Год, который не пришел к людям

– Космический корабль подходил к неизвестной планете. Это была черная планета, с черным солнцем и с черными океанами.

– Там будут чудовища разные - тахорги, - перебил мальчик.
– Их будут убивать из бластеров. Знаю.

– Да-а...
– сказал я. Мальчишка был силен и в фантастике.

– Ну?..
– Мальчишка поднял ко мне круглое, курносое лицо.

Тут Снегурочка обернулась от пульта и сказала:

– Отстань! Прилипала...

Мальчишка, видимо, не обидевшись, но и без всякого интереса ко мне, соскользнул с колен и опять присел на ковер, к своим игрушкам.

Мороз, не отрывая глаз от индикаторов и стрелок на пульте, сказал Снегурочке:

– Накорми гостя. Сама поешь. Впереди еще, - взглянул на часы, - полсуток.

– Уровень...
– кивнула она на один из приборов.

– Прослежу, - пообещал Мороз.

Снегурочка, встав с кресла и посветив мне глазами, сказала:

– Пойдемте.

Мы пошли тем же коридором, который привел меня в рубку. Коридор удлинялся перед нами, тут же смыкаясь за спинами, мы как бы плыли в комнате, которая передвигалась с нами. Была бы полная аналогия с горизонтальным лифтом, если бы мы не шагали и металлическая дорожка не отзывалась у нас под ногами.

Хотелось спросить, как это, что комната идет вместе с нами, спросить о корабле, о них, обитателях корабля: новогодний полет у них, карнавал? Но девчонка шла такая строгая, хрупкая, что фразы, которые вертелись на языке, казались мне грубыми, могли нарушить настрой, установившийся между нами. Ладно, успокаивал я себя, дайте срок: спрошу о корабле, об экипаже. И куда летят.

Наконец открылась боковая дверь и мы оказались в белой стерильно чистой кухне: стол, три стула по сторонам. Снегурочка сказала:

– Садитесь.

Я сел за пустой стол.

– Что бы вы хотели?
– спросила она.

– Что есть.

– У нас не праздничное меню.

– Ничего.

Снегурочка набрала несколько цифр на табло, стол преобразился: салат, сыр, фрукты, гранатовый сок в фужерах.

– Пожалуйста, - Снегурочка опять посветила глазами.

Может быть, этот взгляд, нестрогий, домашний, стол, полный еды, ободрили меня. Лучшего мрмента для разговора не найти. Я задал первый вопрос:

– Кто вы такие?

– Спасатели.

– Кого вы спасаете?

– Вас.

– От кого?

– От вас.

Я, конечно, понимал, что спасают не меня лично - меня они спасли, - спросил:

– Человечество?..
– Не без иронии: чудаки на корабле, маскарад.

Однако собеседница, не уловив иронии, может быть, игнорируя, ответила:

– Человечество.
– Показала на стол: - Кушайте.

Я не притронулся к вилке.

– Поясните.

Снегурочка, придвинувшая было к себе салат, отодвинула его.

– Не знаете, что на Земле готовится биологический взрыв?

– Да?..
– спросил я спокойно, чувствуя, однако, что физиономия у меня деревенеет.

– Взрыва не будет, - сказала Снегурочка и поставила тарелку перед собой. Видя, наверно, что недоумение мое растет, придвинула мне фужер.

Я поднял фужер. Выпили. Я спросил:

– Откуда вы?

– Из будущего.

Фужер застыл в моей руке над столом.

– Вас что-то удивляет?
– спросила Снегурочка.

– Удивляет?..
– Она так спокойно сказала "удивляет".

Снегурочка подняла вилкой ломтик помидора и положила в рот.

– Мистификация!
– догадался я почти с радостью и поставил фужер.

В ответ - пожатие плеч. Может, она не расслышала? Нет, расслышала.

– Ничего удивительного, - сказала.
– Спасая вас, мы спасаем себя.

Я ничего не понимал. Но перед невозмутимостью собеседницы, перед лаконизмом ее ответов ко мне вернулось чувство удивления, как там, в движущейся по коридору комнате. И чувство смущения: может быть, мои вопросы выглядят глупо и я сам выгляжу глупо?

Снегурочка тем временем дожевывала второй ломтик помидора.

Собравшись с духом, я сказал:

– Если вы сейчас не объясните мне все, я пойду к Деду Морозу.
– Я показал на дверь.

– Как вы сказали?
– с любопытством спросила Снегурочка.

– К Морозу, - повторил я.
– На пульт.

– Его зовут Роллт. Енджи Роллт, - сказала Снегурочка.

– А вас?

– Лидди.

– Лидди, - сказал я.
– Пожалуйста. Расскажите, что можете.

– Еще?
– спросила она и наполнила мой фужер - для успокоения.

– Не надо.
– Я отстранил рдяную влагу.
– Расскажите мне все!

Салат в тарелке она съела наполовину и теперь, посмотрев - мне показалось, с сожалением, - на приятно уложенные кружочки, оставила тарелку в покое.

– В тысяча девятьсот девяносто шестом году, - сказала, эксперименты над генами в ваших лабораториях выйдут из-под контроля. Бактерии-мутанты вырвутся на свободу. Начнутся эпидемии, безумие, - Лидди кивала на каждом слове.
– Миллионы смертей...

Нет, она не шутила. Она перечисляла, что произойдет, если мутанты вырвутся на свободу...

– Но ничего этого не будет, - закончила она перечисление.
– И тысяча девятьсот девяносто шестого года не будет.

– Года не будет?..

– Он к вам не придет. Будет тысяча девятьсот девяносто седьмой.

Это было непостижимо, я откинулся на спинку стула. Лидди взяла с блюда фрукт, похожий на авокадо, итут же положила его обратно, видимо не решаясь предложить мне. Я старался осмыслить услушанное: верить или не верить?

– Вы меня разыгрываете?
– спросил я наконец.
– Вы с карнавала?

– Мы из две тысячи восемьсот семидесятого года.

– Девятьсот лет!
– воскликнул я.
– И вы это можете сделать - уничтожить год?

– Мы это делаем. Слышите?

Корабль мелко дрожал от рвущегося позади него пламени.

– Что это горит?
– спросил я.

– Время.

– Знаете, какой сумбур вы сделали в моей голове?
– спросил я.

– Не знаю, - ответила она и предложила мне авокадо.

Возвращались мы тем же коридором и так же: отсек двигался вместе с нами.