Год 1492-й: конец света или начало истории?

Известно о переписке Вольтера с Петербургской Академией наук, в том числе с Миллером и Ломоносовым. Из России Вольтеру в помощь его работе были послан «почти исчерпывающий список книг о Петре I, вышедших в Европе (особенно в Германии) в первой половине XVIII в», а также «Описание стрелецких бунтов», «Описание Камчатки», «Описание России» и «Экстракт из журнала Петра Великого» («Гистории Свейской войны»). Однако «при написании истории России, французский автор явно отдавал предпочтение европейским свидетельствам» (там же). Да и то сказать, если мы заглянем в присланное Вольтеру Ломоносовым «Описание стрелецких бунтов», то в примечаниях прочтем, что при их написании Ломоносов использовал «Донесение о печальной трагедии в Москве» Бутенанта фон Розенбуша, напечатанное в 1691 году во Франкфурте-на-Майне. Так что Вольтер совершенно оправданно предпочитал пользоваться при написании «Истории Петра» трудами своих непосредственных французских предшественников, а не пришедшими к нему по кругу из России перепевами более ранних европейских сочинений.

6. Алхимик от истории Крекшин

Заметим, что «Краткий российский летописец» Ломоносова был отпечатан в России только в 1760 году и Петру Первому в нем посвящено 2.5 страницы текста, к которых не содержится ничего (!), чего бы не было в трудах французских историков начала 18 века. Что касается якобы посланной Вольтеру «Гистории Свейской войны», то, по всей видимости, это предположение современных историков основано на фразе из письма Вольтера, где он выражал недовольство присланными русскими источниками: «Они полагают, что дают историку материалы, когда посылают вьюк военных деталей, маршей и контрамаршей…» (к Альгаротти, 14 сентября 1761 г.)» (Мезин, гл. 3). Эта «Гистория» была впервые издана в России в 1770–1772 гг. Считается, что работа над ней началась еще при личном участии Петра Первого и шла с перерывами до 1731 года, после чего неоконченные материалы хранились в архиве, где и были найдены ее издателем М. М. Щербатовым в 1768 году. Странно, однако, что Вольтер проигнорировал в своей работе источник, к которому приложил руку сам Петр Первый. «Гистория» или «Поденная записка Петра Великого», действительно, представляет собой почти поденное последовательное описание событий, происходивших с 1700 по 1721 годы во время Северной войны. Однако по нашему мнению, автором был вовсе не коллектив, возглавляемый Петром Первым, а «творец мифов истории» и «алхимик от истории» (по выражениям современного исследователя П. А. Кротова) «новгородский дворянин» П. Н. Крекшин (1684–1763).

Судите сами: «Примерно с середины 30-х годов XVIII в. и вплоть до кончины П. Н. Крекшин стремиться воплотить в действительность свой грандиозный замысел 45-томной истории первого русского императора – «Журналов велико славных дел великого государя императора Петра Великого…». В них он предполагал буквально день за днём излагать деяния своего кумира. По всей вероятности, П. Н. Крекшин предполагал в каждом томе освещать один год из 44 лет правления Петра Великого (1682–1725)… В июне 1759 г. он упомянул, что «блаженных дел» Петра Великого «до сорока пяти книг труда моего в собрании и имеетца…» (С. А. Мезин О первых историках Петра Великого (заметки на полях современных изданий) История Петербурга № 1(47) 2009 г.) Однако до нас отчего-то дошли лишь два «Журнала» Крекшина – за 1683 и 1709 годы (издание датировано 1753 годом), а также два «Экстракта» из «Журналов» – за 1682, датированный 1754-м, и за 1710 год, датированный 1758 годом, и названный «29 томом». Где же остальные 42 тома? Вероятней всего, они и были использованы при написании «Гистории».

Вполне вероятно, что какие-то «Экстракты» Крекшина были посланы Вольтеру, не усмотревшего в них ничего другого, кроме нагромождения неизвестно на чем основанных однотипных описаний стычек и перемещений войск.

Итак, истории о Петре Великом стали переносится в российские сочинения в 1750-е годы в правление Елизаветы Петровны. В эти же годы они начинают обрастать «мясом», то есть «подлинными документами», вроде тех, которые кропал Крекшин. Одна из идеологических задач, которые при этом решала российская власть – возведение своей родословной к Рюриковичам и через них к Цезарю Августу, что давало российским самодержцам права на императорский титул, причем более «старые» по сравнению с Гольштейн-Готторпами, которыми они на самом деле являлись.

Единственным связующим звеном правивших в России немецких княжеских династий с Рюриковичами мог быть только Петр Алексеевич Романов.

(На полях заметим, что в качестве источника своих «древнерусских летописей» Татищев, наряду с «от раскольника в Сибири», «от раскольника в лесу», «купленный у разносчика на площади» указывает и «8-й, Новгородский (манускрипт), взят был от Крекшина». По-видимому, после писаний историй о Петре, Крекшин переключился на создание древнерусской истории, и дело его подхватил Татищев).

7. Чудо стрелецкого мятежа

Мы уже цитировали слова С. М. Соловьева о «сказке» – биографии Петра. Но основные чудеса этой сказки вовсе не там, где их увидел Соловьев. Главное чудо – это эпизод с Великим посольством.

В 1697 году двадцатипятилетний царь страны, которая ведет войну с Турцией и в которой с частотой примерно в 7 лет происходят стрелецкие бунты (последний был как раз за семь лет до начала Посольства в 1689, а до этого – в 1682), вдруг решает уехать из своего царства на 15 месяцев «в Европу».

(Отметим, что Вольтер в «Истории Карла XII» дает несколько другую версию событий: Петр уезжает в 1698 году, процарствовав в Московии всего два года. Едет он прямиком в Голландию, причем отправляет его Лефорт – в качестве посланника в Генеральные Штаты и под именем своего подчиненного. В Московию он возвращается пробыв в Голландии (с небольшой отлучкой в Англию) два года. Стало быть, в 1700 году, как раз к началу Северной войны).

Причем нет никаких вразумительных объяснений необходимости личного присутствия в Посольстве самого государя. Ничем, кроме прихоти, объяснить это нельзя. В отсутствие Петра в России случается стрелецкий мятеж. Но все устраивается совершенно чудесным образом: Петр возвращается, стрелецкий бунт уже подавлен аккурат к его приезду, и царь успевает принять личное участие в казнях мятежных стрельцов. Власть его укрепляется и он незамедлительно приступает к коренным реформам в русской жизни.

Больше таких чудес история не знает. Вот, к примеру, на нашей памяти Михаил Горбачев уехал из Москвы на две недели в свою же страну – в Форос. В это время в Москве произошла небольшая заварушка – Путч. Он был подавлен без участия Горбачева, но Горбачев вернулся в Москву, укрепил свою власть и наконец-то приступил к великим реформам… Что, любезный читатель, ты говоришь, это уже чересчур? Таких чудес в природе не бывает? Прохлопавший по своему недомыслию мятеж государь уже никому не нужен и путь у него один – на политическую свалку? Но вот в России в 1698 году произошло именно такое уникальное в мировой истории чудо. Попытаемся дать этому чуду естественное объяснение.

8. Шведская угроза для русской зерновой торговли

Мы уже отмечали важность для Голландии русской зерновой торговли, и то, что английское каперство сделало невозможным вывоз зерна через Архангельск. Голландская торговля с Россией «ушла» в Балтийское море. Союзники голландцев датчане препятствовали проходу английских кораблей в Балтику через Датские проливы, уберегая от них голландские суда. Однако на контроль над балтийской торговлей начинает претендовать новый игрок – Швеция.

В 1658 году Швеция выигрывает войну с Данией (т. н. Первая датская война). «По мирному договору к Швеции отошли провинции Сконе, Борнхольм, лены Бохус и Тронхейм. Это позволило Швеции округлить ее владения на Балтийском море и улучшить пути, ведшие к ее германским владениям. Швеция также завоевала важные позиции у входа в Балтийское море, установила контакт с Северным морем по длинной береговой полосе и, наконец, овладела важными стратегическими пунктами в самом Балтийском море (Борнхольм) и в северных областях датской державы (Тронхейм). Кроме того, герцог Фредрик Гольштейн-Готторпский, тесть Карла Густава, укрепил свою самостоятельность, благодаря чему Швеция заняла в тылу у Дании еще одну прочную позицию. Теперь уже Швеция угрожала Дании окружением. Для западноевропейских торговых государств, Англии и особенно Голландии, заключение мира вызвало изменение условий на Балтийском море, которое для голландцев было «колыбелью всей торговли». Для Дании заключение мира привело к ампутации важных частей ее державы и к серьезной угрозе для ее господствующего положения у входа в Балтийское море» (И. Андерссон История Швеции М., Издательство иностранной литературы, 1951, гл. 20). Во время Второй датской войны 1658–1660 гг «Копенгаген был осажден. Голландский флот поспешил на помощь Дании в конце октября. Он прорвался в северную часть Сундского пролива через линии шведского флота, несмотря на то, что Карл Густав занял в это время Кронборг. Неудачи преследовали Швецию одна за другой: восстание на Борнхольме и в Сконе, захват бранденбургскими, польскими и императорскими войсками Ютландии, неудача штурма Копенгагена. В конце концов, шведские войска потерпели в Фюне решительное поражение. Голландский флот и союзные войска сильно теснили Карла Густава… Мир был заключен. Условия Роскильдского мира были пересмотрены, Дании были возвращены Борнхольм и Тронхейм, но главные завоевания Швеция удержала. Шведское управление было к тому времени установлено в целом ряде нешведских земель: в Ингерманландии, Эстляндии, Лифляндии, Померании и других немецких провинциях. Все эти земли, как правило, были организованы как генерал-губернаторства во главе с представителями шведской знати» (там же).

В ходе этих войн сложилась антишведская коалиция, состоявшая из Дании, Австрии, Голландии, Польши и Бранденбурга. После наступило небольшое затишье, но летом 1699 г. шведские войска вторглись в Гольштейн, тем самым создавая угрозу полного перехода в свои руки контроля над входом в Балтийское море и всей балтийской торговли. Для противодействия этой угрозе на Балтике создается коалиция Дании, Саксонии и России. Начинается Северная война. И вот для ведения этой войны голландцам, судя по всему, и пришлось провести в Московии коренные реформы, как армии, так и системы государственного управления.