Год любви
Шрифт:
Элен слегка покраснела под ясным взглядом голубых глаз Пэнси.
– Я тебе не очень-то помогла, да? Ты решила, что я так себя веду из моральных соображений, но это было только из-за Оливера и Хлои.
Оливер… Они не сговаривались, но им вдруг стало понятно, что об Оливере нельзя упоминать в этом уютном ресторанчике, слушая, как мирно журчит вода за окном.
– Ты очень верный друг, – воскликнула Хлоя, взяв Элен за руку.
– Да-да, – подтвердила Пэнси. – И ты единственная из нас, у кого есть разум. Дарси – совершенно очаровательный человек, и он тебя боготворит.
«Он тебя боготворит»…
– А ты что, не знала? – донесся до нее вопрос Хлои.
Элен сделала над собой усилие и вернулась к реальности.
– О нет, знала, – она торопливо посмотрела на подруг и решительно сменила тему разговора. – Но почему мы сидим тут и болтаем о мальчиках, словно школьницы? Нам что, больше не о чем поговорить?
Они снова рассмеялись.
– Ну, конечно, есть о чем! Например, для начала о «Камнях Венеции».
– Как вы думаете, может, нам стоит заказать еще коньяку прежде, чем Пэнси сделает критический разбор этого произведения?
– Да, я уверена, что без коньяка нам не обойтись!
Гораздо позже, вернувшись в Палаццо Кроче, они увидели, что Мейсфилд и Ким ждут их в гостиной. На одутловатом лице Мейсфилда читалась явная, искренняя озабоченность. В руках он держал серебряный поднос, на котором лежал маленький квадратный конвертик.
– Вот, мы только что получили… Это для вас, Элен.
Сомнений быть не могло: это была международная телеграмма.
Радость от приятно проведенного вечера мгновенно улетучилась, и Элен похолодела от страха.
«О Господи! – взмолился ее внутренний голос. – Только не мама!.. Пожалуйста, Господи, не отнимай у меня еще и маму!..»
Она взяла дрожащими руками конверт с хорошенького подноса и неловким жестом надорвала его.
– Надеюсь, это не плохие новости, – проговорила Ким.
Элен уставилась в телеграмму и не сразу поняла, что там написано. Она нахмурилась, шепотом перечитывая короткое сообщение. Наконец напряжение спало, и Элен почувствовала такое огромное облегчение, что даже тихонько рассмеялась. Телеграмма выскользнула из ее пальцев и отлетела в сторону.
– Да в чем же дело, Элен? Ради бога, скажи!
– Ничего. То есть, не совсем ничего… Это Дарси. Пэнси подняла телеграмму и вложила ее Элен в руку.
– Ну, читай! – живо попросила она.
Элен снова взглянула на бумажку и медленно прочитала текст, словно он был написан на каком-то трудном иностранном языке.
– Тут говорится: «Элен! Выходи за меня замуж. Дарси» – Раздались невнятные восклицания. Элен вдруг заметила, что до сих пор смеется немного истерическим смехом.
– Это так на него похоже! – воскликнула она, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Он не мог прямо сказать. Или позвонить по телефону. Это так на него похоже… совершенно в его стиле!
Ким ошарашенно поглядела по сторонам.
– Может быть, кто-нибудь мне объяснит, кто такой Дарси?
– Ким, – сказала Пэнси, – это старший брат Оливера Мортимора.
У Ким отвисла челюсть.
– СТАРШИЙ брат?
– Так точно. А значит, среди нас сейчас находится та, что, вполне вероятно, станет графиней Монткалм, – Пэнси повертела в руках телеграмму. – Ответ уже оплачен. Он знает свое дело, Элен.
Хлоя
ласково взяла Элен за руки.– Может, нам надо уйти и оставить тебя одну?
Элен вздрогнула.
– Нет! Не уходите, пожалуйста! А что… что надо сделать, чтобы ему ответить? Он ведь ждет.
Мейсфилд протянул ей радиотелефон.
– Хотите позвонить?
Элен покачала головой.
– Нет. Я хочу просто послать телеграмму.
Она протянула ему скомканную бумажку.
– А что вы там напишите?
Элен посмотрела на его тяжелые веки, потом перевела взгляд на потрясенную Ким. Стоявшие за спиной Ким, Хлоя и Пэнси с нежностью смотрели на Элен. А за окном с распахнутыми ставнями чернела благоуханная ночь… Элен подумала о том, как Венеции удалось завладеть ее душой и телом, и о том, что в этом томном городе все кажется простым и милым.
Воспоминания о последних месяцах ее жизни мучительно контрастировали с этими впечатлениями, гам была сплошная борьба и печаль… Она безнадежно влюбилась в Оливера и очень переживала его утрату.
Даже потом, медленно приходя в себя, она не смогла обрести спокойствия, ибо оно омрачалось тем, что Оливер становился все несчастней и несчастней… Теперь же она испытывала к нему нежность, и в ее заботах и тревоге проскальзывали искорки былой любви. Даже здесь, в Венеции, далеко-далеко от Оливера, она, держа в руке телеграмму Дарси, видела лицо его младшего брата и слышала его горький смех.
И все же именно Дарси изменил ее жизнь. Он спас ее от одиночества и почти совсем развеял печаль, снедавшую Элен. Дарси, конечно, не был Оливером. Он был самим собой, и она вдруг поняла, насколько это для нее важно… «Элен! Выходи за меня замуж. Дарси».
Элен вспомнила, как она прощалась с Оксфордом и как ее руководительница спросила, чего же она на самом деле хочет от жизни? Ответ Элен изумил их обеих. «Я хочу выйти замуж и иметь детей». Мысль о совместной жизни с Оливером была мучительно-нелепа. А вот с Дарси – другое дело. Он был верным, без закидонов, и она знала, что он ее любит.
Придя в гости к Стефану Спаррингу, Элен позавидовала Беатрис, позавидовала уютной неразберихе, царившей у них на кухне. Теперь она тоже сможет так жить, и ее мужем будет Дарси, очень хороший человек, тут двух мнений быть не может.
Она вернется в Оксфорд, и ее будут там ждать Дарси, невысокий серый дом на пригорке и горячая любовь… А знаменитая фамилия – хотя он так мало ей соответствует – придаст ей несокрушимую уверенность в себе. За Дарси она будет, как за каменной стеной, и сможет быть счастлива. И она это сделает не только ради себя. Маме и Грэхему больше не придется ни о чем беспокоиться. Элен не сомневалась, что Дарси позаботится о них.
Пэнси, Хлоя и Уоррены все еще смотрели на нее и нерешительно улыбались. За окнами по-прежнему раздавалась негромкая музыка, как обычно, ночью в Венеции. Жизнь была здесь простой и милой. И сердце Элен бешено забилось в груди, когда она осознала, что и ее жизнь тоже может быть теперь очень простой…
«А ты-то сама любишь Дарси? – спросила она себя и без колебаний ответила. – Да».
Ну, а если она и не любит его так, как любила когда-то Оливера, то что с того?.. Та любовь сперва ее душила, а потом чуть не убила. Такого явно следует избегать.