Гностик

Она усадила меня в старое замызганное кресло, а сама, извинившись, ушла на кухню, якобы приготовить чай.

Я сидел в одиночестве примерно полчаса. Моё нервное состояние ухудшалось каждую минуту и уже вскоре, я осознал, что приезжать сюда и вообще давать знать родственникам Клочкова, что я жив, было нельзя.

В комнату женщина вернулась не одна. Вместе с ней вошёл и предстал перед моими глазами сам старшина. Это был он. Гностика я не смог бы с кем-то перепутать.

Однако мужчина подошёл ко мне, пожал руку и представился как брат погибшего Клочкова.

– Мы очень похожи друг на друга и родились с разницей в год и два месяца. Я родился первым.
– Сказал Клочков старший.

Я не поверил ни одному его слову. Для меня он был старшиной Клочковым по прозвищу Гностик. Он мало изменился внешне, если не считать лёгкой седины в шевелюре. Манера говорить, улыбаться, движения рук походка всё говорило о том, что передо мной Гностик. Однако я точно знал, что его в упор расстреляли румынские фашисты. Я так же в мельчайших подробностях помнил, где и как погиб мой двойник, помнил длинные разговоры на тему параллельных иллюзорных миров и этот факт вновь сбил меня с толка. Я вдруг подумал, что передо мной тоже двойник Клочкова. Что в этом мире он жив и здоров, а в том погиб смертью храбрых на полях самой жестокой войны разразившейся в нескольких мирах одновременно.
–

Не зная как начать разговор, я спросил.

– Вы воевали на Кавказе?

– Нет. Я не был на фронте. Я учёный и всю войну трудился над созданием новых видов вооружения. У меня была "бронь". Мы с погибшим братом похожи как близнецы, поэтому вам кажется, что это я воевал рядом с вами. Но это не так. Поверти, и расскажите мне и жене моего брата, где погиб Петя. Мы туда обязательно съездим и поищем его могилу.

– Мне Петр никогда не говорил, что у него есть брат, хотя на всякий случай рассказал, где живут его родные и близкие люди.

– Он не мог об этом рассказывать. Наше конструкторское бюро, в котором работал до фронта и Пётр, было засекречено самым строжайшим образом. Сейчас я перешёл на другую работу, там нет секретов.
–

Каким-то внутренним чутьём я понял, что этому человеку нельзя рассказать всей правды о нашей с Гностиком войне. Моё сердце заныло от предчувствия чего-то невероятного. Я вдруг ясно осознал, что там, в катакомбах Крыма мы с Петром Клочковым вновь оказались в аномальной зоне, которая вернула меня в мой родной мир, а его в параллельный - чужой. В нём он погиб, чтобы не встретиться со своим здравствующим двойником. Я подумал, что может быть существует такой строгий закон, по которому двойники из разных миров не могут жить в одном и том же пространстве. И ещё.

У меня к концу беседы с родственниками Гностика появилась твёрдая уверенность, что они знают, кто был тот погибший на берегу Керченского пролива старшина.

Вот так дорогой крестник бросала меня судьба по дорогам войны и плена. Теперь перед смертью я не знаю, во что мне верить и ты если не глупый, то обязательно поймёшь моё душевное состояние.
–

Больше мы не возвращались к теме иллюзорности миров нас окружающих. Воронин долго рассказывал об Америке, о непонятных, каких-то уж больно денежных нравах её жителей, о страшной участи американских индейцев и о том, что в нашей стране жизнь всё-таки прекрасней любой другой.

Быков. М.В.