Голос за спиной

Накаркал!

На улице грохнули автоматные очереди, и кто-то истошно завопил. Похоже, началось… Подскакиваю к окну и, прижавшись к стене, выглядываю наружу.

Чёрт их там разберёт, кто кого морщит. На земле уже лежат несколько тел, а с противоположных сторон улицы идёт ожесточённая перестрелка. И куда тут теперь можно слинять?

На эти выстрелы сейчас начнут подходить всякие там «любопытные» и лучше встретить незваных гостей на хорошо оборудованной позиции, нежели на пустой улице. Да и всегда есть шанс, что именно в этот подъезд никто не полезет. Не ведут отсюда огня, никакие деятели не выскакивают — чего тут есть необычного, чтобы заглядывать именно в эту дверь? Авось, пронесёт…

К перестрелке, однако, подключаются новые участники, вон кто-то и с того конца улицы уже постреливает! В подобной ситуации лучше вообще тихо сидеть. И нет никакого смысла прошибать стену в соседний подъезд — там ничем не лучше.

— Отходим! — орёт кто-то снизу. — В эту дверь! Тащите их сюда, перевяжем!

Это в какую же, интересно знать?

Хряп!

Стрельба на какое-то мгновение даже затихла. До сей поры противоборствующие стороны только постреливали, но никаких гранат не использовали. А тут — наподдало совсем не по-детски!

Естественно, что интерес к подобному факту возник сразу у многих — чегой-то там такое произошло?

Да…

Иногда не следует быть слишком умным!

Вот не стал бы я тут никаких ловушек устраивать, народ и внимания особого на данный подъезд и не обратил бы никакого. Затащили бы пострадавших, перевязали наскоро — да и свалили восвояси. И всё, никто наверх бы и не сунулся! Кто и почему заминировал именно этот подъезд? Почему не соседний — они же рядом расположены! Если даже предположить коварные происки оппонентов — так те заминировали бы все подъезды, дабы надёжно похоронить как можно большее число противников. А по возгласам внизу, я понимаю, что никаких «фокусов» в соседних подъездах никто более не обнаружил. Значит — не хотели пускать именно сюда!

Почему?

Что тут такое интересное расположено?

А ведь внизу народу-то немало… Ладно, раненых и помощников, я думаю, положило всех — заряд-то с замедлением устанавливался. Чтобы как можно больше народа втянулось бы в зону поражения.

Вот я себе и подсуропил-то…

Так хоть кто-то им руки сковывал. А теперь всех, кто ограничивал подвижность, — списало одним махом. И очень скоро рванёт народ вверх по лестнице…

Понятно, что первые, так сказать, «прибегут». Так не все же!

А больше никаких сюрпризов на лестнице нет!

Ладно, ждём, всё равно я тут ничего больше не придумаю.

Наступающие могут кидать наверх какие угодно «кошки», хоть тигра пусть забрасывают — это им мало поможет. Нет на лестнице никаких растяжек, нечего цеплять. А валяется на ступеньках кусок обыкновенного упаковочного картона. Впрочем, это он только на первый взгляд обычный. Внутри запрятан хитроумный замыкатель, от которого идет тоненький проводочек.

Вот не знаю от чего, но каждый человек почему-то наступает ногою именно на клочок бумажки, который лежит на полу. Не просто на линолеум или ступеньку, а именно на бумажку! Почему? А хрен его знает, какие-то выверты человеческой психологии, наверное…

Почему кошка залезает в открытый картонный ящик? Или ложится внутрь круга из верёвки?

Не знаю.

Но какое-то объяснение, наверное, есть и в этом случае.

Вот сейчас, так сказать, на практике я это и проверю…

Шорох, какое-то позвякивание… кидают «кошку»?

Еле слышное бормотание — шарах!

Взрыв ударил неожиданно, волна прокатилась по лестнице, поднимая ещё толком не осевшую пыль, а я уже несусь вниз! Бросок, и граната скрывается в промежутке между перилами. Авось до самого низу долетит…

Квартира, шкаф на себя, щелчок зажигалки — и ноги-ноги!

Меня толкает в спину уже на четвёртом этаже. И снова бьёт по ушам…

Но сидеть тут некогда — опять вниз! Опять бросок — вниз по лестнице скачет ещё и дымовая граната. Не зря же я её столько с собою таскал…

Спотыкаюсь — на ступеньках лежит мёртвое тело. Подхватываю его и, оттащив в сторону, падаю на пол, взвалив его на себя.

Крики!

Мимо, противно взвизгнув, пролетает отрикошетировавшая откуда-то пуля.

— Наверх!

Топот — словно стадо лосей бежит.

Мат-перемат…

— Туда! — кричу я, высунув из-под мёртвого тела голову. — В квартире что-то жахнуло тоже!

Часть народа сворачивает туда, остальные, спотыкаясь в клубах дыма, несутся наверх. Однако дышать-то стало крайне некомфортно!

Сдираю с мертвяка шейный платок, поливаю его из фляги остатками апельсинового сока и повязываю на лицо, оставив только глаза. Во — сразу полегчало!

А теперь взваливаю на плечи мёртвое тело и топаю вниз.

Внизу в подъезде столпотворение — мёртвые и ещё не совсем тела, кровища, крики, мат…

— Вот, — опускаю мертвяка на пол. — Жив вроде бы…

— А ты сам-то? — дергают меня за рукав. — Вон, бля, всё плечо в крови!

— Щас… — прокашливаюсь в ответ. — Мне б дыхнуть сначала…

— И то дело! Валяй продышись!

Продолжая кашлять, кое-как выбираюсь наружу и сажусь прямо на асфальт. Мимо бегают люди, сторонюсь, чтобы не затоптали. Ещё чуток и «внезапно» оказываюсь около угла дома — подъезд-то крайний!

Выждав ещё немного, валюсь набок, типа поплохело мужику и сползаю по стене за угол.

Но никуда не бегу!

Чёрт их знает, что тут вокруг происходит. Кто, что — ничего не знаю! Темно, как у негра… в том самом месте…

Но вот скамеечка рядом очень уж подходяще стоит! Мусора намело, опять же — трава…

Закатившись под неё, кладу рядом рюкзак и вытаскиваю из него последние гранаты.

Всё, дальше уходить некуда! Тут и будет моё последнее место боя. И могила ежели совсем не повезёт.

Суматоха, однако же, не спадает. Похоже, так ещё и усиливается.

Народ тщетно пытается понять — куда исчез неведомый злодей. По крикам и отдельным словам можно разобрать, что и соседний подъезд обшмонали досконально. И с вполне ожидаемым успехом. То есть и там никого не нашли. Совсем уже очумелые попёрлись и в подвал. Ну-ну — удачи вам там!

А вот крики среди них тоже кой-чего интересное проскакивает. Останусь живым, так будет почва для размышлений.

Развязка наступает неожиданно — в конце улицы гремят автоматные очереди. Похоже, что на звуки выстрелов подоспел кто-то третий. Или четвёртый… Не удивлюсь, если и пятый! И толпа тотчас же разделяется. Кто-то собирается тащить восвояси пострадавших, прочие же, подбадривая себя матерными выражениями, отправляются сворачивать шею неведомым противникам.