Год 1944-й. Зарницы победного салюта

Ну как было не узнать Владимира Евгеньевича Пика! Того самого лейтенанта, который геройски дрался под Белым Камнем! Полковник Пик приехал проведать мать, которая живет в Стрыю, а по пути не мог не заглянуть к своему фронтовому другу Михаилу Ивасюте. Был здесь и проживающий во Львове Пантелеймон Игнатьевич Бакланов — бывший командир самоходки нашего дивизиона. На лацкане его пиджака сиял орден Отечественной войны I степени.

Трудно передать словами радость встречи ветеранов!

«А помните, как под Белым Камнем?.. А помните, под Львовом?..» — спрашивали они друг друга.

Оказалось, в бою под Берлином нас с Баклановым накрыло взрывом одного и того же снаряда, только я отделался легко, а он получил тяжелое ранение.

Все вспомнили однополчане. Такое не забывается.

День, запомнившийся навсегда

20 июля сорок четвертого трудный бой выпал на долю танкистов подполковника Юдина. В огневой дуэли загорелось несколько бронированных машин противника. Но вот вздрогнул и задымил наш головной танк ИС-2. Убиты знаменосцы, тяжело ранен командир полка Юдин.

Стрелок-радист Александр Ковалев перевязывает командира. «Знамя…» — шепчет он еле слышно.

Ковалев выбрался из танка и прижался к сухой земле. Механик-водитель пытался отвести машину в безопасное место. Да, пожалуй, сейчас можно перебежать вон к той воронке. Еще бросок. Заметили… Началась бешеная стрельба. А медлить нельзя. Только бы не обошли, не окружили, не отрезали… Ползти, перебегать, отстреливаясь от наседавших со всех сторон фашистов, снова ползти, ощущая под гимнастеркой шелк знамени полка, знамени, что дороже жизни, — сколько это заняло времени! Минуты! Часы! Вечность!

… Когда стрелок-радист Ковалев добрался до штаба полка и отдал знамя, пожилой офицер обнял его:

— Ты не ранен, сержант! Ведь там жарко было.

— Июль, товарищ майор… — улыбнулся он запекшимися губами. — Разрешите закурить!..

Из рук майора и получил А. У. Ковалев первый орден Славы.

И снова жестокие бои. Освобождая Перемышль, танкисты уничтожили бронепоезд противника, мешавший продвижению пехоты. А разве менее трудно приходилось в январе сорок пятого! Тогда, за Вислой, их танк уничтожил в бою шесть «тигров». Члены экипажа были ранены, но бой продолжался… Командир танка Василий Удалов стал Героем Советского Союза, а стрелок-радист Александр Ковалев — кавалером второго солдатского ордена. Третий орден Славы ему вручили в Берлине. Уничтожив более двадцати фаустников, он расчистил путь танкам, спас машину командира полка.

После Победы военную профессию Александр Устинович сменил на мирную: он инженер на Суджанском заводе тракторных агрегатов. Часто продукция завода грузится в контейнеры с адресом «Львов». И вспоминаются тогда инженеру Ковалеву улицы и площади Львова — города его фронтовой юности.

Сколько раз довелось смерти глядеть в глаза в жестоких схватках. Многие фронтовые эпизоды совершенно сгладились в памяти. Но тот бой на Львовщине, когда он со знаменем полз под градом пуль и осколков, запомнился навсегда.

П. А. КОНДЫРА, сержант в отставке, Герой Советского Союза ФАШИСТЫ НЕ ПРОШЛИ

В годы войны Главным Политическим Управлением Советской Армии издавалась небольшая газета «Фронтовая иллюстрация». В семнадцатом номере ее (август 1944 года) фотографии двух страниц объединены броским заголовком «Котел под Бродами». Они посвящены нам, воинам 4-го гвардейского танкового корпуса, принимавшим участие в разгроме бродовской группировки противника.

Один из фотоснимков особенно волнует меня, напоминая о боях северо-западнее Золочева. На фотографии изображен я — командир пулеметного расчета и командир танкового взвода гвардии лейтенант И. Ф. Арженков. Служили мы тогда в 12-й гвардейской танковой бригаде.

Просматриваю страницы «Фронтовой иллюстрации», и вспоминаются июльские бои, товарищи, с которыми вместе громили фашистов.

…В те дни враг, стремясь вырваться из котла, захватил несколько сел — Гончаровка, Княже, Почапы, Хильчицы. Ему оставалось пройти около восьми километров.

Помню, как с утра 21 июля наша бригада во взаимодействии с пехотинцами 302-й стрелковой дивизии нанесла удар по противнику в направлении села Хильчицы. Схватки были ожесточенными. Мы атаковали. Но и фашисты часто переходили в яростные контратаки. Бросая в бой танки, самоходки, живую силу, не считаясь с потерями, гитлеровцы пытались пробить брешь в кольце окружения, любой ценой избежать котла.

Чем ближе подходили мы к Хильчицам, тем яростнее сопротивлялись фашисты.

В эти часы напряженного боя отличился танковый взвод лейтенанта Арженкова, с приданным ему пулеметным отделением. Гвардейцы проявили необыкновенную стойкость и отвагу. Только за два часа они сумели отразить четыре вражеские атаки, уничтожив два танка, семь пулеметов и до двухсот гитлеровцев. За этот бой лейтенанта Арженкова представили к награде — ордену Красного Знамени.

Вспоминается, как неожиданно для танкистов создалась опасная ситуация. Группе автоматчиков противника удалось приблизиться к боевым машинам взвода Арженкова. Мы своевременно пришли им на помощь. Я из «максима», а бойцы из автоматов уничтожили гитлеровцев. Ни один из них не ушел живым.

Бой продолжался. Лейтенант поставил мне задачу:

— Отделению десантом на тридцатьчетверке выйти к юго-восточной окраине села Хильчицы, — указал он ориентир на местности. — Главное, не дать врагу обойти нас с фланга.

— Задачу понял, — ответил я.

Мы быстро взобрались на танк, примостились на броне, и боевая машина тронулась. Но вскоре нас постигла неудача: из дома на окраине села раздался выстрел, и от прямого попадания вражеского снаряда танк задымил. Экипаж успел выскочить, а мы залегли.

Я осмотрелся. Танка нет. Что делать? Ведь задачу надо выполнить. Вблизи, метрах в двухстах, заметил речушку. Сообразил, что она может послужить удобной естественной позицией: невысокие, но крутые берега образовали подобие траншеи.

— Отделение, за мной! — крикнул я.

Где по-пластунски, где короткими перебежками мы добрались до речушки. Прежде всего мы с первым номером, рядовым Гаврилюком, выбрали позицию для «максима». Затем я определил место для каждого бойца. Участок дороги из Хильчиц на Золочев оказался под нашим фланкирующим огнем.

Минут через сорок появилась колонна противника: четыре грузовые машины, повозки и пехота.

Я приказал без сигнала огня не открывать. Когда расстояние сократилось до ста — ста пятидесяти метров, скомандовал:

— К бою! Огонь!

Заработал короткими очередями наш пулемет. Одна за другой загорались вражеские автомашины. Падали лошади. В панике метались фашистские вояки. Словом, «максим» сделал свое дело.

Через некоторое время опять появилась толпа гитлеровцев. И вновь мы встретили врага губительным огнем. Ни один из фашистов не прошел.