Годсгрейв

– Ты только что нанесла материальный ущерб своей домине, мелюзга. Если после этого он не пройдет Отсев, ты выплатишь компенсацию за его жизнь?

Мия потерла синяк на плече и пробурчала:

– Ни один мужчина не имеет права так обо мне говорить.

– Он не мужчина! – сплюнул экзекутор. – Он раб. Как и ты. И вы оба забываете свое место. До тех пор, пока вы не пройдете Отсев следующего «Венатуса», вы меньше, чем ничто. А теперь поднимай оружие и покажи мне хоть намек на то многообещающее, что видит в тебе домина, пока я окончательно не потерял терпение.

Личинка ласково помогла Сидонию подняться и вывела его из круга. Экзекутор смотал кнут, повесил его на ремень и снова глотнул из фляги, а Мия тем временем с мрачным лицом подняла меч и щит. В животе у нее горела ярость, челюсти крепко сжались. Она чувствовала на себя взгляд блестящих темных глаз Фуриана, ее наполняли голод и тошнота.

Не произнося ни слова, девушка нанесла удар.

Ее выпады были свирепыми, ослепительными. Она танцевала на охристом песке и ускользала от ударов экзекутора. Но во время обучения в горе Мия по большей части изучала стиль караваджо, сражаясь двумя мечами одновременно. Вряд ли Клинок Матери будет разгуливать с треклятым огромным щитом в руке. Посему за все то время Мия ни разу с ним не тренировалась.

Для нее он был мертвым грузом. Каждый удар отдавал в локоть и плечо. Как бы отчаянно девушка ни хотела себя показать, она понимала, что экзекутор с ней просто играет. Позволяет уклоняться, изворачиваться, уставать все больше с каждой секундой, попутно изучает ее манеру драться и готовится нанести смертельный удар.

Но Мия не какая-то бесполезная груша для битья или тренировочный манекен. И пусть будет она проклята, если позволит так с собой обращаться! Поэтому, стремясь показать этому мужчине, на что она в действительности способна, Мия прищурилась и потянулась к теням у его ног.

Никто бы этого не заметил – тень экзекутора едва дрогнула. Мия не могла толком ухватить железный штырь; солнца светили слишком ярко, ее хватка была слишком слабой. Но вот подошва его ботинка отлично склеилась, прямо как это получалась у нее в Яме, горе и в сотне других мест раньше. Глаза экзекутора округлились, когда у него не получилось занять правильную стойку. Мия прицелилась ему в горло, усиливая хватку на тенях и намереваясь показать этому ублюдку, который считал ее пустым местом, чего конкретно она стоит.

А затем потеряла хватку.

Тени ускользнули от нее, просочились сквозь пальцы, как песок, отпустив подошву здоровяка. Тот ударил ее щитом по лицу, и Мия отлетела назад. Она попыталась увернуться, но меч экзекутора ткнул ее в спину, и, вскрикнув от боли, она упала на песок. Деревянный клинок вонзился в паре сантиметров от ее головы, но девушка успела вовремя перекатиться, одновременно бросая горсть песка в лицо противнику. Экзекутор спокойно отгородился щитом и ответил ей суровым пинком в живот железным штырем.

Мия свернулась калачиком и закашлялась, ослепленная болью. Экзекутор воткнул тренировочный меч в песок рядом с ее головой, посмотрел на нее сверху вниз и прорычал:

– Тысяча сребреников? Я бы не заплатил ни единого.

Мия, впившись в землю пальцами, поднялась на колени, грязные волосы прилипли к рвотной массе на ее подбородке. Остальные гладиаты злобно усмехнулись и вернулись к тренировке. Девушка скинула щит с руки, сплюнула кровью в пыль.

– Еще раз! – потребовала она.

– Нет, – отрезал экзекутор. – Я хотел тебя оценить. И теперь знаю о тебе более чем достаточно. Иди, смой свое поражение. Час уже поздний. Твое обучение начнется завтра.

Маттео медленно подошел и помог Мие встать с колен. Скривившись, ощущая закипающий внутри гнев, она посмотрела в противоположную сторону двора. Ей удалось схватить тень экзекутора – это точно. Девушка проворачивала этот трюк сотни раз – и легко бы одолела противника. Но что-то… нет, кто-то отнял у нее контроль над тенями и сделал так, чтобы одолели ее.

Фуриан отвлекся от избиения беспомощного тренировочного манекена, на его прекрасном лице блестел пот. Длинные черные волосы разметал теплый ветер. Серебряный торквес блестел в свете солнц. Взгляд темных глаз был направлен на Мию.

– Ублюдок, – прошептала она.

Непобедимый вернулся к тренировке и больше на нее не смотрел.

Глава 8 Молитвы

– Что ж, это будет сложно.

Мия глубоко затянулась сигариллой, глядя на дом удовольствий из окна комнаты в таверне напротив. Джессамина стояла рядом с ней, краем глаза наблюдая за дверью в бордель.

– А ты ожидала, что предводительница браавов будет просто прогуливаться по улице с картой в руке и случайно наткнется на твой меч, Корвере?

– Ты же знаешь, Джесс, я люблю твой сарказм больше всего, – вздохнула Мия. – Но мы сидим в засаде уже неделю, и мне не помешало бы разнообразие.

– О, я прекрасно знаю, что мы торчим тут уже неделю, это же мне приходится мириться с твоим непрерывным гребаным курением!

– …Будем ссориться до самого утра и упустим наш шанс?..

Мия посмотрела на Мистера Добряка, вылизывающего полупрозрачную лапу на кровати.

– Твои комментарии всегда приветствуются.

– …И предоставляются добровольно…

– Ты знаешь, что ты мелкий засранец?

– …О, целиком и полностью…

С тех пор, как она прибыла в Город мостов и костей, прошло семь перемен, и единственное, что не давало животу Мии превратиться в сплошной комок нервов, это спутники, поселившиеся в ее тени. Задав пару вопросов старым знакомым в Малом Лиизе, Мие с Джессаминой удалось за одну перемену выследить свою жертву – место, где хоронились Щеголи, было известно большинству отщепенцев, населявших Малый Лииз. Но проблема заключалась не в том, чтобы найти их логово. А в том, чтобы проникнуть внутрь.

Крепость Щеголей была хорошо охраняемым пятиэтажным палаццо под названием «Собачий корм». Нижние этажи выглядели как обычная таверна, заполненная посетителями и похабными песнями. Третий этаж – притон черниломанов, а два верхних – бордель. Входную дверь сторожили головорезы – каждый размером с гору. Они носили дорогие сюртуки и напудренные парики, которые никоим образом не могли скрыть шрамы на их лицах или мышцы под одеждой. И хотя на здании не было вывески, которая отличала бы его от соседних, оно принадлежало браавам, и все местные в точности знали, что происходит за этими дверьми. [19]

19

Браавы – это никому не подчиняющееся криминальное сообщество, состоящее из банд, которые контролируют большую часть преступной деятельности в Годсгрейве – проституцию, кражи, организованное насилие. На протяжении столетий они были занозой в заднице итрейских королей и Сената: хроники города изобилуют кровавыми эпизодами, когда различные городские лидеры пытались (безуспешно) вытеснить бандитов с привычных мест обитания в низах Годсгрейва.

Но именно консул Юлий Скаева впервые в истории предложил платить наиболее влиятельным браавам официальное пособие и профинансировал первый взнос из личных средств. С тех пор город наслаждается стабильностью и миром, а Скаева – возросшей популярностью.

Как выразилась Мия в первой части нашего приключения (весьма незабываемо), так называемый «народный сенатор» – отвратительная манда, дорогие друзья.

Но не тупая.