Голос любви
Шрифт:
Саша пробежался взглядом по первым попавшимся строчкам на случайно открытой странице.
«Странно, что я ещё продолжаю надеяться на это. Возможно, всё было бы проще, если бы я смирилась. Сегодняшний день это ещё раз доказал. И я снова вру родителям. Они продолжают верить в меня, и я понимаю, что это — то, что мне нужно, что без этого я пропаду, но в тоже время мне стыдно от того, что все их надежды окажутся обманутыми. Им, наверное, стало бы легче, если бы я однажды сказала, что не хочу бороться. А может, доктор прав? Может, пора уже признать правду и жить, не оглядываясь на то, что могло бы быть?»
Захлопнув тетрадку, Саша снова посмотрел на спящую Таню. С одной стороны, ему невероятно повезло, у него появился стопроцентный шанс по-настоящему узнать
Риск быть застуканным подтолкнул его на более решительные действия. Парень, не задумываясь о правильности или последствиях своего поступка, быстро засунул тетрадку к себе в рюкзак. Затем Саша поднялся, собираясь уходить.
Возможно, то, что, всё сегодня сложилось именно так, а не иначе, было только к лучшему. По крайней мере, теперь он будет знать наверняка, о чём она думала и что чувствовала. А это поможет им обоим. Пора уже было оставить проблемы позади и просто жить, не огладываясь ни на что. Перемены могли быть к лучшему, и не стоило их бояться.
========== глава 9 ==========
Сегодня уроки тянулись намного дольше обычного для Саши, у которого лежал в рюкзаке дневник Тани. Очень хотелось прочитать его как можно быстрее, и любопытство это было слишком сильным. Парень никогда прежде не припоминал в себе такого чувства. Обычно ему казалось, что это качество ему вообще не было присуще. Но не в отношении её, как вышло.
Четыре месяца, оказалось, достаточный срок, чтобы всерьёз увлечься человеком. Таня волновала Сашу, он даже бы сказал, что влюблён в неё, и было бы глупо это отрицать. Да и он не считал это нужным. Поэтому все перемены в себе воспринимал нормально, его абсолютно не беспокоило, что происходило с ним, и как она влияло на него. Гораздо больше его волновало другое: что обо всём этом думала Таня. И совсем скоро он узнает.
Ожидание казалось невыносимым. На переменах было гораздо проще отвлекаться, общаясь с друзьями, но каждый урок, так или иначе, приходилось возвращаться к своим мыслям и догадкам о том, что же там могло быть написано.
***
«Я начала вести дневник. Да, и такое бывает. Всегда считала, что это глупо, но вот веду. Может, потому что, устала молчать и держать все мысли в себе. Хочется выговориться, хотя, конечно, в моём случае это слово скорее насмешка. Я не могу говорить. А писать вообще-то уже устала. Я постоянно пишу, это мой способ общения с большинством людей, ведь они нормальные и не понимают язык жестов таких, как я. Но дело в том, что я всегда пишу совсем не то, что хотела бы написать. Так что пусть этот дневник будет исключением.
Первая запись в дневнике Тани не удивила Сашу. Он ожидал примерно таких мыслей, они были понятны. Правда, слово «нормальные» по отношению к другим людям словно ударило по глазам. Девушка конечно, пошла в обычную школу, всячески стремясь жить полноценной жизнью. Но всё же, видимо, никогда не чувствовала себя её частью, чётко разделяя таких, как он, от «таких, как она». Это подтверждало худшие опасения. А последнее предложение, конечно вселяло надежду, что парень вскоре узнает её так, как хотел, без притворства, но вместе с тем настораживало. Отчасти Саша понимал, что не хотел читать дальше. И не только потому что это уже было слишком личным для неё, но и потому что, что-то ему подсказывало: дальнейшие записи Тани могли быть ещё более мрачными. Он не был уверен, что хотел бы с ними столкнуться. То, что он чувствовал сейчас, можно было даже назвать страхом.
«Ну вот, написала, что хочу выговориться, а даже не знаю с чего начать. слишком много мыслей. Не уверена, что возможно их выразить нормально. Как там было на уроке литры? Термин «невыразимое»… Суть его в том, что
некоторые вещи просто нельзя выразить словами. Никогда не задумывалась над этим, а вот теперь понимаю, что это значит. Если даже поэты-романтики со своим красноречием не могли порой подобрать нужных слов, пользуясь этой недосказанностью, что уж говорить обо мне?Если начистоту, я завидую. Порой даже злюсь, сильно раздражаюсь людям, которые живут полной жизнью. А ведь они не виноваты, если подумать. Просто так бывает. И никто тут не виноват.
Мне иногда кажется, что на самом деле я умею говорить. Порой возникает ощущение, что вот-вот и я скажу что-нибудь, и пусть все удивятся. А я смогу. Я даже, кажется знаю, каким именно будет мой голос. Я слышу его. Где-то в глубине себя, в душе или сердце. Не знаю, что там именно отвечает за это ощущение.
Хотя потом я просыпаюсь и осознаю грань между реальностью и мечтами.
Мне хочется кричать. С каждым днём всё невыносимее. Я пытаюсь не жалеть себя и не думать обо всём этом, потому что упиваться обидой — слишком больно и бессмысленно. К тому же, это делает меня противной самой себе. Я становлюсь жалким нытиком, но в этом есть только один плюс: в такие минуты я даже рада, что молчу. Иначе я бы не выдержала и вылила весь этот поток дерьма вслух первому попавшемуся человеку. Он бы точно чокнулся.»
Первые несколько страниц дневника содержали в себе подобные записи. Таня писала, как ей жилось в мире обычных людей. Порой она сокрушалась, что решила учиться наравне со всеми. Это вынуждало её каждый день, приходя в школу, видеть, слышать, всем своим телом ощущать огромную разницу между собой и своими сверстниками. Но, с другой стороны, ей казалось, что обитать среди инвалидов было бы ещё сложнее. Каждый раз сталкиваться с ними и видеть себя в них — она не была к этому готова.
Читая её мысли, Саша чувствовал себя так, будто хорошо знал её гораздо дольше, чем было на самом деле. Теперь он её понимал по-настоящему. И, если сначала ему даже казалось, что она слишком переживала, в сущности, из-за не такой уж большой проблемы; то теперь, видя всё с её стороны, парень словно ощутил себя на её месте. Легко рассуждать о чём-то, что не касалось тебя самого. Но ведь девушка жила с этим все свои 17 лет, что довольно немало. И, судя по написанному, она как будто задыхалась с каждым днём. Это могло бы свести с ума кого угодно.
Тетрадка выглядела чуть ли не полностью исписанной, но в ней было не так уж много листов. Перевернув её, на задней обложке он увидел точное число: 24. Таня только недавно завела этот дневник. Помимо её мыслей о главной проблеме, девушка писала ещё, что происходило в её жизни. Незначительные мелочи, случайные встречи, мимолётные эмоции… Она оказалась очень наблюдательной. Хотя это не было удивительно, ведь, сидя в классе одна, за последней партой; Таня едва ли могла бы придумать, чем ещё себя занять, кроме как смотреть на других и на их жизнь, так непохожую на её.
Сначала Саша не собирался читать всё. Он ведь стремился только лучше понять её, а не копаться во всех её личных переживаниях и мыслях. Прочитав пару первых страниц, парень уже хотел было перелистать до того момента, когда бы она написала хоть что-то о нём или событиях, связывающих их. Но, невольно или всё же подсознательно желая этого, он слишком увлёкся написанным, и, не прерываясь, прочитал всё, наконец, дойдя до знакомых моментов.
«Из-за этой дурацкой проблемы с завучем мне пришлось пойти в школу на выходные. Это бы ещё ладно, только вот сегодня явно не мой день. Я лишилась телефона, к которому так привыкла. Для кого-то это, может мелочь, но мне обидно. Он был чуть ли не единственным моим богатством и средством для связи и развлечения. Хотя, ладно, суть больше не в этом. Самое обидное, это то, что тот парень, который разбил его, наговорил мне. Как будто специально издевался. А вдруг, так и есть? Хотя нет, я не видела его в школе раньше, вряд ли он знал. Но от этого не легче. Всё, ладно, не буду думать о его словах и наглом поведении, если уж злиться на него, то в первую очередь, из-за телефона. Ведь вернёт же.»