Голос мертвых

Это были голубые нити человеческих жизней, существования всего Человечества, проносящиеся через пространство и время... Но в этот момент Гарри закрыл эту дверь и открыл другую — в прошлое.

Мириады голубых линий жизни были видны и здесь, но на этот раз, в отличие от будущего, они не простирались в туманную даль, а сжимались, сужались и сокращались, отходя от далеко мерцающего источника своего происхождения.

Дарси больше всего потряс тот факт, что он сумел увидеть само зарождение Человечества...

— Как бы это ни было, — голос Гарри вернул Дарси к действительности. — Я еду с вами. На Родос. Вам, возможно, потребуется моя помощь.

Дарси удивленно уставился на него. Таким спокойным, решительным и уверенным он не видел Гарри уже... уже очень и очень давно.

— Вы едете со мной?

— Они ведь и мои друзья тоже, — быстро заговорил Гарри. — Возможно, я не был так близко, как вы, знаком с ними, но когда-то я во всем доверял им, а они верили в меня, в то, что я делаю. Они участвовали в операции, связанной с Бодеску. Они очень талантливы и к тому же имеют бесценный опыт в... во всех этих вещах. Кроме того, как мне кажется, мертвые хотят, чтобы я отправился туда. А самое главное — мы не можем позволить, чтобы с такими людьми, как эти двое, что-либо произошло. Особенно сейчас.

— Мы не можем позволить? Кто это мы, Гарри? — Дарси вдруг ощутил непонятную тревогу и напряженно ждал ответа от Гарри.

— Вы, я, весь мир.

— Неужели все так серьезно?

— Не исключено, что да. А потому я еду с вами.

— И я тоже, — внимательно глядя на обоих, сказала Сандра.

— Нет, если все действительно обстоит так, как он думает, вам ехать нельзя, — покачал головой Дарси.

— Но я же телепат, — возразила она, — и могу помочь вам с Тревором Джорданом. Мы с ним всегда легко читали мысли друг друга. И кроме того, если помните, он и мой друг тоже.

— Ты разве не слышала, что сказал Дарси? — спросил Гарри, беря ее за руку. — Тревор сошел с ума, он лишился разума.

Сандра поморщилась и раздраженно заметила:

— Какое это имеет значение, Гарри? Разум не затухает, не исчезает — и ты лучше, чем кто бы то ни было, это знаешь. Он никуда не делся, с ним просто не все в порядке. И я, заглянув в него, смогу определить, что именно с ним произошло.

— Мы зря теряем время, — нетерпеливо вступил в разговор Дарси, начиная уже беспокоиться. — Ладно, решено. Едем втроем. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

— Я готов, — ответил Гарри. — Мне необходимо не более пяти минут, чтобы взять несколько вещей.

— А мне нужно лишь взять из дома паспорт, когда мы будем проезжать через Эдинбург, — пожала, плечами Сандра. — Это все, потому что остальное, если понадобится, я куплю там.

— Прекрасно! — сказал Дарси. — В таком случае вызывайте такси, а я помогу Гарри упаковать вещи. Если будет время, я свяжусь со штаб-квартирой из аэропорта. Поехали!

Мертвые в своих могилах с облегчением вздохнули. Гарри вздрогнул, ибо, как ему показалось, он услышал этот всеобщий вздох облегчения. Он не испытывал страха, не ощущал угрозы — он просто знал... Его друзья, живые друзья, при этом, естественно, ничего не заметили и ни о чем не подозревали.

* * *

Николай Жаров, который никому из этих троих не был известен, тем не менее присутствовал в Эдинбургском аэропорту, наблюдая за их отъездом. Он также находился и на берегу реки, вооруженный мощным биноклем с прибором ночного видения образца КГБ, в тот момент, когда Уэллесли появился в доме Гарри в Боннириге. Он видел, кто вышел из сада и тяжелой, нетвердой поступью направился обратно в свои полуразрушенные могилы на расположенном в полумиле отсюда кладбище. Он все это видел и знал, кто они, и от этого знания выглядел обескураженным, пребывал в недоумении.

Однако это не помешало Жарову составить шифровку и отправить ее через посольство по каналам КГБ. А потому спустя очень короткое время советским разведслужбам уже стало известно, что Гарри Киф находится на пути к Средиземному морю.

* * *

В половине седьмого утра по местному времени Манолис Папастамос встретил их в родосском аэропорту. Пока они ехали в такси до этого исторического города, он как всегда эмоционально и пылко поведал им обо всем, что было ему известно. При этом, однако, он ни словом не упомянул о Джанни Лазаридисе, поскольку не видел связи между ним и тем, что произошло.

— А как Кен Лейрд сейчас? — поинтересовался Ларси.

Папастамос был невысок, худощав, жилист и смуглокож, с блестящими черными вьющимися волосами, по-своему красив, импульсивен, все время жестикулировал. Однако сейчас он выглядел обеспокоенным, утомленным и измученным.

— Я сам не понимаю, в чем здесь дело, — он несколько раз недоуменно и обескураженно пожал плечами и поднял руки кверху. — Я ничего не знаю и сам себя за это виню. Но... этих двоих понять не так-то просто. Кто они? Полицейские? Очень странные полицейские. Мне показалось, что они знают очень многое, причем знают наверняка, но они никогда не объясняли мне, откуда им известны все эти вещи.

— Да, они весьма необычные люди, — согласился с ним Дарси. — Так что все-таки с Кеном?

— Он тонул, на голове у него была шишка. Я вытащил его в бухте на камни, выкачал из него соленую воду и бросился за помощью. Джордан ничем не мог мне быть полезен, потому что он сидел на молу возле старых ветряных мельниц и все время лишь что-то бормотал себе под нос. Он словно вдруг... ни с того ни с сего сошел с ума. И потом находился все в том же состоянии. Но с Лейрдом все было в порядке. Клянусь! У него была лишь шишка на голове — и больше ничего. А теперь...

— Теперь? — переспросил Гарри.

— А теперь врачи говорят, что он может умереть, — Папастамос, казалось, вот-вот заплачет. — Я сделал все возможное, все, что было в моих силах! Клянусь!

— Вам не следует себя ни в чем винить, Манолис, — сказал ему Дарси. — В том, что произошло, вашей вины нет. Скажите, мы можем увидеть его?

— Конечно, мы сейчас как раз едем в больницу. Если хотите, вы можете повидаться и с Тревором. Правда... — он снова пожал плечами, — от того парня вам едва ли удастся чего-либо добиться. Господи, мне так жаль, так жаль.

Больница располагалась в стороне от Папалуки, одной из главных магистралей Нового города. Это было обширное строение, фасад которого тянулся на добрую сотню ярдов, занимавшее довольно большую территорию.

— Одно крыло здания, в котором располагаются клиника и амбулатория, предназначено главным образом для обслуживания туристов, — начал объяснять Папастамос, когда такси въезжало в ворота, ведущие на территорию больницы. — Сейчас здесь почти пусто, но в июле и августе работы бывает невпроворот. Переломы, сильные солнечные ожоги, сердечные приступы, укусы насекомых, порезы, царапины... Кен Лейрд лежит в отдельной палате.