Щит

Гордился сэр Уильямс Том Красивым кованым щитом. Сэр Том Уильямс, в бой скача, Не брал ни лат и ни меча, Ни арбалета и ни стрел, А только щит, что весь блестел. Он правил к небу щит плечом, И било солнце в медь лучом. И Том летел на всем скаку, Слепя лучом в глаза врагу. А после, скромен и степен, Легко их брал Уильямс в плен. Он не дурак был, Чтобы в бой Таскать все тяжести С собой! (Тем, у кого мозги с собой, Не нужно брать оружье в бой!)

Беседа

Повстречались людоеды: «Гей, сосед!» «Здорово, дед!» Бают, кто кого отведал — Что за цвет, И сколько лет. И решили: Хоть, однако, И бедняк — как сушняк, Хуже нету, Чем служака Со штыком Натощак!

Совет

Джон Роберт Грей из рода Кент, Запомнил с детских лет совет, Что завещал Джон Грею дед: «В боях лишь достигать побед!» И вот, надеясь на успех, Влезал Джон в дедовский доспех. Но так тщедушен был и мал, Что в нем руки не подымал. А на него через лорнет Смотрел с гравюр с укором дед, И в голове всплывал совет: «В боях лишь достигать побед!» Но сколько Грэй ни горбил плеч, Не мог поднять он дедов меч И вскинуть, целясь, мощный лук — Валилось все из слабых рук. А на него из темных зал С портретов дед его взирал. И вспоминался вновь завет: «В боях лишь достигать побед!» И Джон стрелу (уж сколько лет!) Пытался вставить в арбалет. Но только как? Увы, не знал. И вновь ломался арсенал. Так жил Джон Грэй, забыв покой… И вспомнил вдруг совет другой: «Но делай все наоборот, Коль сможешь тем прославить род!» Достал смычок и скрипку он И тихо вышел на балкон. И онемело все в момент — «Играет Грей! Из рода Кент!»

Лучшее место

Джон Сильвер однажды пиастры На острове спрятал под астры. Но вскоре подумал, что тут Пиастры немедля найдут. Зарыл их потом, было, в яму, Но вырыл и сунул к баньяну. А на сердце все же тревожно, Хоть сложно найти здесь, но можно. Подумав, запрятал у скал. Раздумав, их в холм закопал. Но, вынув, метнулся в лесок. Вернулся и сунул в песок. Затем закопал их под сучья… И влистьев нападавших кучу. И даже — в жилище к кротам… Но деньги отыщут и там! Хоть скоро опустится мрак, Джон деньги не спрячет никак. Уж коли захочется люду Достанут пиастры повсюду. И вдруг, все на камни, смеяся, Сложил. И уплыл восвояси. В погоне за теми деньгами Изрыли все — яма на яме — Лопатами землю кроша. И все ж не нашли ни гроша! Поскольку все те, кто искали, Одну лишь деталь упускали: Ведь, чтобы чего-то отрыть Зарыто должно это быть!

Совет ворам

Товарищи воры, примите совет, Скажите разбою решительно: «Нет!» Я вас не ругаю, я вас не корю, Но вас ведь за кражи отправят в тюрьму! А там будет нечего вам воровать Ну, разве что, тумбу, матрас и кровать.

Кто-то

У меня завелся кто-то, Чем-то бряцает в ночи: То раздастся чей-то топот, То вдруг кто-то постучит. Прикорнешь к утру немножко, Сразу слышно: «стук» да «стук», Будто чьи-то ходят ножки, Словно кто-то на посту. Хоть стучит все больше, больше, Не видать его пока. Не видать его б подольше — Страшный он, наверняка!

Сов

Жил да был на свете Сов. И средь тамошних лесов В людях слыл не без причины Самым лучшим из басов. Но чарующий вокал Понимал лишь — кто вникал. Как он чудно шепелявил! С красотой какой икал! Так пускал он петуха, Гукал, ухал и перхал, Что в лесу сметало листья, Будто с свистом несся шквал. Но его из-за кулис Снова звали спеть на «бис» — Он же воплями на мили Распугал волков и лис!

Страшная история

Вечер. Сумерки все гуще. С речки волки воют пуще. Утро далеко. Я в избе от всяких пугал Забиваюсь робко в угол — Мало ли чего! Накрываюсь одеялом, Чтоб меня не видно стало — Лишь торчит вихор! Чешет жук в стене усы. Тихо тикают часы. Больно уж тихо! Вдруг в избу в паленой шерсти Лезут нечисти и черти. Лица — будь здоров! И костями громыхают, Воют, ухают, вздыхают, Как подвода дров. Свищет тролль, лопочет леший. Я — все меньше, меньше, меньше! Сжался — не дышу. И ко мне, злодеи, прямо! И за мною руки тянут! Чу, вас, черти, чу! Вот уже почти коснулись! Добралися! Дотянулись! Я как гаркну: «О-о-о!!!» Завопили черти хором И исчезли за забором. Снова никого.

Опасение

Опасаюсь я и ночи, и теней, И всего, что дня немножечко темней! Тролли робких караулят ведь впотьмах! Раздается с темных улиц: «Ох!» и «Ах!». Хоронятся и таятся по углам, Поджидают, выбегают. Раз и «Ам!» Опасаюсь даже собственную тень — От нее я убегаю целый день. К печке, трещущей поленьями, к свече… Хоть давно стал привиденьем… …вообще.

Блины

Как-то жарились блины Преогромнейшей длины. Был длиною каждый блин Много, много, много длин. Шириною в шесть ширин, С пряным запахом в аршин, Теплотой размером в кус, Да имели толстый вкус, Пара белого — три клуба, Пылу-жару — по два куба, Спелый цвет — размером с локоть, Чтобы вкусно было слопать!

Грязный тролль

До чего ж с мытьем, порою, Не везло малютке троллю! Он обегал все леса, Но не мог омыть лица! Только тролль заглянет в лужу — В луже мина — черта хуже: Не украсишь, как ни крась — Глазки в точку, кочкой грязь. Сразу тролль от лужи — прыг, Машет ручками и — в крик. И с сердечком со стучащим Скачет вновь в лесную чащу. Вдруг лицом об липу — хрясь! Грязь с лица и обтряслась. Так лицом об деревца Он бы бился без конца. Только все же лучше в лужу — Лужи мягче для лица!

Обознался

Маленький тролль через рощу бежал, Пучил глазенки и тяжко дышал — Чудища троллю казались везде: В небе, в деревьях, в земле и в воде! Где-нибудь скрыться скорее б от них! Норку увидел, нырнул и затих. Чудище пасть, отзевавшись, закрыло. Село. Икнуло. Но что это было?

Портрет

У меня большие-пребольшие уши, У меня огромный-преогромный нос. Нет на свете глазок, как мои иль уже, Нет на свете реже, чем мои, волос. У меня коленки смотрят не в ту сторону, Да и глазки тоже, судя по всему. У меня головок с пальчиками поровну… Я такой красавец — страшно самому!

Микроба

Вот не моют руков мухи И болят у мухов брюхи Потому что к ним в утробы Забираются микробы. Ведь микроба тоже, детка, Руки с мылой моет редко!

Преступление

В ночной беззвездной копоти Пролез Петров в окно, Порвав коварно по пути Рубашку о стекло. Мелькнули темные штаны На светлом кирпиче, Блеснула в отблеске луны Лопата на плече. За страшной маскою цветной — Из галстука отца — Никто не видел ни одной Из мрачных черт лица. Злодей, крадясь вдоль мрачных стен, Коварно мял газон, Когда унес соседей в плен Полночный сладкий сон. В неровном свете фонаря Вдруг выступил забор. Калитка хлопнула. Скрипя, Откинулся запор. Метнувшись хищною змеей, Злодей к кустам приник. И в яме Темной и сырой Зарыл Петров Дневник!

Гений

Много Пушкин подарил Нам стихотворений. Как ватрушки он творил Множество творений. В пламенном порыве Этот умный дядя Сочинял красиво, Но вперед не глядя. Ведь смутило б гения, Если б знал заранее: Что одним — творения, То другим — задания!

Сколько?

В нашем мире почтальонов — Сто пятнадцать миллионов. В нашем мире хоккеистов — Двести восемь тысяч триста. В нашем мире президентов — Ноль, ноль, ноль одна процента. Ну а сколько в мире рыжих? Почему нас не сочли же? Обошли кого едва ли, Только нас не посчитали. Даже тут, я вижу, мы Оказались рыжими.