Год любви

Какой кошмар! Надо вернуть ему деньги! Но затем Элен сообразила, что вернуть их она не может. Она отдала все деньги матери.

В комнату вошли другие гости. Элен покорно дала усадить себя на стул. Кто-то налил ей вина, кто-то протягивал блюда с закусками. Элен машинально брала ложкой еду, хотя есть ей совершенно не хотелось. Беатрис сидела на одном конце стола рядом с Оливером и Томом. Стефан расположился на другом и руководил подачей блюд.

– Можно присесть? – раздался чей-то голос. Стефан поднял глаза и увидел Пэнси, которая уже садилась на свободный стул рядом с ним. Направлявшаяся туда же Хлоя остановилась на полпути и моментально нашла себе другое место, между двумя молодыми людьми, которые воззрились на нее в восхищении.

– Пожалуйста! – откликнулся Стефан. – Я почти не имел возможности с вами поговорить.

– Аналогичный случай, – глаза Пэнси, менявшие цвет, словно хамелеоны, довольно сияли.

В разных концах стола завязалась беседа, гости налегали на вино. Элен почти ничего не ела, но не протестовала, когда в ее рюмку подливали еще вина. До чего же унылое занятие: сидеть здесь, испытывать то, что доводится ей, и притворяться, будто чувствуешь себя, как дома! Она слушала разговоры и шутки, не вникая в их смысл, и старалась не смотреть на Оливера. И зря, иначе она заметила бы, что он пристально следит за Пэнси и Стефаном, которые сидели на другом конце стола. Оливер пил больше других, и в его голубых глазах уже появился зловещий мрачный блеск.

К тому времени, как Беатрис принесла кофе, старшие дети и их друзья куда-то убежали: им наскучило общество взрослых. Остался только Себастьян, он прямо-таки прилип к Пэнси. Сидя на коленях у девушки, он играл ее сережками и хватал за волосы. Пэнси улыбалась поверх его светловолосой головенки Стефану и продолжала болтать. Она рассказывала ему смешные истории о своем папаше и его многочисленных женах, забавлявшие Стефана. Но было заметно, что на него это производит впечатление.

– Хотите кофе, Оливер? – ласково спросила Беатрис.

Оливер взял чашку, но не притронулся к ней, а потянулся к бутылке бренди, которая появилась на столе. Казалось, он намерен выпить ее в одиночку, его мрачность усугубилась.

Услышав, что Пэнси и Стефан залились звонким хохотом, Оливер подался вперед.

– А нам нельзя поучаствовать в вашем веселье? Или вы намерены монополизировать друг друга до конца дня?

– Ну, как, Пэнси? Как вы считаете? – голос Стефана звучал очень ровно.

Пэнси вскочила и, подбежав к Оливеру, обняла его сзади.

– Нолли, не будь таким букой! Ты что, разозлился?

– Если и так, то лишь от скуки.

Том с явным раздражением поставил чашку на блюдце. Беатрис встала и начала собирать пустые тарелки. Молчание нарушил Себастьян, который побежал за Пэнси и схватил ее за руку.

– Пэнси, Пэнси! Пойдемте ко мне в кабинет и порепетируем. Прямо сейчас!

Пэнси с улыбкой поглядела на сидящих за столом.

– Он так мил, что я не могу ему отказать. Пожалуйста, вы за меня не убирайте со стола, я потом вернусь и сама уберу.

Атмосфера в столовой заметно изменилась. Оливер откинулся на спинку стула и вызывающе поднял рюмку с бренди.

– Вы тоже оставьте посуду, Би, – сказал Стефан. – Вы и так уже наработались. Кто мне поможет? Хлоя?

Хлоя тут же поднялась со своего места и взяла у Беатрис поднос.

– Конечно! Ланч был превосходен, Беатрис.

– Я рада, что вам понравилось.

Через секунду Том, Элен и Оливер остались в столовой одни.

– Терпеть не могу этого самодовольного Ромео, – раздраженно воскликнул Оливер. – Кем он себя мнит?

– Кроме всего прочего, твоим хозяином, – резко ответил Том. – Почему ты не бросишь пить, ты ведь становишься таким противным, когда напиваешься?

Оливер покраснел еще больше.

– А тебе какое дело?

Том глубоко засунул руки в карманы, словно боясь, что иначе он ударит Оливера, и молча вышел из комнаты.

После долгого молчания Оливер взглянул на Элен с таким видом, будто ее присутствие его удивило. А затем хохотнул.

– Знаю-знаю. Можешь ничего не говорить. Знаешь что? Пойдем прогуляемся. А когда вернемся, все уже немного позабудется, и мне не придется долго извиняться.

Сердце Элен бешено заколотилось в груди, но она сохраняла бесстрастное выражение лица. Как бы жутко ни вел себя Оливер, похоже, ничто не в состоянии поколебать его власть над ней.

Они взяли лежавшие на перилах лестницы пальто и вышли на улицу. Дул резкий ветер, солнце, тускло светившее на розовато-сером небе, было уже почти над самым горизонтом. Несколько грачей с шумом сорвались с дубов, мимо которых проходили Элен и Оливер, и взмахнули крыльями у них над головами.

– Тебе тепло? – поинтересовался Оливер.

Элен кивнула, и они пошли по тропинке, удаляясь от дома. Оливер шел быстро, словно стремясь подальше уйти от других гостей и застолья. В следующее мгновение он засвистел, постоянно повторяя один и тот же мотив.

Элен сжала в кулаки руки, которые держала в карманах пальто. С тех пор, как они вышли из-за стола, она почти ничего не говорила, но слова клокотали у нее в груди. Элен предпринимала отчаянные попытки подобрать нужные слова. Она считала, что очень важно поблагодарить Оливера, но при этом не выдать своих чувств, которые упорно не желали меняться. А то ведь можно все испортить…

В конце концов Оливер заговорил первым.

– Ты не сердишься на меня, да? Было бы очень неприятно, если бы мы перестали относиться друг к другу с симпатией.

«С симпатией? Я не уверена, что мое чувство к тебе можно так назвать, – подумала Элен. – Я люблю тебя, сержусь на тебя и порой немножко стыжусь… Но я при этом совершенно не уверена, что ты мне нравишься».

– Нет-нет, я на тебя не сердита, – ответила она, по-прежнему отворачиваясь от Оливера и глядя на белое облачко пара, вырывающееся у нее изо рта. – Я была удивлена. Потом вздохнула с облегчением. Ну и, конечно, испытала прилив благодарности, когда поняла, что к чему.

– Прилив благодарности? – Оливер насмешливо поднял брови. – Что же, пожалуй, можно и так к этому отнестись… Так сказать, ты счастливо отделалась.

– Ну, насчет этого не знаю. Но я могу спокойно заниматься тем, чем хочу, не волноваться, а это для меня много значит. Я приехала сегодня сюда, потому что хотела тебя поблагодарить.

– Что ж, ты очень здравомыслящая девушка. Я больше не буду мучаться угрызениями совести.

Они прошли сотню ярдов молча. Но Элен все-таки ощущала какое-то беспокойство, и ей хотелось задать ему еще несколько вопросов.