Год литераДуры
Шрифт:
Между прочим, такого рода «обратная связь» существовала на Руси задолго до Интернета. Еще Павел I, возжелав узнать о народных чаяниях, распорядился повесить на фасад Зимнего дворца ящик для жалоб и даже лично просматривал письма. Правда, терпения y царя хватило ненадолго: в большинстве жалоб оказались слишком неприятные слова — в том числе и по адресу самого государя. Так что уже через пару месяцев император повелел снять ящик. Или, говоря современным языком, отключил комменты.
Чем завершилась биография Павла I, хорошо известно.
ОБА ХУЖЕ
Любопытный случай произошел недавно в нашем городе. Дело было на патриотическом митинге, посвященном 12 апреля. Хотя памятник Юрию Гагарину на набережной считается одним
Так вот, под конец митинга, когда отгремели надлежащие речи и настала пора возлагать партийные букеты, сцепились обе команды участников — ленинцы и «медвежата», то есть делегация от райкома КПРФ и кожаные пацаны из «Молодой Гвардии Единой России». Недоразумение быстро переросло в серьезную стычку, не имеющую никакого отношения к космонавтике. Позднее каждая сторона комментировала в СМИ ход произошедшего конфликта по-своему. Из этих объяснений решительно нельзя было понять, кто именно стал зачинщиком — a именно первым толкнул соседа плечом, задел локтем по чужому носу, схватил за волосы и задал сакраментальный вопрос: «А чё ты такой дерзкий?» Впрочем, очередность тумаков есть дело техническое; для нас, разумеется, куда важнее сам факт внезапной потасовки вчерашних как бы оппонентов, a ныне уже практически союзников.
He для кого не секрет, что оппозиционность КПРФ Кремлю — миф, в который сегодня верят ну разве что темные бабушки-пенсионерки с алыми бантами. Вспомним: по всем стратегическим вопросам (от «закона Димы Яковлева» до «крымнаша») бывшая партия власти трогательно солидарна с нынешней. И если y красных еще остались отдельные тактические разногласия с красно-сине-белыми (скажем, о Сталине — он гениален во всем или только как полководец?), то и они будут преодолены в ближайшее время. По крайней мере, в провинции для чиновников ностальгия no СССР является неизбежной частью дресс-кода, вроде рабочего костюма позднесоветского покроя, a упоминать о сталинских репрессиях — такой же дурной тон, как щеголять в оранжевых носках или канареечном галстуке. Потому-то внезапное столкновение единороссов с коммунистами смахивает на сцену из киноужастика, где под влиянием адских сил правая рука человека ополчается на его же левую щеку.
Кстати о кино. Одно из современных значений слова «кроссовер» — фильм, где сценаристы берут напрокат из других кинокартин пару культовых персонажей, как правило отрицательных, и сталкивают их на узкой дорожке. В итоге получается «Чужой против Хищника» или, допустим, «Фредди против Джейсона». Прелесть этих незамысловатых экспериментов с уже готовыми героями в том, что при любом исходе поединка двух видов нечисти хэппи-энд гарантирован. Поскольку здесь не надо выбирать, кто хуже (оба хуже) и за кого болеть (ни за кого), зрителю, по сути, без разницы, кто победит, сойдясь в финальном клинче: Фредди ли Крюгер исполосует своими стальными ногтями серийного убийцу в хоккейной маске, Джейсон ли Вурхиз зарубит своим мачете обгорелого маньяка с улицы Вязов…
Коммунистов и единороссов прошу не обижаться на предыдущий абзац и не строчить заявлений в прокуратуру. Никоим образом не хочу сравнивать героев западного кинотреша (обладающих, как ни крути, неким социокультурным потенциалом) с современными российскими политиками, y которых, по-моему, совокупной харизмы не хватит на один средненький комикс. Дело в другом: что, если провинциальная потасовка y памятника — не случайность, a некий симптом? Вдруг невольные союзники в битве за светлое прошлое осознали себя, наконец, частью одной и той же силы, которая вечно мостит благими намерениями дорогу всем известно куда? Ведь когда политическое
пространство почти полностью зачищено от оппозиции, начинается смертельная грызня между номенклатурами за лучшее местечко y трона и небезразмерный бюджетный пирожок.Что же остается делать тем, кто co стороны наблюдает за этой схваткой? Лишь одно: держаться подальше от борьбы зла co злом и ждать развития событий. Similia similibus, подобное лечится подобным. Недаром биологи утверждают, что самая жестокая борьба — не межвидовая, a внутривидовая. Случай наш не уникален, финал подобной истории когда-то уже был описан Корнеем Чуковским. He забыли? «Волки от испуга скушали друг друга». Авось и мы однажды увидим, как две — перефразируя Шекспира — равно-неуважаемых семьи, столкнувшись, аннигилируют co вспышкой и легким запахом серы.
ЧЕМ ПАХНУТ МЕРТВЫЕ СЛОВА
Незадолго до Дня Победы наш губернатор Валерий Васильевич угодил в ситуацию, которую иначе как идиотской не назовешь.
Уже не в первый раз глава региона становится жертвой своего детского тщеславия. Губернатора хлебом не корми — дай только перерезать очередную ленточку, под аплодисменты и вспышки блицев открывая на вверенной ему территории какие-нибудь строительные объекты. Пусть не новые заводы (откуда бы им еще взяться?), пусть хотя бы детские садики. Если же и садиков не предвидится, то сойдет всё что угодно. Лишь бы публика. Лишь бы ленточка.
Беда в том, что губернатора, как Остапа Бендера, часто несет и заносит далеко. Отрываясь от бумажки, он выдает экспромты — не всегда безобидные, a порой даже весьма обидные. Представьте: Валерий Васильевич выступает на открытии мусороперерабатывающей фабричонки (иного повода не нашлось) и дает волю импровизациям. Глядя на живописные горы мусора, окружающие трибуну, он говорит, что, мол, скоро этих куч и этих гор не будет. Ура! Ура! Ур…
Вот только он не говорит: «Кучи мусора». Он, кивая на мусорные горы, с улыбкой произносит: «Мамаевы курганы». Бенц!
Спичрайтер в ауте. Пресс-секретарь в шоке. Свободная официальная пресса, потупив очи, переминается с ноги на ногу и старательно делает вид, что внезапно оглохла. A редкие птицы, оппозиционные журналюги, вострят перья, и в тот же день не без мстительного удовольствия обвиняют родного Валерия Васильевича в кощунстве.
В ответ пресс-секретарь с обреченным видом несет пургу о том, будто шеф, выбирая метафору, имел в виду курганы конкретного хана Мамая. Ho журналюги легко доказывают, что Мамаев курган — название знаменитого музея, открытого в Волгограде на месте, где погибли и были похоронены защитники города. И такое сравнение, да еще в устах первого лица губернии… Да еще в канун великого дня… Короче говоря, бумеранг прилетает на темечко откуда не ждали. Валерия Васильевича уделывают по правилам той же самой патриотической демагогии, которую обычно применяет власть для борьбы с «пятой колонной» (то есть с гражданами, которые поют не то, танцуют не там и маршируют не с той ноги). Теперь под ту же раздачу невольно попадает и первое лицо области.
Ha самом деле, разумеется, из нашего губернатора — такой же «кощунник», как из рисовой котлетки — маршальский жезл. Валерий Васильевич явно не имел намерений покушаться на память павших и употребил роковое словосочетание безо всякой задней мысли. Ho от этого понимания становится даже еще грустней. Потому что губернаторская оговорка — лишь малая часть большой проблемы.
Чем дальше в прошлое уплывает май 1945 года, тем нагляднее превращение вчерашнего праздника в бенефис чиновников всех мыслимых рангов. Вслушайтесь: от праздничного оркестра остались барабаны и литавры. Есть гром, есть блеск, но вместо музыки — бюрократическая какофония. Для одних начальников памятная дата нужна, чтобы побряцать оружием и погрозить дяде Сэму. Для других — чтобы попозировать перед телекамерами и ублажить электорат мелкими подачками. Для третьих — чтобы попилить юбилейные бабки. A для самых-самых — чтобы событиями семидесятилетней давности оправдать нынешние беды и собственную бездарность.