Голливудские жены

В кино все хотят сниматься.

Глава 38

Он испытывал оргазм. Извержение солоноватых сгустков эссенции жизни.

А Тяо Лин прямо у него под носом расколола маленькую стеклянную ампулу с амилнитритом.

Извержение за извержением.

Жизни сладкие желания. Оргазм бесконечный… нирвана-рай… блаженство.

А потом боль. Такая внезапная. Такая неожиданная.

Мучительная боль пронзила молнией и крепко сдавила всю грудь и бок с такой силой, что мочи нет терпеть.

— О господи! — сказал он. По крайней мере ему показалось, что сказал, но слов своих он не слышал.

Член его все еще был тугим, все еще пульсировал, но удовольствия уже не было, и уже не вырвутся из него слова, которые поведали бы миру, что он проваливается в бездну.

Ни одной из женщин и в голову не пришло, что что-то случилось. Тяжесть его тела Джину не беспокоила, напротив — только усиливала блаженство ее мгновения экстаза. А потом, когда мгновение это прошло…

— Нийл! — пробормотала она. — Нийл, пожалуйста, подвинься, ты меня раздавил. — Она повысила голос. — Нийл! — Она пыталась столкнуть его с себя. — Кончай валять дурака — не смешно.

Он простонал.

— Мне… не… хо… рошо.

О, нет! Только не сердечный приступ. Не на ней. Не в ее доме.

Ой, только не это!

Она запаниковала и попыталась его с себя сбросить, но ее влагалище сжалось самым причудливым образом.

— Слезай с меня! — взвизгнула она.

Боль, сдавившая ему грудь, чуть утихла, и он силился вырваться из влажной ее хватки.

Более странного ощущения он никогда не испытывал.

Не может вытащить свой член. Словно пенис его сжали тисками.

— Джина, что-то случилось, — вяло промямлил он.

— Прекрати, Нийл, — обрезала она сердито.

Ах, если бы он только мог!

Глава 39

— Всю жизнь буду помнить, и никогда мне этого, малышка, не забыть: никогда ни с кем больше мне не было так, как с тобой.

И ты ведь это чувствуешь, да?

С одной стороны, Сейди хотелось, чтобы он умолк. Но она наслаждалась каждым мигом, пока он ее охмурял.

— Разве ты не знаешь, что у нас с тобой было самое лучшее? — гнул свое Росс, которому очень хотелось, чтобы Фил и Рик приглушили свои проклятые динамики.

Оглушительная рок-музыка никак не способствует романтическому настрою. И все же он чувствовал, что дела подвигаются неплохо. Он пока еще не добрался до того, когда можно было бы положить ее руку себе на стояк, но слушает она внимательно, и это хороший признак.

Проглатывает все, что он ни брякнет.

— Так как же? — Он твердо решил добиться от нее ответа. — Был у тебя кто-нибудь получше?

Она знала, чего он хочет, а потому решила избавить его от мучений.

— Ты хочешь, чтобы я была твоим агентом?

— Что? — Он сделал вид, что возмущен.

— Повторю: хотелось бы тебе, чтобы я опять была твоим представителем?

— Сейди, да я об этом и не думал никогда.

— Ты думал об этом несколько лет назад. Помнишь, на приеме в студии «Фоке»?

Он небрежно хмыкнул. Он мог и шпильки сносить.

— Да. Помню. Ты мне велела катиться подальше… или что-то вроде этого.

— Вообще-то я сказала, что, если бы на твои комиссионные мне надо было покупать себе обед раз в неделю, я бы с голоду сдохла.

Он и сам это прекрасно помнил.

— Так и сказала?

— Я с тех пор подобрела.

— Надеюсь!

— Так что? Хочешь ты быть моим клиентом или нет?

Он сделал вид, что особым желанием не горит.

— Я доволен своим нынешним агентом.

— А жаль! В таком случае…

— Нет-нет. Я не настолько доволен, и кое-что, думаю, ты смогла бы для меня сделать.

— Правда?

— Да. Это…

— Не теперь, Росс. Зайди ко мне завтра на работу. В пять часов тебя устроит?

Время его устраивало. Но хорошо ли это, что ему придется тащиться к ней в офис, как мальчишке? Разве не лучше было бы назначить ленч в «Ма Мезон» или в «Бистро Гарденс»? Не ей ли, агенту, надо бы бегать за ним?

Прекрати. Кого ты дурачишь? Весь фокус в том, чтобы заполучить ее снова, а не пожимать за салатом с курицей ножку под столом и не кончать от возбуждения при мысли о том, что полная комната засранцев видит, как ты общаешься с Сейди Ласаль.

— Отлично, — согласился он.

— Ну и хорошо, — ответила она, вставая. — А теперь извини, мне надо поговорить с Джорджем.

Он смотрел ей вслед.

Не так уж и трудно было вернуть тебя, Сейди. Ты хоть и тертый калач, но я все еще могу вить из тебя веревки.

Тяжелый ритм диско сменила музыка медленная, и на площадку набились танцующие в обнимку пары. Какой-то папараццо сумел-таки прорваться и забраться на дерево, где и сидел, рискуя сломать себе шею и отчаянно пытаясь нащелкать фотографий до того, как охрана стащит его и выбросит за ворота.

На ум пришел Литтл С. Порц и компрометирующие фотографии. У Карен денег навалом… может, она надумает выкупить негативы.

Он огляделся. Похоже, всем расчудесно. Уже первый час, а домой пока никто и не собирается. В Голливуде жизнь начинается рано, и первый час для Голливуда — время позднее. Прием Элейн удался на славу.

На минуту его мысли вернулись к жене. О чем она думала, когда стибрила браслет? С ума сошла? Не учла, какие будут последствия? Пора опять обращаться к психиатру. Это уж точно.

Кстати, где она? Он поискал ее глазами и увидел, как она танцует впритирку с каким-то отпочковавшимся суперменом. Их обволакивала сексуальная мелодия — обещание Тедди Пендерграсса. Росс наклонился через стол к Мэрли.

— С кем Элейн танцует?

Она взглянула в ту сторону.

— А, это Рон Гордино, наш инструктор по физкультуре.

Сразу же вспомнились слова Карен: «По-моему, Элейн тебя надувает».

Он пристально вглядывался в обжимавшуюся парочку. Показалось ему или этот хмырь и вправду покусывает ее за мочку уха?

Быть такого не может. Элейн — его жена. Она не посмеет шляться на стороне.

Или посмеет?

— Думаю, нам пора, — сказала миссис Лидерман. — А то бедняжка Фруи удивится, куда это ее мамочка попевалась.