Голая правда о мужчинах. Сборник «Игра без правил»

— Умереть от восторга? Паола, разве ты не говорила те же слова год назад? Тебе нужно подновить лексикон, если ты собираешься сохранить свой имидж законодательницы моды. — Я слегка выгнула спину, но мне никак не удавалось добраться до асимметричной молнии. — Ты не поможешь мне? С этим платьем я попала в ловушку.

— Ты попала в самую точку. — Паола сверкнула своей дьявольской улыбкой. — Поскольку, чтобы снять это платье, тебе понадобится горячий парень. Если Хью будет подличать, можешь взять с собой Эрона. Для забавы.

После того как Паола расстегнула молнию, я вздохнула и сбросила платье с плеч.

— Для забавы? Это близко к истине. Ты все еще забавляешься свиданиями с двадцатидвухлетними? Он очень юный. Я имею в виду не его возраст, а наивность. Как он тогда сказал? «Мы родственные души».

Я натянула свои старые джинсы и красный свитер (из уважения к Паоле), который она заставила меня купить в… В каком-то магазине. Я в них совершенно запуталась, пребывая в постоянном угаре из-за этих сумасшедших примерок и покупок, выводящих из строя кредитную карточку.

Как только голова скрылась в свитере, я услышала громкий хлопок двери.

— Паола? Вернись! — Я просунула голову в ворот свитера и посмотрела вокруг. Платье исчезло. Нет, с этой женщиной нужно что-то делать.

Я сунула ноги в туфли, схватила рюкзак и побежала к кассе. Слишком поздно. Паола уже подписала чек, и служащий магазина передавал ей миленький сверток.

Ну, хорошо, если колумниста из меня не получается, может, я состоюсь в своей новой карьере проститутки.

* * *

На моем рабочем столе зазвонил телефон. Кто бы это мог быть в восемь вечера? Я задержалась допоздна, чтобы наверстать упущенное время, так как мой перерыв на ленч подвергся метаморфозе, составив два часа на покупки плюс еще три часа на парикмахерскую. Следовало признать, как бы я этому ни противилась, что выглядела я чрезвычайно привлекательно. Это аккуратное зеленое платье, выбранное Паолой, подчеркивало красноватый отлив моих коротко постриженных волос. Я выглядела почти… Нет, правда, я выглядела почти гламурно.

Я приходила к мысли, что метаморфоза было абсолютно точным словом для характеристики моих превращений. Из гусеницы в бабочку. Не считая того, что у последней наблюдалась тенденция цепляться ногой за ногу в своих неудобных туфлях.

Из спокойной, уверенной в себе девушки я превратилась в дурочку с заплетающимися ногами, этакого тонконогого котенка на высоких каблуках. Кстати, откуда взялось это сравнение? Разве кошки носят туфли на каблуках? Разве какие-то части кошачьего тела имеют отношение к производству обуви? Как вообще можно думать обо всем этом? Фу-у-у!..

Я сердито взглянула на ненавистные туфли. Они валялись в углу, куда я их зашвырнула, как только вошла в кабинет.

— Си-Джей Мерфи, — ответила я в трубку. — Что? — Нетрудно догадаться, что в моей должностной инструкции не было никаких предписаний, как вести телефонные переговоры.

— Си-Джей? Си-Джей! Дружище! Наконец-то я застал вас. Ваша помощница не передавала вам, что я заходил?

Я простонала и сделала глубокий вдох.

— Алло, кто это? — спросила я, будто не знала, что это Эрон Джадсон!

— Это Эрон! Любовь вашей жизни умирает от нетерпения. Как дела?

— Ах, Эрон, — вежливо сказала я, все еще оттягивая время, — Эрон Джадсон?

— Так точно! Вы получили мои счастливые носки? — По восторженному голосу Эрона Джадсона можно было подумать, что он разговаривает по телефону с Линдси Логан.

— Носки? Вы посылали мне свои… носки? Гм… интересно. Нет, не получала. Впрочем, моя помощница не совсем справляется со своей работой. Может, они где-то в куче почты, которую мне предстоит разобрать. Я только что вернулась из Африки и еще не успела толком прийти в себя.

Эти слова должны были его остановить. Пусть думает, что имеет дело с очень занятой женщиной.

— Точно. Мне говорили, что вы в Африке! Вам там понравилось? Где именно вы были?

Черт! Можно подумать, я готова к этому вопросу.

— Гм… видите ли… сафари и все такое. Эрон засмеялся:

— Должно быть, вы много где побывали. Ездили в Масай Мара? А в Серенгети? Или, может, на водопад Виктория? Я жил в Африке с шестимесячного возраста до двенадцати лет.

Подумать только. Мне приходится лгать единственному африканофилу во всей Национальной лиге.

«И поделом тебе, — сказала моя совесть. — Не нужно было лгать с самого начала».

«Две лжи аннулируют одна другую», — возразила сидящая во мне нехорошая девушка.

Как бы то ни было, я оказалась в трудном положении.

— Вы что-то говорили по поводу ваших носков? Вы из-за них звоните? Наверное, вы решили, что я здесь руковожу прачечной? — Я привнесла в свой голос чуточку желчи. Это должно было обескуражить юниора.

— Что? Нет! Конечно, нет. Я послал вам чистые носки. Я хотел этим подчеркнуть, как много вы для меня значите. В конце концов, это мои счастливые носки. — Эрон Джадсон говорил мягко и робко. И, надо прямо сказать — с обожанием в голосе. Я вдруг поняла, что больше не могу его дразнить.

— Хорошо. Носки. По-моему, я что-то припоминаю. И что дальше?

— Я каждую неделю читаю вашу колонку!

— Вы и, очевидно, половина заключенных на западном побережье, — пробормотала я.

— Что?

— Ничего. Хорошо. Вы читаете мою колонку. Спасибо. И?..

— Мне кажется, ваши разговоры целиком обращены ко мне. Я хочу сказать, что те колонки мощная вещь. Вы непревзойденный мастер!

— Спасибо. Я рада, что доставила вам удовольствие. Желаю успеха с началом сезона. Всего доброго. Если у вас нет ничего другого…

Интересно, может, у него еще и мощные мышцы на животе? Наподобие блока из шести пивных банок, как я видела в каком-то рекламном ролике. Я рассеянно наматывала на пальцы телефонный провод, размышляя, как меня вообще повело на подобную дефиницию. Это уже было чревато головной болью.

Воображение рисовало те мышцы. Их холмы и долины со сбегающим по ним коричневатым сахарным сиропом. Мое лицо сделалось ярко-красного цвета, что, вероятно, вступило в конфликт с новым оттенком моих волос. Мои восхитительные фантазии в зародыше пресек голос Эрона Джадсона: