Голос Древних

— А я проиграл Свийсу, — сообщил детектив, чтобы до принцессы дошло. — И вылетел из игры.

— Вылетел? — растерялась Ана.

— Как же ты вернулся? — спросила Афина. — Вернее, чьи же интересы ты теперь представляешь?

— Формально — корпорации «Кристальная чистота». Они выкупили место у другого финалиста и отдали ключ мне.

— Я могла бы и сама догадаться.

Ещё бы. Она изучила всё прошлое Фокса, до которого сумела добраться, и знала многие из его связей.

— А дальше возник этот серый портал, — сказала Ана. — И мне стало по-настоящему страшно.

Она с благодарностью посмотрела на Афину.

— В каждом испытании я знала, что ты со мной. Раньше ты была далеко и просто вдыхала мою жизнь самым краем восприятия, не фокусируясь на ней и не отвлекаясь от своих… важных дел.

— Я выполняла волю Олимпа. И волю отца.

— Хотя однажды ты дрогнула: когда титановая Сестрёнка ударила меня и обещала отдать жеру, ты едва не нарушила запрет. Тебе пришлось бы заплатить высокую цену, но ты едва сдержалась.

Афина молчала.

— А когда я шагнула в игру, то сразу почувствовала, что ты рядом. И хоть из всех существ на свете именно тебя я хотела видеть меньше всего… мне стало гораздо легче.

— В эти минуты решалось, хотим ли мы усилить своё присутствие в играх, и было решено, что хотим. Я получила разрешение на вмешательство в твою жизнь.

— «Усилить», — хмыкнула Ана. — А кто ещё участвовал, брат и сестра?

Афина кивнула.

— А почему мы не встретились? Они гораздо лучше меня, как они могли не пройти испытания?

— Аполлон протянул руку в свет, и Древние изгнали его, — голос Афины был безмятежен. — Будь ты сколь угодно велик и силён, о самоуверенность можно споткнуться даже на самом ровном месте.

Волосы Аны окрасил задорный рыжий всплеск, и все трое рассмеялись, представив, какое унижение перенёс Солнцеликий, когда вылетел во втором туре с почти триллионом простых смертных.

— А что же Артемида?

— Каждый из нас использовал свой собственный подход. Я оказала покровительство сразу двадцати добровольцам и вела их в игре. Хотела увеличить вероятность пройти испытания и попасть на Планету судьбы.

— Ты разделила сознание на десятки потоков? — справедливо удивился Одиссей, ведь так могли делать только самые совершенные ИИ.

— Вознёсшись, мы получаем возможности менять личность и сознание, — сдержанно ответила богиня. — Более радикально, чем ограниченные телом.

— Значит теперь ты отчасти искусственный интеллект? — волосы Аны не знали, чего хотят больше: обескуражиться, испугаться или восхититься.

— Во мне мыслит несколько мощных сервисных ИИ. Было нелегко синхронизировать линейное человеческое сознание с дискретными комплексами обработки данных… и остаться собой. Но в итоге получилось, и мои возможности по анализу и управлению возросли. Даже в сравнении с большинством вознёсшихся.

— Афина Мудрая, — довольно сказал Одиссей. Ему ужасно нравилось ловить мир на совпадениях мифологического и реального, в любой интерпретации.

— В общем, я проходила испытания во многих участниках сразу, и пока шли отборочные, механизм Древних меня не отсеял. Шестеро из моих добровольцев пробились в четвёртый раунд.

— И один из них встретил Афродиту, — догадался Фокс. — Ты провела игру с мурашами за него, победила сестру и вышвырнула её из игры.

Богиня улыбнулась.

— В других группах нам удалось избавиться от опасных соперников из империи Алеудов, Орханского Квазарата и Содружества. В двух случаях размен привёл к победе менее достойных и поражению моих людей, но это нас вполне устроило.

Одиссей понял, что Афина и общая мощь империи олимпиаров сыграла им с Аной очень на руку. Впрочем, у каждого из прошедших в финал было как минимум несколько сильных факторов, которые позволили преодолеть огромный отбор.

— Ты не только позаботилась обо мне, но и убрала самых опасных и неприятных соперников,— –Ана всплеснула руками, возмущённая очередным примером тотального превосходства своей старшей версии. — И как мне с тобой тягаться, мисс совершенство?

Но её живое лицо не верило собственному страху, ведь смертную Ану обнимал Одиссей.

— Охотек, Геометрис и Зеро победили в своих группах и выкинули моих людей, — пожала богиня одним плечом.

— Но в финальном испытании мы не встретили саму Афину, — веско сказал Одиссей. — Только двоих её протеже.

Ана нахмурилась, вспоминая, и поняла, что он прав.

— Я не участвовала в играх сама. Мне пришлось рассредоточить сознание на многих, и Игра не пустила меня в единство. Не посчитала личностью. Поэтому… я смогла только сопровождать.

— Вот это да, — покачала головой Ана.

Принцесса поняла самое важное, но не осмеливается это признать. А им обеим была очень нужна правда, ведь на свете нет более целительной вещи. Вот только Афине было трудно сказать эту правду вслух, потому что она мешала интересам империи; а Ана была слишком убеждена в своём несовершенстве, чтобы поверить. Поэтому Одиссей сказал за них обеих:

— Ана, из всех, на кого Олимп сделал ставку, в финальное испытание прошли только двое: ты и ещё один подданный, который почти сразу рухнул в чёрную дыру. Ни один из детей Зевса не пробился на Планету судьбы, и все усилия империи ни к чему не привели… если бы не ты.

— Одна я бы тоже не прошла, — торопливо парировала девушка.

— И да, и нет, — помедлив, возразила Афина. — С моим приходом ты стала смелее и сильнее, но я ничего не сделала, а просто была рядом. Боролась ты сама. Я считала, что ты не способна попасть в сотню претендентов, и была готова в любой момент вмешаться… но вмешаться не пришлось. Я тебя недооценила. Прости.

Ана молчала, её волосы переливались тонкими золотистыми проблесками, которые возникали и гасли.

— Но в итоге нас обеих спас ты, босс! — весело сказала она, поднимая глаза на Фокса. — Мы проиграли и падали в чёрную дыру, а ты умудрился не только победить сам, но и спасти нас с Лумом.

Афина кивнула.

— Одиссей идеально прошёл игру с чёрной дырой. Я несколько раз моделировала испытание заново и убедилась, что в его ситуации просто нельзя было сыграть лучше.

— Дело не в эффективности, а в причине, — детектив слабо улыбнулся. — Лума я защитил за компанию: хороший парень, и всем было лучше, что он прошёл в финал. А вас я спас потому, что не мог не спасти. Если задуматься, на Планете судьбы мы все поступали так, как не могли не поступить. И сейчас перед нами встанет новый выбор: поступать, как хотим, как должны или как не можем не поступить.