Год любви

– Элен!

Она почувствовала, как его губы шевелятся, произнося ее имя, и ответила:

– Я здесь! Я здесь!

Когда она снова открыла глаза, то увидела тень в ямке на его щеке и яростно сдвинутые черные брови. Сзади простиралось огромное черное пространство Порт-Медоу, вдали, так далеко, что это было совершенно неважно, слабо поблескивал оранжевыми огнями Оксфорд.

Колесо снова тронулось с места, и они поплыли вперед, покачиваясь в воздухе, миновали скучающего служащего, стоявшего внизу, и снова вернулись в свой безмолвный мир, где в пустоте гулял один лишь ветер.

Они слегка покачивались в такт движениям колеса, сжимая друг друга в объятиях. Перед их зажмуренными веками мелькали попеременно свет и тьма: тьма наверху, когда они зависали на высшей точке колеса обозрения, смутный свет – внизу. Том попытался прижать Элен к себе покрепче, чтобы их тела соединились, но им мешала металлическая перегородка.

– Черт бы побрал эту крошечную кабинку! – простонал Том.

Однако когда колесо стало крутиться медленней и, наконец, их кабинка зависла над деревянным помостом, Элен сказала:

– Нет, я пока не хочу выходить.

– Давайте еще раз, – сказал Том и сунул служащему деньги.

Элен с поразительной четкостью увидела татуировку на руках служащего, и кабинка тут же взмыла в воздух, унося ее туда, где никого, кроме Тома, больше не было.

Когда они снова повисли в своем воздушном царстве, Том ласково произнес:

– Мы не можем торчать тут всю ночь, милая. Я не могу тут до тебя дотянуться.

Элен почувствовала, что у него перехватило горло, а в голосе звенит радость.

– Я хочу отвезти тебя домой и уложить в постель.

Элен почувствовала себя восхитительно легко и свободно, она отрешилась от реальности, зависнув над таинственной, безлюдной ярмаркой.

– Когда колесо остановится, – мечтательно пробормотала она. – Когда колесо остановится.

И почти сразу же – так ей показалось – движения колеса замедлились, и в кабинку ворвался назойливый свет фонарей.

– Ну как, теперь готовы, ребята? – спросил служащий.

Они переглянулись, сияя от счастья. Элен понимала, что волосы у нее всклокочены, а губы горят, но ей было наплевать.

– Мне кажется, да, – сказал Том.

– Да-да, – поддакнула Элен. – Теперь мы готовы вылезти.

Поручень поднялся, и они, покачиваясь, ступили обратно на землю. Том схватил Элен за руку и потянул прочь. Элен охотно, бездумно побрела за ним. И тут их кто-то окликнул.

– Хорошо развлеклись?

Они остановились как вкопанные, все еще держась за руки, а потом медленно обернулись. На ступеньках, ведущих к карусели, стоял Джерри Поул, а рядом с ним – Оливер.

– Да, до сих пор хорошо, – отрывисто бросил Том.

Он сразу почувствовал угрозу и хотел, чтобы Элен отвернулась. Но она словно приросла к месту. Появление Джерри и Оливера резко вернуло ее к реальности, и она съежилась от леденеющего ужаса. Элен видела, что Джерри пьян, а Оливер еще пьянее. Но они стояли прямо напротив, и Элен понимала, что от них не укрылось, как они выглядят. Ее застукали на месте преступления: Том держит ее за руку, а на лице горят его поцелуи! В глазах Джерри светилось похотливое любопытство.

Оливер качнулся вперед.

– Моя дорогая Элен! – он очень тщательно выговаривал слова. – Я был к тебе очень невнимателен. Нужно было сразу же явиться к тебе и выразить свои соболезнования по поводу того, что ты становишься членом семьи Мортиморов. Ты абсолютно уверена, что тебе этого хочется? Знаешь, еще не поздно отказаться. Дарси наверняка поймет…

Его блуждающий взор устремился на Тома, и Элен прекрасно поняла, что промелькнуло в его сумбурных мыслях.

– Привет, Оливер! – тихо, безжизненно проговорила Элен. – Ну, конечно, я уверена. Мы с Дарси очень счастливы.

«О господи! – прошептал ее внутренний голос. – Как мне удалось так все испортить?»

– И чудесно! – уже заплетающимся языком проговорил Оливер. – Дарси – счастливчик. А я ужасно невезучий. Я как раз говорил об этом старине Джерри.

Он положил руку Джерри на плечи, и они рассмеялись, слегка пошатываясь. Элен однажды уже поразило их внешнее сходство. Оливер загорел, катаясь во время каникул на лыжах, но лицо его осунулось, и на нем появились те же самые морщины, которые избороздили лицо Джерри. Золото волос потускнело, и в свете ярких ярмарочных фонарей уже немногим отличалось от безжизненной седины Джерри.

– Только не заводи снова свою шарманку, – сказал Джерри. – Раз уж мы сюда приехали, почему бы нам не выпить чего-нибудь на сон грядущий? Ты пойдешь с нами, солнышко?

Он ухмыльнулся, глядя на Элен.

– Нет, спасибо, – холодно процедил Том. – Мы с Элен уже уходим домой.

Оливер нахмурился, запоздало удивившись.

– Ах, это ты, Харт?! Слава богу, хоть один цивилизованный человек! А то я уже сыт по горло общением с Джерри… Но что ты делаешь с невестой моего брата?

Он расправил плечи и шутливо изобразил обиженного джентльмена.

– Я угостил ее обедом и покатал на карусели. Дело в том, что я преподнес Элен подарок по случаю ее помолвки с твоим братом, и она отблагодарила меня, проведя со мной этот вечер. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

«Спасибо, Том, – мысленно поблагодарила его Элен. – Спасибо за то, что ты такой тактичный, чуткий человек».

А Оливер уже позабыл про свой вопрос. Он подхватил ее и Тома под руки и заявил:

– Вот здорово, что мы с вами встретились! Мы ведь где-то потеряли машину… Так что придется тащиться домой пешком.

– Тебе это на пользу, – пробормотал Том и добавил. – Ладно, пошли. Надо вас подбросить домой.

Элен поежилась. Ее настроение резко переменилось, ей стало плохо, голова кружилась. В душе ее поселилось смятение и острое чувство вины, которые яростно сражались друг с другом, когда она шла вместе со всеми по мокрой траве. В тумане показалась решетка, за которой стояла машина. Плюхнувшись на сиденье, Оливер забился в угол и моментально уснул, а Джерри продолжал бессвязно болтать, и его ничуть не смущало, что никто ему не отвечает.