Голод богов (1)

— В том-то и дело, — ответил Бромберг.

— В том-то и дело, что не могут, или в том-то и дело, что могут? — переспросил Антон.

— С общепринятой научной точки зрения — не могут, — уточнил Бромберг, — это следует из целого ряда биохимических, биофизических и термодинамических причин.

— Тогда что значат все эти отчеты? Все эти идиотские оговорки вроде «следует отметить явное визуальное сходство» или «нельзя не признать значительного количества совпадений»?

Бромберг сделал еще глоток кофе, снова поморщился, и спросил:

— Как вы думаете, Антон, почему я так настойчиво пытаюсь запихнуть вас на Эвриту?

— А действительно, почему? Вам-то какое до этого дело?

— Сейчас объясню. Я занимаюсь так называемой, альтернативной наукой. Или, А-наукой. Это интересное дело, хотя и неодобряемое большинством. Настолько неодобряемое, что на нас при любой возможности вешают всех собак. Так, например, последние полтора года я вынужден был провести на Тагоре, в ссылке. За что — можете потом посмотреть в БВИ. Суть нашей принципиальной позиции: мы практикуем то, что в общепринятой науке, или Б-науке, либо запрещено, либо игнорируется, либо и так и так сразу.

— Как можно что-то одновременно и запретить, и игнорировать? — спросил Антон, — уж или одно, или другое.

— Вы ищете логику там, где ее никогда не было. Б-наука полна предрассудков, совершенно несовместимых с логикой. Приведу пример, имеющий прямое отношение к нашему случаю. Некромантию. Есть некромантия двух видов: оживление умершего и вызывание его духа. Нас будет интересовать только первый из них. Нетрудно заметить, что такая практика, с одной стороны, игнорируется наукой, а с другой стороны — является запрещенной.

— Почему игнорируется — мне понятно, — сказал Антон, — а запрещены, по моему, любые манипуляции с покойниками, за исключением непосредственно связанных с похоронами.

— Ну, что вы, молодой человек. С человеческими трупами проводится множество научных экспериментов. Иначе мы не узнали бы ни анатомии, ни физиологии, ни биофизики человека.

— Так то научных экспериментов, — сказал Антон, — а некромантия к науке отношения не имеет.

— Почему не имеет?

— Но вы же сами сказали, что оживление умерших противоречит химии, физике и так далее.

— Ну и что? Принципы работы наших энергетических установок противоречат тем законам физики, которые 150 лет назад считались незыблимыми. Практика, как видите, эти законы опровергла. А в отношении некромантии этот путь закрыт — поскольку соответствующая практика запрещена. Б-наука говорит: некромантия невозможна, но проверять это нельзя.

— А почему, кстати, нельзя? — спросил Антон.

Бромберг от души рассмеялся.

— Так ведь вы сами сказали: с трупами можно проводить только научные эксперименты, а некромантия не является наукой.

— Я так сказал?… Да действительно… Слушайте, Айс, вы меня совсем запутали. Сами-то вы верите в некромантию.

— Сам-то я верю только в практику, — сказал Бромберг, — а практика такова. За последние 20 лет мы имеем 8 не опровергнутых сообщений об оживлении конкретных мертвецов, включая и ваш случай. В смысле не ваш, а …

— Я понял, — перебил Антон, — вы сказали «не опровергнутых сообщений». Это значит: «но и не подтвержденных», так?

— Вы верно уловили суть, молодой человек. Мы не имеем ни одного случая, когда оживший мертвец был бы достаточно надежно идентифицирован. Проблема очень сложна. Дело в том, что существует всего порядка 10.000 типов внешности, около 2000 психотипов и примерно 10 разновидностей голоса. Таким образом, в среднем мы имеем разнообразие в пределах двух миллионов вариантов. В то время, как даже на старушке-Земле обитает около семи миллиардов. Понимаете, что это значит?

— Наверное, это значит, что у любого жителя Земли есть в среднем 3500 почти идеальных двойников, — сказал Антон, — но это не значит, что стоит одному из них умереть, как кто-то из этих 3500 начнет радостно впихиваться на его место, заявляя, будто он «ожил». Даже если бы он захотел это сделать — есть масса способов проверить. Пара-тройка толковых вопросов по биографии покойного — и можно бить самозванца канделябром.

— А если он изучил эту биографию? Вы же сами были на Эврите доном Руматой Эсторским XIV, в то время, как настоящий носитель этого имени давно лежал в фамильном склепе. При этом, полагаю, вы знали биографию покойного так, что проще было бы его уличить в самозванстве, чем вас.

— Ну ладно, а ДНК-тест, карта крови, ментограмма наконец…

— Где? На Эврите? — ехидно спросил Бромберг, — там, если вы помните, даже до дактилоскопии еще не додумались. Может, через тысячу лет додумаются.

— А все остальные 7 случаев тоже там, где не додумались? — спросил Антон.

— Не все. Например, четыре случая выявлено на периферийных колониях. Как вы знаете, колонисты и живут там, чтобы быть подальше от цивилизации. И, зачастую, всю жизнь игнорируют обычные профилактические медицинские процедуры. У ожившего-то все тесты сделать можно, но сравнивать не с чем, поскольку от оригинала ничего не осталось.

— А ментограмма?

— Ментограмма дает размытые результаты. Например, 30 на 70 процентов.

— В смысле, 30, что да, или 30, что нет?

— А какая разница? — спросил Бромберг, — ну, допустим, 30, что да, а 70, что нет. Вы рискнете объявить такого человека самозванцем?

— Нет, конечно.

— А признать, что он — оживший покойник?

— Тем более, нет… Так…Кажется я начинаю понимать. Вы намерены использовать меня в качестве индикатора?

Вместо ответа Бромберг выразительно пожал плечами.

— Вот все и встало на свои места, — тихо сказал Антон, — сколько признаков фиксирует человек у… своего полового партнера?

— Несколько тысяч, — сказал Бромберг, — из них только около шестидесяти независимых, но и этого достаточно. Это несколько квинтильонов возможных сочетаний. Вероятность совпадения даже сотой доли признаков у двух разных людей практически равна нулю. Именно по этой причине самозванцы всех времен и народов старались избегать сексуальных контактов с партнерами оригинала.

— То есть, если это — не Кира, то она будет избегать…

— Совершенно верно.

— Вот так, однозначно и просто? — задумчиво произнес Антон, — А если все-таки не будет избегать, что тогда?

— Тогда это — оригинал. Как бы это не было удивительно. Конечно, не исключен вариант, что двойник все-таки попытается как-то угадать поведение оригинала… Но разнообразие слишком велико, угадать невозможно. Будет, я полагаю, очень фальшиво и… неправильно. В общем, вы сразу все поймете.

— А может быть так, что не сразу? Или вообще не пойму?