Голод

– Что вы себе позволяете, мистер Ричардсон?!

Больно.

Мне было так чертовски больно!

И каждый раз, когда девочка называла меня именно так, она вбивала ещё один ржавый гвоздь в мою и без того кровавую душу.

– Прошу тебя, не надо!
– я шагнул к девушке, протянув руку, чтобы прикоснуться к её бледной щеке, но она быстро отошла, снова не глядя на меня, когда из кабинок вышли ещё две женщины, которые недовольно покосились на меня, высказываясь по поводу того, что у меня нет права находиться здесь.

– ВСЕ ВОН!
– сорвавшись, закричал я, чувствуя, как внутри меня освобождается зверь, и его когтистые лапы, опускаются на светлый кафель, а рычание отдается вибрацией в моем теле.

Перепуганные женщины поспешили исчезнуть, когда я закрыл дверь на замок, повернувшись к Соне, которая смотрела на меня большими растерянными глазами, расплавляя во мне последние барьеры для спасения.

Такая беззащитная и маленькая.

– Генри, что с тобой?... – прошептали её розовые губы, которые не были моими.

– Всё чертовски плохо, - прохрипел я, когда тяжелое дыхание вырывалось из моего горла, - Ты убегаешь от меня! Ты делаешь только хуже!

– Я не убегаю! Если ты забыл, я тут работаю! И не могу прибегать по каждому твоему зову!

– ЧУШЬ!

Соня дернулась, и в её голубых глазах сверкнула ярость и отголоски боли, когда она ядовито выдавила:

– Не думаю, что твоя невеста одобрит наше частое общение!

– К черту невесту! – зарычал я, что было силы, ударив по хрупкому столику с каким-то яркими бумажками, который с треском развалился на мелкие части, - ТЫ НЕ СЛУШАЕШЬ МЕНЯ!

Девушка впервые вздрогнула, отступив от меня на шаг назад.

И зверь возбужденно заурчал, готовясь к прыжку.

– Мне плевать на неё! Плевать на них всех! На этот мир! Я не могу дышать без тебя….– я подошел к ней настолько близко, что Соня вжалась в холодную стену за своей спиной, склонившись так, что я мог вдохнуть её отрывистое дыхание.

Такое сладкое. Такое желание.

Дыхание, которое не было моим.

– Что ты делаешь? – прошептали её губы, когда я склонился ниже, почти касаясь их своими губами, - Остановись, Генри…. Ты помолвлен.

– Ты не слушаешь меня, девочка. Просто не слышишь, что я говорю. Чувствуй….

Зверь дышал моим дыханием, выбравшись наружу, когда я провел горячими ладонями от её скованных плечиков до кончиков пальцев, прижав к холодной стене всем телом, и подняв над полом:

– …чувствуй….

Я касался губами её прохладной кожи, жадно целуя плечи и шею.

Покусывая мочки ушек, утопая в её сладком аромате.

Я не жил без неё.

Не дышал.

Не хотел ничего и никого в своей жизни так, как её, и не было ничего важнее и прекраснее этого момента, когда она постепенно становилась моей.

– ЧУВСТВУЙ.

Когда я накрывал её влажные губы своими, пути обратно уже не было.

На мне не выросла шерсть и когти вместе ногтей, но зверь был свободен, он растворился в моей крови, заставляя прижимать маленькое тело ко мне всё сильнее и сильнее, вжимая девушку в холодную стену своим телом, которое уже не могло оторваться от неё.

Ни за что на свете.

Поэтому я целовал её жадно и ненасытно, вплетаясь руками в её волосы, и поворачивая голову так, чтобы проникнуть своим языком в неё, как можно глубже.

Я не отпускал её язычок, всасывая его в себя и заставляя рот раскрываться ещё шире, даже если ей не хватало дыхания.

Я вдыхал её в себя.

Я упивался ею.

Это были эмоции на грани помутнения рассудка.

Весь мир пропал и сгинул, утонув в моем первобытном желании, когда, не отрываясь от её губ, я провел ладонями по бедрам девушки, раздвигая её ноги и заставляя её обхватить мой торс, придерживая за округлую попку, которую, порыкивая, сжимал в ладонях.

– Генри, не делай этого…

Хрипло выдохнула Соня, пытаясь упираться в мою вздымающуюся грудь руками, когда я чуть прогнулся, впечатав ее в стену ещё сильнее собственными бедрами, в которых невозможно было спрятать то, что рвалось наружу так давно и долго, что я уже не мог держать себя в руках.

Рассудок пытался кричать мне что-то, что-то очень важное, но я уже ничего не понимал, когда понял, что под облегающим платьем девушки ничего нет.

С той секунду больше не было рассудка.

Не было мыслей и слов.

Не было ничего кроме моей безумной жажды и секса.

Грубого, безудержного, ненасытного, всепоглощающего и…причиняющего боль.

Словно откуда-то из-под земли мне казалось, что я слышу знакомый голос, который раз за разом просил меня успокоиться и держать себя в руках.

Но больше я не мог оставаться в клетке собственной страсти.

– ..прости… - шепнул я на ушко девушке, когда вонзился в её тело одним резким глубоким ударом, накрыв её губы своими, чтобы приглушить стон.

– Матерь божья! Ник, скорее сюда!

Этот голос стал словно ближе, когда я, рыча, двигался в Соне, упиваясь собственной страстью и её телом, которое содрогалось при каждом движении, но было таким тугим, упругим и горячим, превращая меня в чудовище.

– Генри! Остановись! Брат, послушай меня!

Никто не сможет остановить меня сейчас…никто не сможет отобрать МОЮ девочку!

Я вбивался в неё снова и снова, потерявшись во времени и пространстве, на грани безумия, потеряв себя совершенно и позволяя править лишь моим жутким инстинктам.

Мне было мало её…мало всегда.

Я хотел её так, что не мог дышать.

Хотел так, что не в силах был выплеснуть все свои чувства, которые разрывали меня, подобно воздушному шару, слишком сильно надутым гелием.

Я сжимал её в своих руках, что было силы, не отпуская от себя ни на долю отрывистого дыхания.

Я сходил с ума, упиваясь её ароматом, кусая её нежную кожу и целуя её снова и снова.

Я слышал её судорожные вдохи и постанывания, которые затмевали мой разум.

А ещё голоса….