Голос мертвых
Шрифт:
— Это голос моего сына, — вздохнул Гарри, наконец начиная понимать. — Сколько же раз мы разговаривали с тобой, мама? Я имею в виду — с тех пор как беседы эти стали причинять мне боль?
В тот момент, когда она собралась было ответить, Гарри позвал ее наверх. Она поднялась из воды, протянула к нему руку и, держась за него, выбралась на берег — такая же юная, как в тот день, когда умерла.
— Дюжину раз, а быть может, двадцать... или пятьдесят, — она мысленно пожала плечами, — трудно сказать, Гарри. И всегда так трудно пробиться к тебе. Ах, как мы скучаем без тебя, Гарри.
— Мы?
Он взял ее за руку, и они пошли по темной тропинке, тянувшейся вдоль
— Да, я и все твои друзья — весь сонм мертвых. Не менее ста из них жаждут вновь услышать твой тихий и нежный голос, сынок, а миллионы других — узнать то, что ты сказал, а всех остальных интересует, как ты живешь и что с тобой происходит. А я... что ж... я теперь являюсь чем-то вроде оракула. Ибо они знают, что я — единственная, кому позволено с тобой беседовать и с кем ты разговариваешь чаще всего. Во всяком случае, так было раньше...
— Ты заставляешь меня чувствовать, что я утратил прежнее доверие, нарушил какие-то обязательства. Но они никогда не существовали. Все не так. Я ничего не могу поделать, но отныне я не могу беседовать с тобой. Вернее, я не помню, когда и о чем мы разговаривали. А почему ты говоришь, что ко мне теперь трудно пробиться? Ты позвала меня — и я пришел. Что же в этом трудного?
— Но ты не всегда приходишь, Гарри. Иногда я чувствую, что ты где-то рядом, зову тебя, но ты исчезаешь. И с каждым разом ждать приходится все дольше, как будто ты потерял к нам интерес или вовсе забыл о нас. Или мы стали для тебя той самой привычкой, с которой ты теперь решил... расстаться?..
— Нет, это не правда! — воскликнул Гарри, хотя знал, что мать права.
Не он решил отказаться от этой привычки — это сделали за него... это сделал его страх. Ужас перед умственной пыткой, которая ждала его, в случае если он снова заговорит с мертвыми.
— А если все-таки правда, — продолжил он уже более спокойно, — то моей вины здесь нет. Мой выжженный мозг уже не сможет быть вам полезным, мама.
— Что ж... — Гарри вдруг услышал новые для него, решительные нотки в ее голосе и почувствовал, что пальцы матери крепко сжали его руку. — В таком случае необходимо что-то предпринять. Я имею в виду твое нынешнее положение, Гарри. Потому что надвигается большая беда, сынок, и мертвые не могут спокойно лежать в своих могилах. Помнишь, я говорила тебе, что кое-кто хочет побеседовать с тобой, рассказать тебе нечто очень важное?
— Да, помню. Кто он, мама? И что такое важное он хочет мне рассказать?
— Он не захотел объяснять, а голос его доносился очень, очень издалека. Однако очень странно, Гарри, что мертвый еще способен ощущать боль... ведь смерть обычно избавляет нас от любой боли.
У Гарри кровь застыла в жилах. Он слишком хорошо знал, что в определенных обстоятельствах мертвые действительно могут страдать от боли. Сэр Кинан Гормли, уничтоженный советскими экстрасенсами, был обследован некроскопом Борисом Драгошани. И несмотря на то что он был уже мертв, сэр Кинан испытал жесточайшую боль.
— Это... что-то вроде... того?.. — спросил Гарри и затаил дыхание в ожидании ответа матери.
— Я не знаю, что это такое, — ответила она, повернувшись и глядя ему прямо в глаза, — потому что раньше не сталкивалась с чем-либо подобным. Но я очень боюсь за тебя, Гарри, я очень, очень за тебя боюсь! Ты спрашиваешь... похоже ли это на то, но я хочу в свою очередь спросить тебя: может ли случиться, будет ли когда-либо нечто подобное? И каким образом это может случиться, если ты уже не некроскоп? Мне остается лишь молиться, чтобы
этого не случилось. Ты видишь, сынок, я буквально разрываюсь на части! С одной стороны, я скучаю без тебя, все мертвые скучают, но с другой... Если ты окажешься в опасности, нам придется обходиться без тебя.Гарри почувствовал, что мать что-то недоговаривает.
— Ты уверена, мама, в том, что не знаешь, кто именно желает побеседовать со мной? Ты действительно не знаешь, где он сейчас находится?
Она выпустила его руку и отвернулась, избегая смотреть ему в глаза.
— Я не знаю, кто он, Гарри. Но его крик, этот вопль его разума!.. О да, я знаю, где он сейчас! И все мертвые это знают. Он в аду!
Гарри нахмурился, нежно взял мать за плечи и мягко развернул ее лицом к себе.
— В аду?
Она взглянула на него, открыла было рот, но ничего не ответила. Послышалось лишь какое-то клокотание, она закашлялась и сплюнула кровью... потом вдруг резко выпрямилась и вывернулась из его вдруг ослабевших рук. И тогда он увидел во рту у нее что-то блестящее, похожее на вилку, нечто, что никак нельзя было назвать человеческим языком. Кожа ее сморщилась, мгновенно постарела, стала похожей на изъеденный червями древний пергамент. Плоть отделилась от костей и клочьями начала падать на землю, обнажая скелет, рассыпаясь в прах, словно сгнивший саван. С криком ужаса она повернулась и бросилась прочь от него по берегу реки, но на секунду остановилась у излучины и оглянулась. Превратившись в гнилой, рассыпающийся скелет, она рассмеялась ему в лицо и ступила в воду. И в этот момент он увидел, что глаза ее в лунном свете горят алым огнем, а зубы — ни что иное как кривые и острые клыки!
— Мама-а-а-а! — только и мог крикнуть ей вслед буквально пригвожденный к месту, застывший от страха Гарри... Но в ответ услышал другой голос, совсем не похожий на голос матери:
— Га-а-а-рри! — голос доносился откуда-то очень издалека, но Гарри все-таки стал крутить головой во все стороны и оглядывать берег, освещенный сиянием луны. Однако никого не увидел — Гарри-и-и! — вновь, уже яснее и отчетливее послышался голос. — Га-а-а-рри Киф!
Как и говорила мать, в этом голосе звучали поистине адские муки Ответить Гарри был не в состоянии. Он все еще никак не мог опомниться от перевоплощения, произошедшего с матерью, и воспринимал его, как некое страшное предупреждение, ибо понимал, что сама мать никогда не совершила бы ничего подобного.
Голос продолжал звать его, и Гарри слышал в нем отчаяние, муку, безнадежность.
— Гарри, Бога ради! Если ты там, отзовись, пожалуйста, ответь мне. Я знаю, что ты не имеешь права это сделать, не осмеливаешься. Но ты должен! Это происходит вновь, Гарри, это снова случилось Голос слабел, становился все тише, его телепатическая сила уменьшалась. А потому, если Гарри хотел понять суть происходящего, ему следовало поторопиться.
— Кто вы? — спросил он. — Что вы хотите от меня?
— Га-а-а-а-рри! Гарри Киф! Помоги нам! — Обладатель голоса не слышал Гарри, и голос постепенно исчезал, уносимый поднявшимся на берегу ветром.
— Как? — крикнул в ответ Гарри. — Как я могу вам помочь? Ведь я даже не знаю, кто вы!
На самом деле, однако, ему казалось, что он уже знает это. Мертвые очень редко обращались к нему вот так, без предварительного представления. Как правило, он сам, первым, находил их, а уже потом они имели возможность отыскать его снова. Именно поэтому он подозревал, что уже знал этого человека — или этих людей? — раньше, возможно в реальной жизни.
— Га-а-а-рри! Ради всего святого! Отыщи нас и положи этому конец.