травы в кашу. Гноллиха по крайней мере не была нерада видеть его, потому что в противном случае сразу бы сказала об этом. Щину даже казалось что она улыбается, но ему было ещё трудно различать мимику гноллской морды.

– Так что ты думаешь о том, чтобы посетить Маршаллан?
– между делом спросил Щин.

Дрифа поперхнулась и закашлялась.

– Я всегда об этом думаю, - созналась она, - Но главный Ог не согласится.

– Почему?

– Потому что стае нужнее знахарка, а не дохлое тело, - усмехнулась гноллиха, - Пусть и отомстившее. И это правильно.

– Да, это умно, - согласился Щин, - Но всё-таки подумай о том, что это война...

– Это что?

– Вот в том и соль, что что. Вы думаете, что гуманы такие же, как вы и остальные звери. Что у них есть тормоза, - Щин покрутил рукой в воздухе, показывая наглядно, - Ну это как волки и овцы. Если сожрать всех овец, сдохнешь с голода. Так вот у гуманов никаких тормозов в этом нет. Они хотят уничтожить гноллов, вообще, понимаешь?

– Странно, - призналась Дрифа, задумавшись, - Среди гноллов много дураков, которые готовы перегрызть глотку любому гуману просто за так. Но никому из них не придёт в голову уничтожать всех гуманов. Ты серьёзно это сказал?

– Более чем. Я с ними жил какое-то время и видел побольше твоего. Они готовы выжечь всю землю, только чтобы им было удобно.

Гноллиха некоторое время пялилась в сырые сумерки и поводила ушами.

– Так что насчёт Маршаллана?...

Городишко находился днях в семи-восьми хода на северо-восток, недалеко от Тракта - основной дороги, проходившей через всё Летолесье, как называли Элвинскую равнину гноллы. Вообще все крупные поселения гуманов, фермы и тому подобное гуано находилось вдоль этой дороги; на западе она уходила в Вестфал, как называли местность по другую сторону большой реки, а на востоке в Красногорье. Это конечно не особенно интересовало сейчас Щина, так как предстояло пройти именно в Маршаллан. Насколько он помнил, это было беспорядочное сборище построек, скученное к большому каменному дому, ранее бывшему фортом. Там имелось несколько улиц, которые отличались тем что там негде прятаться - заборы и разбитая в говнище дорога, заваленная отбросами. О том чтобы пробраться туда по кустам, не могло быть и речи, потому что там просто нет кустов. Вдобавок Дрифа хорошо помнила дом трактирщика Фридриха, в котором провела некоторое время; она начертила на бересте примерный план городка и даже по такой кривулине было ясно, что цель отнюдь не на окраине.