Гоголь
Шрифт:
Свою повесть Гоголь читал еще до ее выхода в гостях у Прокоповича. Там были Панаев, его друг Кречетов и много другого народа. Когда Гоголь кончил читать, Кречетов вскочил со своего места и воскликнул:
— Да это шедевр… это сила… это мощь… это… это… такое явление, что сам старик Вальтер Скотт подписал бы охотно под ним свое имя!.. У-у-у! Это уж талант из ряду вон! Какая полновесность, сочность в каждом слове…
Когда «Миргород» вышел из печати, то Белинский сразу же откликнулся на его появление.
В статье, ставшей впоследствии знаменитой, «О русской повести и повестях г. Гоголя» он писал: «Тарас Бульба» есть отрывок, эпизод из великой эпопеи жизни целого народа. Если в наше время возможна гомерическая эпопея, то вот вам ее высочайший образец, идеал и прототип!.. Если говорят, что в «Илиаде»
Белинский исчерпывающе определил основную особенность творчества Гоголя: его верность жизни, реализм его творчества. Даже в таком во многом романтическом произведении, как «Тарас Бульба», сверкающем яркими, ослепительными красками народной поэзии, Гоголь оставался верен жизни, правдиво передал характеры и неукротимую внутреннюю силу своих героев. Глубокое проникновение в душу народа обеспечило образам, созданным писателем, цельность и художественную убедительность.
НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ
Накрапывал дождь. Гоголь возвращался домой, на Малую Морскую. Невский проспект был освещен синеватым светом газовых фонарей и керосиновых ламп в витринах магазинов. В неверных отблесках света он казался фантастически-необычным. Лишь скользящие силуэты прохожих, попадая в полосу света, приобретали реальные, трехмерные очертания. Гоголь был Доволен тем, что в этот час ему не попадались те господа, которые останавливаются перед вами на улице для того, чтобы смерить снисходительным взглядом ваши сапоги, сюртук, шляпу, а затем долго смотрят вслед.
Перед ним бойко трусил по тротуару молодой человек с личиком, которое можно было бы упрятать в дамский ридикюль. Его новенький сюртучок обвис от моросящего дождя, но он, приятно наклоняя свой гибкий стан, заглядывал под шляпки встречавшихся на пути дам. За молодым человеком следовала какая-то чиновная крыса в виц-мундире с крестиком, выпучив зеленые, как его воротничок; глаза на полные, трясущиеся, как бланманже, выпуклости ног пышной дамы, которая приподняла свыше всякой меры подол нарядного платья. Навстречу попался и бородатый купец в синем сюртуке с талией у самой шеи, под руку со своей дородной супругой, неуклюже держа над нею зонтик. Эта огромная масса мяса, обернутая в капот и чепчик, напоминала скорее огромного моллюска, чем позвоночное существо.
Гоголь свернул с Невского проспекта и, проходя мимо незанавешенного окна одного из домов, нечаянно заглянул в него. В глубине узкой, тускло освещенной комнаты неподвижно сидел бледный молодой человек с вьющимися белокурыми волосами. Его лицо выражало страдание, он задумчиво смотрел перед собой, словно не решаясь пошевелиться. На стенах висели какие-то картины, в углу темнел мольберт. «Наверное, бедняк художник», — подумал Гоголь. Ему показалось, что судьба этого молодого человека, вероятно приехавшего в сырую холодную столицу в жажде славы из какой-нибудь дальней стороны, напоминает его собственную судьбу. Ведь он так же одинок, как этот молодой художник. За годы, проведенные в Петербурге, ему пришлось столкнуться с горькой нуждой, унижениями, завистью, изведать много горя
и недоброжелательства.Взобравшись на свой четвертый этаж по узкой полутемной лестнице, Гоголь долго не мог отделаться от впечатлений этого вечера. В квартире было холодно и сыро. Окна выходили во двор, глубокий, мрачный, как колодец. Он надел теплый стеганый халат, но озноб не превращался, болела голова, давило в груди. Вот так всегда, когда идет дождь в этом сумрачном, туманном городе, построенном на болоте самодержавною волею Петра. Петербург высасывает все соки из человека, отнимает у него здоровье и силы. Ему только 24 года, а он чувствует себя как старик! Солнца, горячего, ласкового солнца родной Украины не хватает ему. Он стал уже сторониться людей. Их эгоизм, равнодушие к страданиям и радостям других разочаровывали и отталкивали его. Он начал опасаться женщин. Их ласковые улыбки, обещающие взгляды, нежный аромат духов — все это лишь вывеска, лишь соблазнительная внешность, а за всем этим корысть, тайный расчет, желание отнять свободу и волю. Ему вспоминались здоровые, жизнерадостные дивчины на родине, их бесхитростное кокетство, звонкие, волнующие голоса. Нет, петербургские женщины никак не походили на них. Ему нельзя терять свою свободу, свою волю — еще так много предстоит сделать: он лишь в начале пути!
Перед глазами вставала картина Невского проспекта, то необычайно оживленного, кишащего нарядно одетыми завсегдатаями, с проносящимися блестящими экипажами, запряженными горячими, стройными как стрела лошадьми, то погружающегося в неверный полумрак, в котором скрывалась нужда, страдания.
«Невский проспект» — это повесть о Петербурге, о жестоких контрастах большого города, о гибели честного, одаренного художника Пискарева и о благополучии пошлого и самодовольного поручика Пирогова. Гоголь сначала назвал своего художника Палитриным, но потом изменил его фамилию на Пискарева, подчеркнув этим его скромность, неприметное место его в жизни наподобие маленькой незаметной рыбки.
Этих полунищих чудаков Гоголь встречал во время своих посещений Академии художеств. Они обычно бывали добрыми и застенчивыми, любили свое искусство, наивно верили в справедливость и чистоту окружающих людей. Художники эти рисовали интерьеры: перспективу своей комнаты с гипсовыми слепками античных статуй, мужиков и крестьянок в их бедных, но живописных одеяниях. В повести Гоголь рассказал, как такой робкий, поглощенный своим искусством художник встретил в зыбкой мгле Невского проспекта ночную красавицу, «Перуджинову Бианку», которая оказалась уличной проституткой. Его вера в прекрасное, в девическую чистоту оказалась поругана и растоптана в этом обществе самодовольных пошляков, преуспевающих карьеристов, заботящихся лишь о собственном обогащении, чинах, карьере.
С душевной болью, взволнованно рассказывал Гоголь трагедию художника, ставшего жертвой своей всепоглощающей страсти. Его Перуджинова Бианка, столь прекрасная в призрачном сиянии вечернего искусственного света, оказалась грубой, вульгарной мещанкой, погрязшей в пороке и праздности. Пискарев не находит выхода. Он не может преодолеть своего разочарования, он подавлен всеобщим лицемерием, унижением бедности и торжествующей наглостью хозяев жизни. В отчаянии художник кончает самоубийством. Гоголь нарисовал грустную и суровую в своей правде картину его похорон, похорон нищего, никому не нужного человека.
Город дворцов, великолепных проспектов, сияющих витрин роскошных магазинов — это город богачей и знати, чиновников-карьеристов и развращенных праздностью тунеядцев. Его внешность так же обманчива, как обманчива блестящая перспектива Невского проспекта, этой тщеславной выставки показного благолепия, фальшивого блеска и продажной добродетели. Гоголь не жалеет злых, сатирических красок, рисуя поручика Пирогова, одного из тех завсегдатаев Невского проспекта, которые успешно движутся по лестнице чинов и преуспеяния. Пирогов нагл, бесцеремонен, самодоволен. «Он имел множество талантов, — язвительно сообщает о нем автор, — в особенности искусно он пускал из трубки дым кольцами, так что мог нанизать до десяти колец одно На другое». Такие поручики пироговы легко скользили по жизни, как по Невскому проспекту, и довершали свое благополучие выгодной женитьбой на купеческой дочке, обзаводились кабриолетом с парою бойких лошадок, достигали чинов и солидного положения.