Голодная бездна Нью-Арка

— Д-да, — Тельма облизала пересохшие губы.

Желание не ушло, нет, оно затаилось.

И близость Гаррета, который как-то умудрился оказаться слишком близко — дубовый стол не та преграда, которую невозможно одолеть — волновала. Тельма остро ощущала запах его туалетной воды, терпкий, морской. И собственный, Гаррета, с легкою нотой кислоты… и снова почти тонула в его глазах.

— Замечательно, — он говорил почти шепотом, и Тельме приходилось наклоняться, чтобы не упустить ни слова. — Это ведь так важно… найти человека, который тебя понимает.

Он говорил с придыханием.

И трогал галстук, будто обещая, что как только они останутся наедине — упасите Боги от этакого счастья — и Гаррет избавиться от этой, ненужной части туалета. А после и рубашку снимет… или позволит Тельме…

Она вцепилась в треклятую вилку, всерьез раздумывая над тем, чтобы воткнуть ее себе в бедро.

Или Гаррету в руку.

В ту самую руку, которую он протянул, бережно накрыв ее ладонь.

— Вы так напряжены… вам жарко?

Если он предложит раздеться, то Тельма, возможно, и разденется. Прямо здесь, а потом ляжет на треклятый стол и раздвинет ноги. Отменный десерт получится.

Об этом подумалось с неожиданным цинизмом. И дышать стало легче.

Сердечный ритм выровнялся… и кажется, вовсе не потому, что Тельма сама справилась. Нет, ему не нужна была она, сошедшая с ума от внезапной страсти. И секс с нею он рассматривал скорее как необходимость. Теперь Тельма чувствовала истинное отношение.

Все верно.

Видишь ты, видят тебя.

Первое правило. И единственное.

Она втянула воздух, холодный, но не настолько, чтобы наваждение схлынуло. Ничего, чем бы ни была магия Гаррета, она подчинялась общему закону. И он, пытаясь повлиять на Тельму, приоткрылся сам. Всего лишь малость, но и ее хватило.

…раздражение.

…скука. Сколько было их, влюбленных девиц, готовых на все ради еще одной встречи. И порой Гаррет снисходил. Ему нравился восторг в их глазах. И безумное желание угодить.

…разочарование. Чтица была некрасива. Чересчур высока. Костлява. И фигурой обладала мужеподобной. Гаррет предпочитал женщин иного типа.

…в постели все они одинаковы. И может статься, эта мокрая мышь проявит себя. Гаррет даст ей шанс. Несколько шансов, ибо этому роману суждено продлиться месяц или два… а потом… потом все изменится.

…главное не переборщить. Сегодня девица должна уйти… это ее раззадорит. И заставит сомневаться. Ждать. А сомнения и ожидания породят страх, с ним — и желание новой встречи. Неудовлетворенность, нарастающая день ото дня, поможет ей решиться.

И все будет хорошо.

— Вы ведь сами сказали, что в последнее время он вел себя странно, — Гаррет поглаживал пальцы Тельмы, жест ласковый, интимный даже, но теперь она с трудом сдерживалась, чтобы не стряхнуть его руку. Ничего, позже вымоет.

С мылом.

Мыло в управлении хорошее, ядреное, с него и кожа слезет.

— Д-да? — Тельма старательно хлопала ресницами.

И пялилась на Гаррета с восторгом.

Во всяком случае, она надеялась, что он прочтет только восторг и ничего кроме.

…когда она говорила, что Мэйнфорд ведет себя странно? И говорила ли вовсе?

— Н-наверное… я плохо его знаю…

— Я хочу ему помочь…

— Д-да…

— Но он упрямится. Это плохо… очень-очень плохо…

Наверное, ей следовало проникнуться, но Тельма лишь кивнула. Актриса из нее была отвратительная, и встречу эту следовало бы закончить, пока она, Тельма, не совершила какой-нибудь глупости. Разжав руку, она положила вилку на стол и от себя отодвинула.

— Моя бедная матушка не находит себе места… мы все не находим себе места, — ворковал Гаррет. — Он отказывается посещать врачей… и принимать лекарство перестал.

— К-какое?

— Успокоительное. Вы, наверное, удивитесь, но Мэйни с раннего возраста проявлял, скажем так, излишнюю эмоциональность… он очень впечатлительный…

Вот уж новость. Впечатлительности в Мэйнфорде, как по мнению Тельмы, было немногим больше, чем в булыжнике.

— И конечно, лекарства несколько… нивелируют эту проблему, но приходится следить, чтобы Мэйнфорд их принимал. Иначе… — Гаррет сделал паузу, позволяя Тельме всецело проникнуться важностью момента, что она и сделала. — В прошлом году его отстранили на месяц… едва под суд не попал… избил подозреваемого и так сильно, что бедолага едва не скончался. А до того был стихийный выброс силы… и много мелких… инцидентов.

Любопытно.

Очень даже любопытно. И информацию эту легко проверить. На что Гаррет рассчитывает? На то, что влюбленной барышне вовсе мозги откажут? Или же есть за Мэйнфордом грехи, о которых Тельме пока не известно? Если разобраться, то не известно ей о многом.

— Ужас! — выдохнула она почти искренне. — Почему его не отстранили?!

К слову, вопрос непраздный. Если все обстоит именно так, как Гаррет рассказывает, то отстранить Мэйнфорда были обязаны. Кому нужен безумный малефик, не способный управиться с даром.

— Увы… наша семья… обладает многими связями. И Мэйни не стесняется порой использовать их во благо себе… но не волнуйся, дорогая…

Когда она уже успела стать дорогой?

— … он не опасен. Если принимает лекарства… и ты же проследишь, чтобы он их принял?

На столике появился прозрачный флакон с белыми пилюлями.

— Они легко растворяются. Не имеют вкуса и запаха. Не определяются магией… защитные амулеты не отреагируют на их наличие. Специально выпускают для пациентов с легкой формой паранойи…

А вот и то, ради чего весь этот спектакль и затевался. И голос Гаррета понижается, в нем появляются бархатистые нежные ноты. Клубится туман в глазах, вот только на Тельму это очарование больше не действует. Она словно видит со стороны себя — нелепую девушку в уродливой форме. Девушка и сама не слишком-то красива, а уж форма и вовсе лишает ее всякой привлекательности.

И мужчину.

Великолепного мужчину. Самого лучшего в мире… единственный шанс на настоящую любовь, который Тельма не имеет права упускать.

Не шепот.

Не внушение.

Что-то кроме… неизвестное или же хорошо забытое, но действенное. Прежде действенное. Куда что ушло? Или правы учебники, утверждая, что иммунитет к сродственной магии возникает быстро? И чем сильнее одаренный, тем быстрее появляется этот хваленый иммунитет.

— … одна-единственная таблетка в утренний кофе… тебя ведь не затруднит подать ему кофе?

Кофе приносит Кохэн, и теперь в этом видится особый смысл. Вряд ли эта магия воздействует и на мужчин, а если и воздействует, то хватит ли у Гаррета сил соблазнить масеуалле?