Голос мертвых

Отряхнув прилипшее к одежде сено, они навьючили на себя поклажу и попрощались с возницей, махая ему руками вслед до тех пор, пока он не скрылся вместе со своей тележкой за поворотом лесной дороги. Тогда и они отправились в путь. Рэнди Лаверна откупорил бутылку пива, сделал глоток и передал ее Вульпу, который лишь прополоскал пивом рот.

— Мы почти у цели, — со вздохом произнес Армстронг, неуклюже пытаясь угнаться за быстро идущим вперед Гогошу. — И если это место хотя бы наполовину заслуживает того, что о нем говорилось...

— Надеюсь, что так и будет, — спокойно ответил Вульп и нахмурился, ибо в глубине души он был твердо уверен в том, что все будет именно так.

— Что ж, скоро мы это узнаем, Джордж, — откликнулся Лаверна, быстро перебирая своими коротенькими ножками, чтобы не отстать от других.

И вдруг откуда-то из тайного уголка мозга до Вульпа донеслось:

«О, да... теперь уже скоро... совсем скоро, сын мой! Теперь уже скоро, Гео-о-орг...»

* * *

Меньше чем через пять миль они достигли своей цели, причем переход их вовсе не утомил, ибо на прошлой неделе американцы прошли раз в двадцать больше. Они прибыли в Халмагиу в середине дня, нашли для себя место, где будут проводить следующую ночь (не ближайшую, а именно следующую, поскольку Гогошу уговорил их провести предстоящую ночь в горах), умылись, переодели обувь и слегка перекусили, устроившись на небольшом деревянном балкончике гостиницы, выходившем на главную улицу поселка.

— Не забывайте, — отведя американцев в сторонку, сказал им Гогошу, в то время как они собирались договариваться о плате за комнаты, — что эти люди — простые крестьяне. Они не так образованны, как я, и не привыкли к общению с иностранцами, городскими жителями и подобного рода людьми. Они мыслят более примитивно, подозрительны и суеверны. А потому позвольте мне договориться с ними. Что касается вас, то вы всего лишь любители горных восхождений. Нет, даже не то... вы просто праздно гуляющие туристы. И мы собираемся идти вовсе не на Зарундули, а на Металици.

— Какая разница, — спросил его чуть погодя Вульп во время еды, — между Зарундули и Металици?

— Вот это Металици, — ответил ему старый охотник, указывая поверх крыш поселковых домов на северо-запад, туда, где позолоченные солнцем виднелись ту манные очертания горных вершин. — А Зарундули находятся сзади от нас. Они серые... всегда серые. Серо-зеленые весной, серо-коричневые осенью и просто серые зимой, и тогда еще белые, конечно. Замок расположен как раз вот за той полосой деревьев, что поднимается вверх вдоль заднего края скалы. И сам замок задней стороной прилепился к скале, а по другую его сторону тянется ущелье. Он был хорошо укреплен и поистине являлся надежным убежищем. В прежние времена проникнуть в него не было никакой возможности.

— Я имел в виду, — терпеливо стал объяснять Вульп, — почему местные крестьяне не должны знать, что мы идем именно туда?

— Я же сказал, они суеверны, — слегка поморщившись, ответил Гогошу. — Они называют эти вершины горами зганов, потому что этот кочевой народ особенно к ним привязан. Местные жители никогда не поднимаются в эти горы, и, вполне возможно, им не понравится, если туда отправимся мы.

— И причина тому — руины замка?

— Ничего не могу сказать вам точно, потому что не знаю, да, честно говоря, меня это и не интересует, — снова поморщился Гогошу. — Но позапрошлой зимой, когда я пытался подстрелить живущего там волка... эти люди стали шарахаться от меня, как от прокаженного. В этих горах обитает множество лис, которые постоянно совершают набеги на крестьянские хозяйства, но местные жители не охотятся на них. У них просто какой-то пунктик на этом, вот и все. Деды и прадеды рассказывают своим потомкам таинственные и страшные истории о старом вампире, живущем в своем замке.

— Но они все равно увидят, что мы направились в ту сторону.

— Нет, потому что мы пойдем в обход.

— Но мы ведь не вторгаемся в какую-нибудь запретную зону? — с беспокойством спросил Вульп. — Там нет военного полигона или чего-нибудь в этом роде?

— О Господи, конечно, нет! — Гогошу уже начал раздражаться. — Я же сказал, что все дело в предрассудках! Не больше! Знайте, что до сих пор, если в этих местах кто-то по необъяснимой причине умирает молодым, ему в рот кладут дольку чеснока, прежде чем забить крышку гроба. Да-да, именно так! А иногда они делают и нечто большее! А потому давайте оставим этот разговор, пока я и сам не начал бояться Договорились?

— Я все время слышу это слово — зганы, — вступил в разговор Сет Армстронг — А что оно означает? Гогошу понял его вопрос без перевода.

— По-немецки это будет “Zigeuner”, так? А здесь их называют зганами. Кочевники! Люди дорог!

— Цыгане, — сказал, кивая, Вульп. — Мой народ.

Он обернулся и начал вглядываться в желто-туманный мрак верхнего этажа деревенской гостиницы, как бы проникая взглядом сквозь комнаты, расположенные за лестницей, и дальше — сквозь наружную стену здания. Казалось, никакие преграды не способны были помешать ему видеть серые горы Зарундули, возвышающиеся в нескольких милях от поселка и сурово глядящие в свою очередь на него, в то время как он сидел, обернувшись к ним лицом.

"Возможно, местные жители правы, и есть места, которые посещать не следует”, — подумал Вульп.

И вдруг не услышанный никем (разве что его собственным внутренним чувством, пробужденным сознанием) голос с мрачной и злобной усмешкой откликнулся на его мысли:

«Да, сын мой, такие места есть. Но ты придешь, Гео-о-орг, ты придешь...»

* * *

Поначалу восхождение показалось легким. Было уже почти пять часов вечера, и солнце неуклонно двигалось вниз, к окутанной туманом долине между горой Кодрумия и западной оконечностью гряды Зарундули. Однако Гогошу не сомневался в том, что они успеют до наступления сумерек добраться до развалин замка, где в проеме разбитой стены найдут себе место для лагеря, разожгут костер и поужинают, а потом лягут спать в окружении легенд.

— Я никогда не отважился бы на это в одиночку, — признался он, взбираясь по крутому склону по направлению к расселине в разрушающейся скале, — бог мой Да никогда в жизни! Но нас четверо — крепких, кровь с молоком мужчин! Так чего же нам бояться?

Шедший последним Вульп остановился, чтобы перевести слова охотника, и огляделся вокруг. Никто ничего не заметил, но выражение его лица при этом было весьма удивленным и озадаченным. Казалось, он узнал это место. Дежа вю? Он даже чуть отстал от своих спутников.

— Ну, а чего здесь можно бояться? — спросил шедший сразу за проводником Армстронг и повернулся назад, чтобы подать руку пыхтевшему и задыхающемуся Лаверне.

— Только собственного разыгравшегося воображения, — ответил Гогошу, по тону догадавшийся, о чем спросил его Армстронг. — Поскольку именно оно всегда готово вызвать в памяти не только призраков прошлого, но и множество земных зол настоящего. Да, человеческий разум — великая сила, и у него обширное поле действий и масса возможностей, чтобы вызвать в воображении самые дикие и невероятные фантазии. К тому же, зимой здесь иногда можно встретить одинокого волка, пришедшего со стороны северных Карпат. Но эти серые бестии не представляют опасности, если они не в стае, — добавил он, беспечно пожав плечами.

Старый охотник остановился возле самого начала расселины и оглянулся, чтобы посмотреть, как дела у остальных, шедших по его следам, людей.

Однако Вульп, обогнув уступ, двигался вдоль самого края скал, направляясь к тому месту, где они скрывались из вида за поворотом.

— Эй! — окликнул его старый охотник. — Куда это вы направились, Джордж?

Молодой американец оглянулся и посмотрел вверх, сосредоточенно наморщив лоб. Лицо его в тени скалы казалось при этом очень бледным.

— Вы избрали слишком трудный путь, друг мой, — эхом донесся его голос. — Зачем карабкаться по скалам, если можно просто идти? Здесь есть очень старая тропа, делающая подъем чрезвычайно легким. Возможно, этот путь кажется длинным, но он займет гораздо меньше времени. К тому же убережет от царапин руки и колени. Мы встретимся на полпути, я буду ждать вас в том месте, где наши дороги вновь сойдутся.