– Не умирайте! Доживите хотя бы до лета! Там всё изменится! Правда!
(Из частного разговора)
С.Г.
Твоё отчаянье меняНа миг над бездной удержало.«Не умирайте хоть три дня!»Три дня, а дальше что бы стало?Не заслонишь от пули, нет,Раз пуля отлита судьбою,И если Бог погасит свет,Не станешь новую звездою.И ты лишь человек, не Бог.Но если тонут, так спасайте.Ты сделал больше, чем ты мог.Ты так сказал: «Не умирайте»,Что мигом раскололась твердьИ мир предстал в обличье новом.Спасибо, что чужую смертьЖивым остановил ты словом…1994 г.
Бальзаковский возраст
Я заметила, что чаще всего уступают место в метро девушкам, богато одетым дамам, из
желания познакомиться, а также глубоким старушкам из чувств воспитанности, сострадания. Просто женщинам, усталым, обыкновенно и бедно одетым, уступают так редко, что это событие, достойное стихотворения.
Я не печалюсь, когда уступают мне место в метро.Вовсе не думаю: «Возраст… Уже есть морщины?»Я королева всем бедам назлоИ понимаю, что чувствуют это мужчины.Я не печалюсь, а радуюсь даже в душе:Рыцари есть, бескорыстно у них благородство.Только их мало. Я вдруг на крутом виражеЧувствовать стала, что с места подняться – геройство.Место уступят – «Спасибо», – скажу и закрою глаза.В юности как в них гроза полыхала!Память укусит, словно гюрза,Совесть осудит: «Знакомств тебе мало?»Я притворюсь, будто сон о любви,Нежный, красивый, хороший мне снится,И удивлюсь, когда вдруг «Выходи», –Скажет, коснувшись плеча, проводница.
По мотивам известной сказки Андерсена
Часть первая
Русалка милого ждала,Глаза светлы от слёз.Русалка ведьме отдалаПрядь золотых волосИ голос нежный и живой.Зачем его хранить?Зачем? Уж лучше быть немой,Но вместе с милым быть.Русалке женщиной не стать,С русалкой не живут,Русалок любят созерцать.О них в стихах поют.Мой принц возлюбленный! На дноНе падай вслед за мной.Ты жить не сможешь всё равноВ моей стране морской:Здесь губы разъедает соль,Здесь храмы из песка,Здесь электрическую больВонзает в тело скат.Здесь солнца отражённый светСтруится по волнам.Но шепчут водоросли: «Нет!Не будет счастья вам!»Здесь ярко-красные цветы,Здесь жемчуга на дне.Не будет счастья нам и тыНе думай обо мне!
Часть 2
А когда принц женится, ты станешь пеной морской.
Г.Х. Андерсен
Скоро стану пеной морской…Принц русалку не полюбил.Уж шумит в голове прибой,Океан объятья раскрыл.Океан… Мне не страшен он.В нём я плавала с детских лет.О душе я видела сон,Ведь у нас, говорят, душ нет…Поднималась куда-то ввысьЯ в счастливом, радостном сне;В высоте, там огни зажглисьИ так сладостно было мне!Я б хотела поверить сну,Но должна уйти в глубину,Чтобы белую пеной стать,Никогда уже не страдать…Как зовёт меня Океан!Здесь мой дом. Он мне Богом дан!
Часть 3. Дочь Воздуха
И стала в сказке Андерсена русалочка дочерью Воздуха, которая должна обрести бессмертную душу, если свершит много добрых дел…
Я бессмертную душу хочу обрести.Я, невидимая, над миром.Мне кого-то порой удаётся спастиВ этом царстве, бренном и сиром.Я не знаю усталости. Только вперёд.Я услышу ангелов пеньеИ увижу: роза цветётВ небесах, даря наслажденье.2015 г.
Находка и добрые люди
Нашла дитя в кустах сирени.Они цвели, благоухали.И бегали вокруг олени,И не было в лесу печали.В пелёнках белых, с бантом красным,Лежала дочь и улыбалась.И небо было ясным-ясным,И жизнь мне сказкою казалась.Медведь нам подарил коляску,Соткали белки одеяло,Лисица притащила маску,Ежиха чепчики связала.Так с мира доброго по ниткеСобрали мы. Жизнь заиграла.
Ксения Нагайцева
Москва
* * *
за моим кабинетом,распластанным в десять окон,и за партойтого загорелого парня в футболке,утонченный, как сон,просит хода немой Рубикон,и клубится, и колет глаза,как большие иголки;и за этим, и каждымстудентом, забывшим тетрадь,за портретом и схемойненужной английской науки,собирается память,славянская храбрая рать,мускулистые к небувздымая красивые руки.да, они там стоят –за стеной, где языческий вождьсмотрит вдаль,далеко за московское серое царство,и бушует в журнале фамилийбессмысленный дождь,и вином бродит в войскеазартное это коварство;перейти или нет Рубикон:словно сон, где-то здесь,Рубикон – как рубин…эта точка в конце коридора,в кабинете,в который – как в яму – обязан залезтьи дождаться концадля рабочего дня, как позора;и плестись,чтобы снова вернуться зачем-то туда,где коней удержать– у черты, у границ, у порога,чтоб увидеть,как точит копыта речная вода,под навесом столичногои ненавистного смога;и
запутатьсяв этих примерах возможных сторон,у коллег – то ли шлем,то ли блещет под лампой корона,то ли после занятийслучился внезапный, рубиновый сон,где клубилась водапеременчивого Рубикона.
* * *
что же замолчал ты и исчез?точки две расставлены над веком,между ними хмурый зреет лес,выращенный тусклым человеком.ты теперь в молитвах и беде.завтра всё изменится, но всё жеэта ночь, как лес, и… Боже! Боже!как мне перейти его и где?если испугался, то молисьпосреди зверей больших и диких.прошепчу протяжно: «Появись!»и кора сойдёт с дубов великих.если вдруг обижен – онемей:пролечу не близко и сурово,и совьётся из земных корнейдар тобой утерянного слова.если я заставлю – вновь придёшь,лес шумит и гнёт густые кроны.приманю на золочёный гроши воображаемые стоны.с этого момента будь в пути:завтра приползёшь больным и грустнымиз лесу, посаженным растихмурым человеком – злым и тусклым…
* * *
Я встану вширь с опустевшим небом,На нём ничего не останется больше.А ты называешь это побегомВ дремучие, мама, небесные рощи?Но если останутся лестницы в небоПусты и нетронуты мною, то матерьМне даст вместо золота, ткани и хлебаС собой самобраную лунную скатерть.И голод уйдёт, не останется грусти,И холод укроется ночью горячей,Славянская матерь уже не упуститИз колыбели над миром висячей,И выйду из рощи холодной, как память,Прозрачной от горя и очарований,Меня встретит мать… и ничто даже ранитьНе сможет в конце этих долгих скитанийПо светлым ступеням, по лестнице в небо –Она назовёт это «жизнью», и вместеМы будем мечтать вновь о рощах и слепоБродить снова с мамой на временном месте.
Григорий Рожков
Москва
Гусарам
Прочь проклятые птицы –чёрной масти отродья –Биты козыри ваши,этот кон будет мой.И покуда струитсяв жилах кровь моей Родины,Данью памяти павшимзавершаю свой бой.Стихли ядер раскаты,смолкли бранные крики,Тишину распиная,бродят в сумерках стоны;Отражают булатычестных воинов лики,Скорбно их поминая,плачут в храмах иконы.Цветом серо-багровымтвердь земная пылает,Славных предков могилывопрошают: доколе?!Сокрушаются вдовы:в их полку прибывает,Воронье окружилоБородинское поле.Сном забылись гусарыбогатырским и вечным,Тщетны были потугиих принудить склониться;Не трубите фанфары,не будите сердечных.Спите, милые други.Прочь проклятые птицы!Час решительной встречи –вот он миг наслажденья!Вот он праздник гусарский,отрезвляющий хмель!Распрямляются плечи.Рать исполнена рвенья.Удаль с вензелем царскимнаправляется в цель.Два стремительных взорана мгновенье застыли,Две холодные сталиоба сердца проткнули.Вознеслись над позороми друг друга простилиДве звезды, что мерцалии навеки уснули.И не наша винав том была изначально,Что мы выбрали путьдолга чести и веры.Пригубите виназа столом поминальным,Не забыв помянутьмолодых кавалеров.Ну, а нам – в облака –там, где ратникам нега.Дайте только с Россиейда с любимой проститься.Мне теперь на векабыть её оберегом,И вернуться сюдабелокрылою птицей.
Какие скачки, господа!
Какие скачки, господа!Какие скачки? –Всё поросло быльём минувших лет.Седую пыльСтряхнув с кудрей на бачки,Нам жизнь напомнилаО горечи побед.Какая прыть!Помилуй Бог,Какая прыть? –Всё чаще сердца учащённые биения,Что до сих порМне не дают никак забытьИ боль, и гордостьБородинского сражения.Какой ценой,Друзья мои!Какой ценойНам удалосьПобед над ворогом добиться.Ах, если бы вернуться в этот бой –Я б счастлив былС надменным галлом вновь сразиться!Какую славу я обрёл,Какую славу!Теперь я горькуюНа бивуаке пью,И не клико, а трав несносную отраву,Что рот кривит,Как в яростном бою.Но кто сказал,Что головой поник,Кто с честью вышелИз кровавой драчки?Когда к семёрке выпадает дама-пик,Я напеваю:«Господа, какие скачки!»