Голос Ветра
Шрифт:
Взял вполне современный чайник и вышел из комнаты. Я быстро вытерла руки кусочком вафельного полотенца, что на гвозде висело рядом, и побежала за ним.
В коридоре было тихо, этаж спал. Свет нигде не горел, только из открытой двери комнаты Ветрова. Но он знал, куда идти, свет включил уже на кухне. Набрал воды из-под крана.
— У нас только отопление центральное и вода холодная, ну ещё электричество. В принципе, жить можно. Но, похоже, нас скоро снесут. Обещают однокомнатную дать. Жалко, что не в этом районе, я уже привык.
На кухне появилась Оля.
Это была высокая молодая женщина
— Ветер, с днём рождения, — она протянула Илье коробочку в блестящей упаковке.
— Спасибо! — мрачно отозвался парень. — Будешь с нами чай пить?
— Нет, я уже сегодня выпила за твоё здоровье. Подруга? — посмотрела на меня Ольга и хмыкнула, словно с презрением.
— Одноклассница, — кивнул Ветров, выключил воду, сунул подарок под мышку.
— А я думала младше. Платье зачётное.
— Брендовое, — похвасталась я.
— Реально? — усмехнулась Оля. — И сколько такое стоит?
— Сто тридцать восемь тысяч.
— Юмористка, — посмеялась женщина и ушла к себе в комнату.
Я пошла следом за Ильёй.
— А у тебя сегодня день рождения?
— Да, девятнадцать.
— А я без подарка.
— Как сказать, — загадочно ответил он и втолкнул меня в свою комнату.
Глава 3
У нас взаимная любовь
Илья поставил чайник на полку для обуви и припёр меня к двери, которую закрыл на защёлку. Это было неожиданно, я растерялась. Внутри что-то ёкнуло. Внутренний голос сигналил об опасности, и я реально испугавшись, хотела дёрнуться.
Не поняла, что произошло, он смотрел на меня зло, брови хмурил, глаза, которые казались чёрными, щурил.
А ещё он очень сильный, он мог кулаком прямо в нос... У меня колени задрожали, я уставилась на него во все глаза.
— Я пойду, — рванула в сторону, но он рукой меня вернул обратно, ещё и ладонью на плечо надавил, чтобы не дёргалась. — Что не так? — прошептала я, втягивая голову в плечи. — Ветров, не пугай, что я сделала?
— Это платье у тебя откуда? — страшным голосом спросил он, вскинув бровь.
— Мама мне купила после скандала, что я не хочу, как тридцатилетняя одеваться.
— Оно реально столько стоит?
Он внимательно высматривал что-то в моём лице. Навис надо мной настоящей угрозой, и его штробас в этот момент вовсе не возбуждал, не привлекал и казался змеиным шипением перед убийственным броском.
— Да, — замогильным голосом ответила я, пытаясь отчаянно сообразить, где опять накосячила, и на что он так сильно разозлился.
— Гордишься? — сквозь зубы прошептал парень, продолжая давить на меня и физически, и морально.
— Я… Я…
Всё, у меня закончились силы. Осознавала, что надо сопротивляться, но тут бесполезно. Ветров понял, что сильно меня напугал, ослабил хватку. Лицо от ожесточённого приобрело оттенок глубокой задумчивости. Вроде перестал сердиться.
Мне, чтобы определить эмоции другого человека, нужно потратить кучу сил. Я не всегда могла понять, смысл жестов, мимики, интонации. Очень сложно юморить, иногда невозможно поддержать разговор.
Но я училась! Такие хорошие люди меня окружали. Что Тёма, что вот этот… злой Ветер.Тяжело вздохнув, он заговорил нормальным голосом:
— В нашем городе, пожалуй, даже высокие чины такую зарплату в месяц не имеют… Дана, люди могут голодать… Жить в нищете. Для них потратить такую сумму на платье может показаться дикостью. Хотела похвастаться перед матерью-одиночкой, которую сожитель избил, которая живёт в общежитии барака?
— Нет! — сопротивлялась я его натиску. — Оно, правда, столько стоит.
— Лялька, ты дура?! Тебе же семнадцать! Ну, должна же голова работать хоть немного. Нельзя такое простым людям рассказывать! Если ты хочешь понтануться, понтуйся перед своими.
— Какими своими? — не понимала я, опять слёзы потекли, хотела немедленно сбежать. Мучительно хмурилась, стараясь сообразить. Очень старалась!
— Перед Тёмой, Рекрутовым, Фаей-Майей. Это ваша компания, здесь не поймут такого. Я тебе, кажется, объяснил.
Всё. Дошло! До меня дошло, и я улыбнулась. Теперь Ветров меня не понимал.
Да, со мной сложно, но я же старалась!
Нельзя хвастаться и зазнаваться. Нельзя быть, как моя мама. «Нельзя такое простым людям рассказывать«. Откуда ж я знала! Поступила неосознанно!
— Я всё поняла! Отпусти, я домой пойду.
— Не пойдёшь ты никуда, глупая, — он ослабленно опустил руки и отошёл, дав мне свободно вздохнуть.
— Прости… Что Тёма говорит про меня, всё правда, — стоном сказала я. Больше не допущу такой ошибки. — Я убогая и ненормальная.
— Стоять! — рявкнул Ветер, когда я попыталась тапки снять. — Села за стол! Тёма велела присматривать, без меня никуда. Поняла?
— Поняла, что ты охренел, — заплакала я. Не хотелось на ночь глядя куда-то ехать, хотя Ветер мне уже не казался таким прекрасным. — Что орёшь? Я тебя боюсь.
— Бойся-бойся, — рассмеялся парень, сменив гнев на милость. — Давай, проходи.
Он взял меня за руку и отвёл от двери на пару шагов вперёд.
Взяла телефон и включила фронтальную камеру, чтобы потёкшую тушь с глаз убрать. Что-то он так меня прессанул, что я все силы потеряла.
Илья успокоился, и я вроде тоже.
Рассмотрела, что к чему. В комнате было два окна. Мебель действительно вся старая. Шкаф, к которому была прикреплена вешалка, стоял на ножках, у него имелось три створки. Перед ним лежал обветшалый коврик. Свободное пространство до стены. Кровать странно стояла, почти посередине комнаты. За ней у окна — письменный стол. Жуткие зелёные обои с вертикальными полосами, что ярко показывало кривизну стен. Висела гитара и две железные полки, заполненные учебниками, книгами и разными предметами.
По стене от умывальника располагалось что-то вроде кухни. Старый холодильник, обеденный стол, дальше столик с ящиком внизу, на нём стояли чайник и микроволновка. И ящик навесной, в него Илья закинул покупки.
— А ты из своего интерната выходила? На праздники, каникулы.
— Да, раз в год летом на месяц.
— То есть ты, — он замешкался, медленно повернул голову ко мне. — Всё время… Всю жизнь? Ты жила там всю жизнь?
— Нет. В интернате я жила с десяти лет. Ты не подумай, я много чего знаю, у нас была дыра.